Владимир Колычев - Верная неверная
— Вообще-то у меня муж есть.
— Я хочу заняться любовью с тобой, а не с твоим мужем. — Он смотрел на нее, провоцируя на выплеск гневных чувств, на этот верный признак закипающих страстей.
— А если Клим займется с тобой любовью?
— Тебя одолевают эротические фантазии?
Юля блеснула остроумием, но переиграть Диму не смогла.
— Ну, ты и нахал!
Она резко поднялась, направилась к выходу.
— А заплатить?
— Ах, да! — Юля смерила его презрительным взглядом, полезла в сумочку, достала оттуда смятую купюру, бросила на стол.
— Не здесь, — качнул головой Дима, гипнотизирующе глядя на нее.
— А где? — занервничала она.
— Пошли, покажу.
Он смахнул со стола купюру, взял девушку за руку и повел к стойке. Юля упрямиться не стала и пошла за ним.
Он считался директором комплекса, но своего кабинета у него не было. Но в подсобке кафе имелась кладовка со столом, за которым можно было заполнять накладные и прочие бумаги. На этот стол он и усадил Юлю.
— Деньги за кофе я взял.
— Очень хорошо. — Она смотрела на него тревожно, но без страха.
Ей интересно было, как он себя поведет. И этот интерес ее возбуждал.
— А то вдруг подумаешь, что я прошу расплатиться натурой…
— А такое возможно?
— Да, но не с тобой…
Он уложил Юлю на спину, быстрыми ловкими движениями освободил пространство под подолом ее сарафана.
— Не со мной… — Она вяло потянулась за трусиками, но не достала, махнула на них рукой.
И закрыла глаза, расслабляясь.
— Ты должна знать, что я хочу только тебя.
— И можешь это доказать?
Он волновался, от сильных чувств реальность пошатнулась, в какой-то момент ему вдруг показалось, что под ним не Юля, а плод больного воображения. Но Юля все-таки была. Он чувствовал, как она трепещет под ним, как ждет и даже взывает. Но при этом он не был уверен, что последний вопрос Юля задала ему в реальности. Возможно, померещилось. Может, она и не хотела, чтобы он что-то доказывал. Но он докажет. Он знает, как это сделать.
— Ты ни о чем не пожалеешь, — сказал он.
И она кивнула, принимая его слова на веру. И приняла его самого.
* * *Стол трясется, стеллажи как будто покачиваются, от этого возникает ощущение полета. И Дима в движении, он как мотор, который не дает упасть. Но мотор этот крутит на предельных оборотах, режим критический, вот-вот все разлетится к черту. Но именно этого Юля и хочет!.. Она уже знает, что такое настоящий секс. Спасибо Диме, он подарил ей радость жизни…
Дима задрожал, завибрировал, дернулся… Все!.. Но завтра все повторится. Завтра Юля снова будет здесь, как это было на прошлой неделе, на позапрошлой.
Все-таки не выдержала она испытания скукой, все-таки потянуло ее на приключения. Нашла она Диму, сдалась ему на милость… Сожаление, конечно, есть. Она уважает мужа, ей стыдно перед ним, но «плюсы» все-таки перевешивают «минусы». Наконец Юля почувствовала себя настоящей женщиной. И счастливой в своей порочности.
Она пришла в себя, слезла со стола, отряхнулась, оправила юбку.
— Скажи, кошмары обязательно должны быть страшными? — спросила она.
— А у тебя какой кошмар? — усмехнулся Дима.
— Мне совсем не страшно… Но и не весело, — пожала плечами Юля.
— Почему не весело?
— А если Клим узнает?
— Я мог бы попросить тебя приезжать пореже.
— Так в чем же дело?
— Я хочу тебя каждый день.
— Ну, каждый день — это слишком…
— Счастье не должно быть дозированным, — сказал он.
Юля ненадолго задумалась.
— Да, конечно.
— Счастье не должно быть чужим, — продолжил он свою мысль.
— У тебя кто-то есть?
— Кто-то есть у тебя. И этот кто-то спит с тобой.
— Клим — мой муж.
— И что? Это не дает ему права спать с тобой.
— Вообще-то дает.
— Но я не хочу так!
— Да мы и не спим почти.
Она окончательно влюбилась в Диму, и ей совсем не хотелось ложиться в постель к мужу. А Клим относится к ней очень трепетно, и это происходило, только если она проявляла инициативу. А она не проявляла… Ну, почти… Игра в любовь — элемент конспирации, которая сейчас так необходима.
— Ты должна развестись со своим мужем! — заявил вдруг Дима.
— Зачем? — совершенно серьезно спросила Юля.
— Как зачем? Если мы любим друг друга, мы должны быть вместе.
Она кивнула, соглашаясь с ним. Да, она хотела бы уйти от Клима и остаться с Димой. Но можно ли ему доверять?.. Он парень хороший и действительно любит ее. Но в житейском плане он обычный человек — простой и не совсем надежный. Была в его молодом здоровом духе какая-то слабинка, и Юля чувствовала ее на глубоком подсознательном уровне. А Клим — это глыба, в которой он вытесал для нее теплую безопасную нишу. И в этой нише она чувствовала себя достаточно уютно. С Димой такого не будет. С Димой придется хлебнуть… Конечно, она могла ошибаться. И даже хорошо, если она ошибается.
— Я не смогу развестись с Климом.
— Почему?
— Он меня не отпустит.
— Как это не отпустит? Как суд скажет, так и будет.
— Суд… — кивнула Юля. — Придется пройти через суд… А я не хочу.
Да, она очень любила Диму. И жить уже без него не могла. Но ведь можно жить и с ним, и с мужем… Ну не хотела она разводиться с Климом, и все тут.
— Мне пора. — Она кивком головы показала на дверь, чтобы Дима ее отпустил.
— Обещай, что ты не будешь спать с Климом.
— Обещаю… И ты пообещай, что ни с кем.
— Обещаю, — также серьезно сказал он.
— Очень хорошо.
Он открыл дверь, и Юля, поцеловав его в губы, выпорхнула в коридор, а оттуда, минуя зал, на стоянку к своей машине. Через полчаса она уже будет дома. И никто ничего не узнает.
* * *Женщины имеют свойство надоедать. Но это не про Юлю. Она сдалась Диме на милость, казалось бы, он добился своего и теперь мог посматривать на нее свысока, как Александр Македонский на завоеванную Персию. Но нет, он с каждым днем все больше влюблялся в эту невероятную девчонку. И одна только мысль, что ее тело будет содрогаться от страсти в объятиях чудовища, приводила его в бешенство. Юля уехала, а голова у него забита жуткими видениями. Может, потому он и прозевал Ирину.
— О ком ты думаешь? — с кривой усмешкой спросила она.
— О работе, — сказал он, пытаясь прийти в себя от неожиданности.
— Работа — это что, а не кто. Если, конечно, это не женщина. Над кем ты сейчас работаешь?
— Я тебя не понимаю.
— Очнись. — Ирина провела ладонью перед его глазами. — Ау! Я здесь! Юля уже уехала!
— Юля? Какая Юля? — встрепенулся он.
— Ты где работаешь, Дима? На необитаемом острове? — Ирина выразительно посмотрела на буфетчицу Катю, фирменным блюдом которой был «Язык без костей».
— Ну, было, и что?.. Я человек свободный…
— Ну, поехали, прокатишь меня, свободный человек.
— Куда?
Ирина начальственно нахмурила брови, и все стало ясно без слов. Просьба начальника — приказ для подчиненного.
Она бросила ему ключи, как это показывают в фильмах, когда богатый клиент просит швейцара перегнать машину на стоянку. Дима в плохом предчувствии подошел к машине, с угрюмым видом открыл дверь для Ирины. Он помог ей сесть и сам занял место за рулем. А машину с места стронул плавно, неторопливо. Не было у него никакого желания ехать куда-то с Ириной.
— Вид у тебя кислый, — заметила она.
— Да нет, нормально все…
— А я машину собиралась новую купить.
— Замечательно.
— Но подумала, что рано. Сначала гостиницу построить надо.
Ирина знала, какие «дровишки» нужно подбросить в этот «костер».
— И что? — оживился Дима.
— Будем строить.
— Когда?
— С весны и начнем… Будешь директором целого комплекса. В гостинице кабинет свой будет. А то Юлю свою по подсобкам таскаешь, — язвительно хмыкнула Ирина.
— Я не таскаю.
— А что ты делаешь?
— У нас любовь.
— Да ну!
Дима молча повел плечом. Ему-то какое дело, верит ему Ирина или нет?
— Ты видел ее мужа?
— И видел. И знаю.
— И я видела. Он тебя из-за Юли убьет. Просто возьмет и убьет. Из ружья. Подойдет и выстрелит.
— Ты откуда знаешь?
— А ты сам как думаешь?
— Думаю, — вздохнул Дима.
Он и сам понимал, что рука у Клима не дрогнет. Юля для него — все в этой жизни, он ради нее пойдет на убийство. А стрелять он умеет. И нрав у него крутой…
— Ты бы не рисковал, — с усмешкой сказала Ирина. — А то оставишь меня без ценного сотрудника.
— Незаменимых людей нет.
— Ну, ты не просто сотрудник… Хочешь посмотреть на Инну? — спросила вдруг Ирина.
— Э-э… Да, хочу…
Ирина вынашивала дочь без него. И рожала для другого. Может, потому отцовские чувства и не одолевали Диму. Но все-таки он отец, и ему хотелось глянуть на своего ребенка.
