Петр Северцев - Хакер и Маргарита
– Что новенького? – подсел я к монитору. – Есть чем порадовать старого хакера?
– ЛУЧШЕ ОДИН РАЗ УВИДЕТЬ, – меланхолично произнес Приятель. – СМОТРИ САМ.
На экране показалось на редкость нечеткое изображение, смутно похожее на неприятного вида мужика.
– Смотрю, дальше что? – нетерпеливо вопросил я. – Где ты это надыбал?
– ДЕРЕВО КОМАНД ПОСМОТРЕТЬ ОХОТА? – в голосе Приятеля мне почудилась скрытая издевка. – ЕСТЬ ЛИШНИХ ТРОЕ СУТОК? МОЖЕТ, ОБОЙДЕШЬСЯ?
– Обойдусь, – тотчас подтвердил я. – Смотрю очень внимательно, Приятель. В оба, можно сказать, смотрю. Ты молодец, Приятель. Только... Только что же это все-таки за тип?
– НЕ УЗНАЛ? – поинтересовалась машина.
– Нет, – честно сказал я. – Никого похожего из моих знакомых не припоминаю.
– А ТЕПЕРЬ? – спросил Приятель и выдал на экран новую картинку.
Батюшки!
Я прильнул почти к самому экрану. Изображение было тоже довольно скверным, но я различил лицо Кузьмы Петровича Дикарева, развернутое в три четверти. Как я понял, Приятель снял эту фотку из какой-то местной газетки. Судя по подписи – иллюстрация к информашке о визите в наш город каких-то западных людей на предмет нефтяных разработок. Среди них, натурально, и Дикарев.
– Растр чуть убавь, – попросил я. – Если тебе все понятно, то не значит, что и другим тоже.
Мое пожелание было выполнено. Изображение стало более четким, теперь лицо Дикарева было видно очень даже неплохо. Почти как живой, сука.
Следующие действия Приятеля были ошеломительными. Он выделил лицо Кузьмы Дикарева, развернул его анфас, быстренько дорисовал недостающую часть подбородка и черепа, а потом поместил рядом предыдущее изображение мужика, подогнав его по размерам к снимку из газеты.
Затем Приятель скопировал усы с фото на презентации и наложил их на первый рисунок, который, как я теперь уже понимал, был фотороботом.
– ПОХОЖ? – поинтересовался Приятель.
– Одно и то же лицо плюс лет восемь-десять, – согласился я.
Приятель сообщил мне, что это фоторобот маньяка-насильника из Новокузнецка, добытый им из закрытого сайта, который Приятель хакнул ничтоже сумняшеся в центральном фотоархиве нераскрытки МВД.
Время изготовления фоторобота совпадало с датой, указанной в замененном листе дела Дикарева. Все стало на свои места.
– Как же таких людей берут на работу? – вслух подумал я.
– ОПЫТНЫЕ ХОЗЯЙСТВЕННИКИ ВЕЗДЕ НУЖНЫ, – ответил Приятель, решив, что я задал ему вопрос.
– Что? Ах да, разумеется, – пробормотал я, продолжая смотреть на экран. – И что же теперь?
– ТЕПЕРЬ ТЫ РАССКАЖЕШЬ МНЕ О СВОЕМ ВИЗИТЕ, – спокойно ответил Приятель.
Я усмехнулся своей забывчивости и стал надиктовывать информацию. Хотя я уже не сомневался в том, что человек, которого я ищу – Дикарев, все же что-то не давало мне полной уверенности. Какое-то смутное чувство, какая-то деталь... Поэтому я постарался быть как можно более подробным в своем устном отчете.
– ИНФОРМАЦИЯ ОБРАБАТЫВАЕТСЯ, – традиционно откликнулся Приятель.
Теперь его лучше не трогать.
Пойду сварю кофе и попробую помозговать сам, а то уже отвыкать начал.
Что у нас получается? – думал я, тупо глядя на маленькую турку, в которую я засыпал четыре кофейные ложечка порошка без горки и поставил на горелку.
Одинцов передает Лалаеву дела – это на входе. На выходе – я возвращаю папки с делами Одинцову.
Но вот вопрос: каким образом в деле Дикарева оказался новый лист?
Если принять как рабочую гипотезу, что замена произошла недавно (как утверждает Приятель), то получается, что Дикарев держал в руках свое дело между вечером пятницы и утром субботы (когда кейс был у Лалаева дома).
Потом «дипломат» крадут на вокзале и он валяется дома у клофелинщика.
Далее портфель уплывает в неизвестном направлении и оказывается у Марго Акаевой, которая купила его черт знает у кого черт знает за какие деньги.
Зачем она это сделала?
Стоит ли тратить время на поиски мотивов убийства Лалаева у него на работе?
Не лучше ли немедленно пойти домой к Марго, выудить правду из нее или из Равиля и...
Черт, кофе-таки убежал.
Вытирая плиту тряпкой и обжигая пальцы в лужице коричневого кипятка, я понял, что сам ни до чего не смогу додуматься.
Что я могу? Тыкаться носом куда попало, как слепой щенок? Не вышло бы хуже. Стоит подождать, пока Приятель погудит своими железяками и выдаст мне план действий на ближайшее время.
Кстати, кажется, он уже готов со мной пообщаться. Захватив с собой кофе, я ринулся в комнату.
– ИНФОРМАЦИЯ ОБРАБОТАНА, – доложил мне Приятель. – ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ПЛАН ДЕЙСТВИЙ: НАВЕСТИ МАРГО СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. ВРЯД ЛИ ОНА АДЕКВАТНА (тут последовало занудное объяснение ее диагноза, симптомов и клинических показаний. Честно говоря, я понял только, что госпожа Акаева здорово не в себе и ей не окорочками торговать, а лечиться надо), НО ПОПРОБУЙ РАЗГОВОРИТЬ РАВИЛЯ. ВНИМАНИЕ: НЕ ИСКЛЮЧЕН ВИЗИТ В ЕЕ КВАРТИРУ НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫХ ЛИЦ, ТАК ЧТО БУДЬ ГОТОВ К ТРУДУ И, ОСОБЕННО, К ОБОРОНЕ. ВОЗЬМИ «МАКАРОВ».
– Уже, – пробормотал я, засовывая пистолет себе в карман брюк.
– ДАЛЕЕ, – продолжал Приятель. – ЗАВТРА С УТРА СЛЕТАЙ В КРЫМ...
Тут я поперхнулся кофе, едва не забрызгав клаву. Черт, сколько раз говорил себе: ни еды ни воды близко не держать возле машины!
Однажды, еще во время моей работы в «ящике» девки-лаборантки залили ликером кебарду, и клавиши, натурально, отказали. Девок премии лишили, а клавиатуру пришлось покупать новую.
– ТЕБЯ ИНТЕРЕСУЕТ ПРИГОРОД СИМФЕРОПОЛЯ. ОРИЕНТИРОВОЧНО КАТЫШЕВА, ДВА. СЕМЕЙСТВО АКАЕВЫХ ЧИСЛИТСЯ ПО ЭТОМУ АДРЕСУ. ДУМАЮ, ЗА ДЕНЬ УПРАВИШЬСЯ, – без выражения диктовал мне Приятель свои соображения.
– Конечно, управлюсь, купаться все равно холодно, – язвительно отозвался я.
«ТЕМПЕРАТУРА ВОДЫ НА ПОБЕРЕЖЬЯХ КРЫМА ПЛЮС ПЯТНАДЦАТЬ ГРАДУСОВ», – немедленно выдал синоптическую сводку Приятель, чтобы я не отвлекался.
– ПО ВОЗВРАЩЕНИИ СОВЕТУЮ СООТНЕСТИСЬ С ОЛЬГОЙ БАБЕНКО, – посоветовал Приятель.
– Это еще зачем? – удивился я.
– ЕСЛИ ОНА ОСТАНЕТСЯ К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ ЖИВА, – уточнил Приятель. – ПОЛАГАЮ, ЧТО СЛАЙ, КОТОРОГО ТЫ ИЩЕШЬ, СЕЙЧАС ОЧЕНЬ ВСТРЕВОЖЕН И МОЖЕТ РЕШИТЬСЯ НА КРАЙНИЕ МЕРЫ. НО, ДУМАЮ, ЧТО ТЫ УСПЕЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ ИЗ ПОЕЗДКИ.
– Почему ты так думаешь? – вызывающе спросил я. – Может, поделишься?
Приятель не удостоил меня ответом. Устным, во всяком случае.
Вместо этого он ткнул мне в нос первую страницу вчерашней городской газеты, – воспроизведя ее на экране. Он выделил краткую, в две строчки, информацию о намеченном на завтра двухдневном совещании руководителей нефтеперерабатывающей промышленности, которое должно было пройти в селе Кольчугино в непосредственной близости от открытого в прошлом месяце месторождения.
Я лишь покачал головой. Одни загадки, черт возьми. А разгадывать – мне.
Не успел я надеть куртку и проверить обойму в «Макарове», как проснулся мой телефон.
– Н-да, – отозвался я, прислонившись к косяку. – Мареев на проводе.
– Валерий Борисович? – раздался осторожный голос Равиля. – Кажется, я снова кого-то убил...
«...Нет бы просто так позвонить, без дела, – раздраженно думал я, сидя за рулем своего автомобиля, – в гости пригласить, чаем угостить. Так нет же, поганец, звонит, только когда пришьет кого-ниубдь. Ну да, положим, дядю Колю он только слегка царапнул. Но труп все равно имел место. Что же на этот раз?»
А на этот раз все оказалось гораздо серьезнее.
Завокзальный район встретил меня мрачным полумраком. Почти все фонари были варварски разбиты, а один столб даже рухнул поперек проезжей части (по ней все равно почти никто не ездил), захватив по пусти половину ветхого сарая. Так что теперь щербатый тротуар был усыпан старыми желтыми газетами, обломками кирпичей, мелкой проросшей картошкой. осколками банок с налипшим на них вареньем.
Равиль, как и в прошлый мой визит, стоял, прислонившись к стене соседнего дома.
– Как хорошо, что вы пришли, – сразу подскочил он ко мне, вцепившись мне в руку мертвой хваткой. – Маме стало хуже, я боялся надолго ее оставить.
– Кого же ты угрохал на этот раз, парень? – поинтересовался я.
– Не знаю, – пожал плечами Равиль. – Какой-то дядька противный...
– Ну пойдем посмотрим, – обреченно вздохнул я.
Обстановка в квартире почти не изменилась. Разве что добавилась дешевая японская мыльница – совмещенные радио и магнитофон.
– Это я заработал, – похвалился Равиль.
– Хороший мальчик, – машинально произнес я, глядя себе под ноги.
Уставив невидящие глаза в тщательно побеленный потолок, на деревянном полу комнаты лежал Кузьма Петрович Дикарев. Кровь, хлеставшая у него изо рта, испачкала пшеничные усы, и затекла в морщинки у глаз, так что теперь нефтяной деятель выглядел как клоун-авангардист.
– Чем же ты его так? – спросил я, оглядывая окрестности.
