Валерия Леман - Искушение золотого джокера
Очередная ленивая усмешка Лехи.
– Этот аспект в моих переговорах с агентом не затрагивался. Но можно предположить, что проверить алиби профессора университета не так-то просто. Он сам вряд ли вспомнит, где находился в нужный отрезок времени. Лекции, студенты, научная работа… Как он сам упомянул на своей пресс-конференции, частенько едва ли не ночует в библиотеке, особенно если занят поиском каких-нибудь необходимых для работы книг. Ну и плюс ко всему – его доля трудов над рукописями Скильда… И вообще этот парень показался мне совершенно потерянным. Я вполне верю его заявлению, что ему совсем не нужен дом Себастьяна и он постарается найти кого-нибудь из его родных. Согласись, все это не слишком вяжется с ролью убийцы.
– Не вяжется, – согласился я, одновременно поднимаясь и хлопая Леху по плечу. – Не смею вас задерживать и благодарю за информацию! Отправляйся трудиться на благо газеты, ищи новые факты. А вот меня комиссар Мюссо недвусмысленно предупредил, чтобы я не совал свой нос в расследование, потому как я сам – в числе подозреваемых.
– Во как!
– Именно так. Полагаю, ты поможешь мне избежать наказания?
– За скромное вознаграждение…
– Крем для увядающей кожи марки «Садов» тебя устроит?
– Не хочешь ли ты сказать…
– Не хочу. Это была шутка!
– Досмеешься ты у меня, Петрухин.
Мы еще немного пошутили-похохмили и разбежались каждый в свою сторону.
Глава 22
Рассказы профессора
Распрощавшись с Лехой, я свернул в ближайший проулок, и тут ко мне подскочил парень; увлеченный своими размышлениями, я не сразу сообразил, кто это.
– Привет! Успел меня позабыть? – хохотнул он, подмигивая. – А ведь мы только вчера познакомились. Я…
– Прекрасно тебя помню, – поспешил я заверить его, приветливо улыбаясь. – Ты – Марк, друг Люси…
– Так точно, – хмыкнул Марк, пристраиваясь идти со мной рядом. – Случайно встретил свою прежнюю любовь, а в итоге попал на роскошное представление: два трупа, зловещий убийца, а в центре всей интриги – золотые арканы Таро. Супер!
Он смотрел на меня с искренним интересом.
– Сегодня с утра прочитал в газете про твои приключения. Здорово! С удовольствием поменялся бы с тобой местами. Не желаешь?
Честно говоря, я не сразу сообразил, куда парень клонит.
– Что ты имеешь в виду?
Он даже слегка порозовел.
– Ну… честно говоря, с детства любил читать романы про сыщиков, а тут – детектив в реальности! А что, если бы мы на пару с тобой раскрыли все дело?
Что ни говори, Марк в какой-то мере продолжал тему игры: один семидесятисемилетний юнец играл в рыцарей и в итоге был убит, а этот предлагает сыграть в сыщиков-любителей.
Я ухмыльнулся.
– Играй себе на здоровье! При чем тут я? И поскольку для себя ты застолбил роль Шерлока Холмса, мне остается скучноватая роль не шибко сообразительного Ватсона. Так?
Марк покраснел сильнее, но и настаивать начал горячее:
– Ну это же все условно! Мы можем вместе расследовать это дело, узнать, кто убил двух людей и похитил золотую колоду!
Мне очень быстро надоела эта пустая болтовня. Я остановился, развернувшись к охотнику за золотом.
– Послушай, если тебе так хочется поиграть в детектив – играй! А меня прошу оставить в покое.
И я продолжил путь энергичным шагом. Но Марк ничуть не стушевался – он тут же кинулся вслед за мной.
– Но ты ведь запросто беседуешь с комиссаром, и он наверняка говорит тебе о ходе следствия. Согласись, в таком случае гораздо проще расследовать дело!
Пришлось вновь остановиться и развернуться к парню, внимательно поглядеть на него.
– Интересно, а с чего ты взял, что комиссар делится со мной какой-либо информацией? – произнес я нарочито медленно.
Марк дерзко пожал плечами.
– Вы с ним так долго беседовали.
Я многозначительно поднял бровь:
– Ты хочешь сказать, что во время допроса отирался у дверей?
Он вновь покраснел.
– А что здесь такого? Я ведь сопровождал Люси.
– А мне помнится, ее допросили первой и она немедленно ушла.
Марк молча улыбнулся и пожал плечами. Оглядев наглеца с ног до головы, я решительно развернулся и пошел, оставив его где-то за спиной. Потом, остановив такси, я бухнулся на переднее сиденье рядом с водителем и выдохнул адрес: «Университетский городок». Сами понимаете: я не стал следовать примеру магистра и не попросил таксиста немного попетлять по городу, чтобы проверить, нет ли за нами «хвоста».
В поисках профессора Питера Мунка мне не пришлось бегать по всему университетскому городку, я встретил его на удивление быстро: едва попав на территорию, тут же увидел его на изумрудной лужайке, все в тех же джинсиках и затертом пиджачке, мирно беседующим о чем-то с группой студентов. Дождавшись конца беседы, я приблизился к мэтру, но не успел сказать и слова: едва взглянув на меня, он кивнул с приветливой улыбкой:
– А я вас узнал! Ваш снимок – в утреннем выпуске «Вестей Брюсселя». Стало быть, вы Ален – фамилию не помню! – который обнаружил тело моего дорогого друга Себастьяна Пилцига…
Его лицо мимолетно передернулось – на мгновение у меня появилось ощущение, что этот взрослый мужчина сейчас расплачется, как малый ребенок. Но он лишь крепко поджал губы.
– Вы совершенно правы, – мы пожали друг другу руки. – Ваш снимок также размещен в сегодняшних газетах. Ведь вы были не просто другом покойного мсье Пилцига, но также рыцарем его ордена, которому он оставил в наследство свой дом.
Выражение лица профессора немедленно сделалось несчастным, точно желание расплакаться его не покидало. Он даже снял очки и стал их тщательнейшим образом протирать носовым платком, чтобы отвлечь внимание от своих слегка покрасневших глаз.
– Я очень люблю Себастьяна!.. То есть любил. Это был потрясающий человек, который до конца жизни так и оставался мальчишкой. Неисправимым мальчишкой! С этой его страстью к игре…
Он вновь нацепил очки на нос и уставился куда-то в заоблачную даль.
– Должен сказать, все эти события последних дней совершенно выбили меня из колеи. Сначала эта ужасная смерть Себастьяна на чердаке – бог знает почему он выбрал для работы именно его!.. Потом это завещание – совершенно дурацкое! – голос профессора вмиг зазвенел, а лицо покраснело. – Я и сейчас готов спорить с ним, мертвым, доказывая, что так нельзя. Нельзя, и все тут! В жизни все должно быть по справедливости, а не по чьей-то детской прихоти. У него наверняка есть родные, вот они и должны получить его дом и все имущество. При чем здесь я? Получается, что Себастьян сделал меня главным подозреваемым: я убил его, чтобы побыстрее получить наследство!
Парень не на шутку разволновался. Мы с ним, не сговариваясь, неторопливо двинулись по аллее мимо скамеек с галдящими студентами. Мне даже не потребовалось задавать вопросы – профессор говорил без остановки, а я внимательно слушал.
– Мы сколько раз спорили с Себастьяном о мечтах и стиле жизни, о табу, которые порой нам диктует реальность. Я пытался доказать ему, насколько лучше все не усложнять: познакомиться и встречаться всем рыцарям ордена, чтобы обсуждать свою работу над свитками, помогать друг другу. Зачем эти глупые игры в шпионов! Но Себастьян только смеялся в ответ на мои речи. И оставался при своем. А мне было очень интересно работать со свитками Скильда. Этот монах был поистине уникальной личностью!
Он на мгновение приостановился, полуобернувшись ко мне.
– Вы ведь в курсе, кем был Скильд? Давайте я вам о нем расскажу, потому что это очень необычная личность! – профессор даже потер руки от удовольствия. – Представьте: дивная Мальорка, старинный монастырь, который стоит там еще со времен тамплиеров. Как известно, орден был упразднен папой в 1312 году, тогда же магистр тамплиеров был сожжен на костре, а небольшое число уцелевших рыцарей отправились на Мальорку, где и жили в монастыре. Один из рыцарей оставил после себя свитки с описанием подвигов и походов тамплиеров. И вот в девятнадцатом веке эти свитки попали в руки чрезвычайно талантливого монаха по имени Скильд, который тщательно и аккуратно переписал их, добавив там и тут свои комментарии.
Профессор глубоко вздохнул и улыбнулся немного печально.
– И вот теперь уже мы стали вновь переписывать свитки – вводить тексты в компьютер. Работа интереснейшая и ответственная. И я с самого начала предлагал Себастьяну не скрывать наши свитки, сделать работу над их переводами известной всему обществу. Но он так любил играть! Ничего не поделаешь…
Резко отвернувшись в сторону, рассказчик опять торопливо утер выступившие слезы.
– Видите, сейчас я сам плачу, как малый ребенок. Боже мой, как бы я хотел, чтобы Себастьян жил вечно!
Пора было вклиниться в этот взволнованный монолог. Я откашлялся, заставив профессора вздрогнуть; он остановился, взглянув на меня так, словно я – статуя, которая вдруг заговорила.
