Алексей Макеев - Отель с видом на смерть (сборник)
Совсем неплохо. Но плохо. Если супруга брякнет Корнееву на сотовый, а тот согреет память и сообразит, что майор Ряпушкин – это фантастика…
Максимов бросил трубку и твердой поступью направился к гаражам. Спустился по хрустящему пандусу и, начиная нешуточно беспокоиться, припустил легкой рысью.
Хозяйство незначительное, гаражей на сорок, распахнут только один – за поворотом. Нормальные люди ко сну отходят, а у Корнеева рабочий день ненормированный. Засады вроде не видно.
Максимов осторожно подобрался к открытой створке. Добротный у Корнеева гараж, объемистый. Лампочка моргает, приличный джип (вернее, джипчик) «субару» приглушенно урчит. Досада какая – аккумулятор сел. Но вроде справился, установил.
Опасения Максимова сбывались: человек, возившийся у машины, сунул в карман сотовый, буркнул: «Черт…» – и хлопнул крышкой капота. Успел принять звонок! Схватив ветошь, торопливо вытер руки и бросился из гаража. Разумно, капитан, – береженого бог бережет. Максимов подставил ногу, Корнеев споткнулся, и сыщик от души врезал ему по животу. Втолкнул в гараж, запер ворота.
Первую лавину брани Максимов выслушал благосклонно. Оборотень корчился на бетонном полу, держался за живот и обзывался разными нехорошими словами. Можно понять человека. А вот вторую лавину сыщик уже не переварил.
– Капитан, еще один эпитет, и ваша дорога – к пластическому хирургу.
Но Корнеев не унимался. Пришлось взять его за шиворот и тащить к заднему бамперу. Очкарик Кулагин был полегче. Да и вымотался Максимов изрядно.
– Не сочтите за нахальство, капитан, но сейчас мы заткнем вашей пастью выхлопную трубу. Вы кальян когда-нибудь курили?
В подтверждение весомости своих слов он принялся немедленно выполнять задуманное. В принципе хватило бы пяти минут, чтобы Корнеев скончался в страшных муках. Кажется, дошло.
– Падла ты, Максимов… – простонал Корнеев и заткнулся.
– Сами вы такой, господин капитан, – с достоинством откликнулся Максимов. – А теперь слушайте. Я пришел не за тем, чтобы насадить вашу пасть на выхлопную трубу, хотя не мешало бы. Надолго не задержу, пара слов. Убедительная просьба, капитан, – перестать преследовать агентство «Профиль» и лично меня. Информация о вашем членстве в банде Голубина уже в соответствующих структурах. Против вас неопровержимые доказательства. Отдел собственной безопасности начинает расследование. Это не слова, положение сложное. В запасе воскресенье, решайте. Либо топайте с повинной, либо обналичивайте счета и уматывайте. Если успеете. Но боюсь, уже не успеете, Корнеев. Лучше застрелитесь. Да поскорее, не тяните с этим делом. Привет супруге. И не надо больше наскакивать – а то начну всерьез обижаться.
Он явно поторопился с выводами. Но очень уж хотелось выдать желаемое за действительное. А вдруг и правда не подведет Шевелев? Нормальный парень, идеальный, если вдуматься, мент, да и звездочки досрочные душу греют…
– А пошел ты на хрен, Максимов… – прохрипел Корнеев, закрывая лицо руками. – Будешь мне указывать…
– Уходи, врач, – засмеялся Максимов. – Больной нуждается в твоем уходе. Ухожу, капитан, ухожу. Надеюсь, встретимся. По разные стороны решетки. Только, чур, я снаружи…
По натуре скромный, в ворота не полез, отворил калитку в створке, воспользовавшись задвижкой, и выбрался в темень гаражного хозяйства. Весьма удачно – на территорию вкатила машина!
Далее события разворачивались очень быстро. Громоздкий джип перегородил проход, захлопали дверцы.
– Какой его гараж, Вовчик?
– А я почем знаю… – Человек пять выбрались из машины, захрустели гравием.
Максимов заметался. Проклятие! Корнеев не только принял звонок от супруги, но и успел кому-то просигнализировать – дабы прибыли для подстраховки. Не понравилась, видать, фамилия – майор Ряпушкин…
– Мужики, а это что за хрен? – разглядели, сволочи.
Соображалка решительно не работала. Прокопался, принимая решение. Братва на подхвате не менты, не похожи они на ментов, да и не ездят менты на джипах. Бандюки обыкновенные, колония простейших организмов. Кто сказал, что коррумпированный начальник криминальной милиции не способен держать в свите «официальных» антиподов?
Группа по вызову уже приближалась. Максимов сунулся обратно, в чрево, – запереться, пересидеть, у Корнеева сотовый есть. Но инстинкт забил тревогу: не моги в четыре стены. Взломают, свинцом замки выбьют, а не выбьют – подпалят ворота, дымом выкурят…
Он помчался прочь, отшвырнув дверцу. Низкие ряды гаражных строений – слева ворота, справа… Метров сорок до поворота.
– Стоять, родной!!!
Оглушительно, как доской по мозгам, хлопнул выстрел. Максимов машинально пригнулся. Поворот – пусть криво, но вписался. За спиной взревел мотор, в объезд порулил! Но и пешие чесали – человека три, судя по хрусту. Гаражи исчезли за спиной. Он вынесся на пустырь, превращенный автолюбителями в свалку бесполезного хлама. Горы железа, «Москвич» без окон, без дверей. Петляя зайцем, молил про себя – не подвернуть ногу, не споткнуться. Стрельба как будто оборвалась – сообразили, придурки… Он ворвался в кусты, разглядев под ногами бледное подобие тропки, побежал, прикрыв лицо руками. Элитные дома остались сзади, по фронту обычные хрущевки – три ряда, если память не подводит. Крики за спиной приумолкли, только топот да дыхание. Он выпал из кустарника и угодил прямиком на детскую площадку. Что за монстры? Горка, стилизованная под жирафика, жук-карусель, традиционный паровозик. Максимов вертелся, как волчок, судорожно выбирая курс. Качели в двух шагах – примитивная доска с опорой на подшипниках. Время поиграть… Он вцепился в край доски, повернул на девяносто градусов, оторвав опору от земли – невелика тяжесть. Конструкция с лязгом перегородила выход с тропы. Паровозик бы еще подогнать. А сам помчался мимо монстриков – к редким огням в пятиэтажке.
Крепкая ругань за спиной – кто-то выбежал из кустов и с разгона впилился в качели. Оглянулся и сам чуть было не поплатился шеей – нечего рот разевать. Молодцы, не стреляют, молча бегут, а тот, что невезучий, ковыляет в арьергарде, подволакивая ногу… Максимов проскочил двор и выбежал к подъездам. Помчался вдоль дома по асфальтовой дорожке. Топот не унимался – крепкая дыхалка у парней. Кончилось здание, робкий просвет – и новое жилое строение, ничем не отличимое от первого. Лавочки, кривые клены, столбики посреди двора. По идее, между столбиками должны быть веревки, на которых домохозяйки сушат белье. А за столбиками дебри кленового молодняка. Максимов прыгнул на поребрик и отправился по касательной. У столбиков притормозил, пригнулся. Леска есть – точно. Рывок в согбенном положении, у кустов остановился, пытаясь восстановить дыхание. Бегут не пригибаясь. Первый рожей налетел на леску, заорал, будто смерть увидел. Второй споткнулся, оба покатились. Третий обматерил обоих и на всякий случай побежал в обход.
А Максимов снова рвался сквозь кусты. Просвет, двухэтажные бараки под снос, а за ними гигантский голый овраг, за которым обширная территория метродепо.
В овраге его возьмут (а не возьмут – подстрелят). Дальше бараков не уйти – откуда ни возьмись объявился джип! С рычанием пронесся по ухабам и стал во всем великолепии, закрыв дорогу. Здрасте вам.
Меж двух огней он долго не раздумывал. Толчок увел в сторону и швырнул Максимова в аварийный барак, из которого давно съехали жильцы. Крыльцо прогнило, треснула доска под ногами, но он уже был внутри. Игнорируя лестницу на второй этаж (явную западню), начал пробираться дальше, по наитию полагая, что впереди должен быть длинный коридор. Трухлявые половицы опасно прогибались. Он на ощупь сделал несколько шагов, и пространство вдруг разлетелось в разные стороны. Вот она – коридорная система! Узкий проход, загроможденный никому не нужной мебелью, пустые дверные проемы – бывшие квартиры.
Крики с улицы нарастали. Кто-то подбежал к бараку, попытался приступом взять крыльцо. Максимов двинулся дальше. Миновал проем, уперся в древний славянский шкаф, отдернул руку, когда тот угрожающе накренился. Исчезать пора с открытого места. Очередной проем обнаружился за шкафом. Максимов вошел в чью-то бывшую времянку. Глаза свыкались с темнотой, но медленно. Не разберешь, сколько комнат. Осторожно ступая, направился к окну и замер – стекло хрустнуло под ногами. Просто так не выпрыгнуть – осколки торчат из рамы. И под окном кто-то ходит…
Он медленно сошел с битого стекла, шмыгнул в соседний проем. Еще одна комната. Остатки мебели: диван без ножек с вывернутыми пружинами, колченогий стол. Он двигался на цыпочках, по стеночке. И все еще не мог рассмотреть, где находится. По дому толклись люди. Рука коснулась косяка. Скользнула дальше – дверь. На удивление целая. Он толкнул – не иначе кладовка. Суженность пространства ощущается мозгом. Так и тянет его сегодня в западню. Делать нечего, Максимов вклинился внутрь. Слева внушительный стояк – труба когда-то несла воду. Сомнительно, что это кладовка. За трубой провал, стена рухнула – достаточно места, чтобы укрыть взрослого мужчину. Он вжался в торчащие из провала деревяшки, затаил дыхание…
