Энн Грэнджер - Как холодно в земле
— Да?
— В городской библиотеке хранится старая карта, на которой обозначено, что кладбище находится на земле Одинокой фермы, но оно полностью исчезло, еще когда моя бабушка была молодой. Она любила рассказывать, что, когда она была совсем маленькой, пахари на Одинокой ферме каждую весну выворачивали из земли человеческие кости. Но никто не верил ее россказням. Скорее всего, это были просто страшные сказки, чтобы дети боялись. В старое время бабушки любили пугать внучат — думали, что это пойдет им на пользу. Точное местоположение кладбища нельзя было определить, потому что «серые люди» не ставили на могилах надгробных камней. Они верили в то, что человек должен полностью возвратиться в землю, прах к праху, не оставив после себя никакого следа. А теперь и самой Одинокой фермы больше нет. Там сейчас строят новые дома. Кстати, именно там обнаружили убитого человека.
— Да, Алан говорил…
— Ужасно, — с неожиданной печатью сказала миссис Кармоди. — Похоронить человека заживо!
— Заживо! — Чашка Мередит задрожала на блюдечке. — Алан этого не говорил!
— Очень возможно, что он просто не хотел вас расстраивать. — Миссис Кармоди, казалось, сожалела, что сказала лишнее. — Простите, что так вас огорошила.
— Нет, ничего. Мы говорили об этом за ленчем, может быть, поэтому он не стал рассказывать мне эти ужасные подробности.
— Я читала в газете, что его сильно ударили по голове. Полиция считает, что он был без сознания, когда его хоронили. Поэтому он вряд ли что-либо почувствовал. — Миссис Кармоди явно хотела успокоить свою гостью. — Поэтому заседание коронерского суда отложили до завершения предварительного расследования.
— Но в таком случае те, кто его хоронил, могли и не знать, что он еще жив.
— Могли и не знать. — Дрова в камине с шумом осели. Огонь на секунду притих, затем разгорелся с новой силой. — У ваших ног, в плоском корытце, — сказала миссис Кармоди, — лежит несколько поленьев, уже поколотых. Подбросьте парочку в огонь, если вам не трудно.
Мередит наклонилась, взяла два полена и положила их в камин.
— Наверное, чистка всей этой меди и бронзы отнимает у вас очень много времени? Решетка, каминные принадлежности, вилка для поджаривания хлеба, корытце для дров, чайник… все эти медные украшения, там, на стене.
— Дорогая моя, времени-то у меня как раз столько, что его можно не считать! — Миссис Кармоди показала на развешанные по стене бляхи, которые когда-то украшали лошадиную сбрую. — Я еще помню, когда в них красовались лошади! Я тогда была маленькой девочкой. Конюх сажал меня на одного из шайров-тяжеловозов и катал по двору, ведя лошадь в поводу. Да, шайры… Замечательные были животные, очень добрые и спокойные. На нашей ферме так повелось, что у них всегда были одни и те же имена. Розу и Василька на пахоту всегда запрягали вместе. Еще был Цветик. И старый Майор, одноглазый служака. Я его хорошо помню. К нему не следовало подходить со стороны слепого глаза, потому что он мог шарахнуться и зашибить тебя — не специально, просто от испуга. Когда огромный тяжеловоз налетает на тебя всем весом, больше тебе уже ничего не надо… Зимой, когда был гололед, мы обвязывали им копыта тряпицами, чтобы они не скользили. Давно это было. После войны шайры почти везде исчезли. Их заменили тракторы. Замена совсем не равноценная, зато выгодная с точки зрения денег. Теперь, кажется, лошади потихоньку возвращаются, но в основном не старые английские породы, а французские, типа першеронов и арденов. — Она помолчала, затем, как бы отвечая на невысказанный вопрос Мередит, добавила: — Мне семьдесят два.
— Но это невозможно! — удивленно воскликнула Мередит.
Миссис Кармоди улыбнулась.
— Время летит, и тем быстрее, чем старше ты становишься. А вы, милая, никогда не были замужем?
— Нет, никогда. — В разговорах с пожилыми женщинами этот вопрос возникает всегда, а миссис Кармоди была не из тех, кто долго ходит вокруг да около, прежде чем спросить то, что ее действительно интересует. Мередит ждала продолжения, и оно не замедлило последовать:
— Я так понимаю, вы с Аланом старые друзья?
Естественно, она имела в виду «близкие», а не «старые».
Мередит твердо ответила:
— Только друзья, ничего больше.
Миссис Кармоди предприняла неудачную попытку вернуть на место пряди волос, выбившиеся из ее «ковриги». Как только она убрала их наверх, они тут же сбежали.
— Стареть в одиночестве — это не шутка.
— Никто не может ручаться за то, что он вдруг не останется один! — сказала Мередит. Она слишком поздно заметила, что допустила бестактность. «Думать надо было, прежде чем рот открывать!» — раздраженно укорила она себя. Неловко улыбнувшись, она постаралась сгладить неприятный эффект от своих слов: — Ну, то есть я считаю, что нельзя выходить замуж только по этой причине — это получается вроде страховки, что ли.
Старуха примирительно махнула рукой, показывая, что ничуть не обиделась.
— Ну конечно, никто не может ручаться. Мой муж наверняка тоже не собирался оставлять меня одну на столько лет. Но это еще одна причина для того, чтобы не колебаться, когда находишь человека, к которому тянется твое сердце. Нужно хватать счастье сразу, потому что завтра может оказаться слишком поздно. — Во дворе послышался шум машины. — Это Алан приехал, — сказала миссис Кармоди, сняла с колен недовольную кошку и встала, создав целый водопад твидовых складок. — Мередит, дорогая моя, снимите с крючка каминную вилку, хорошо? Я нарежу хлеб, и мы поджарим тосты на открытом огне, по старинке. Они совсем не похожи на те, которые вы обычно едите. Сейчас тосты готовят на электричестве или газе — у них и аромат совсем не тот, и они сильно подсыхают.
Она удалилась. Мередит вздохнула с некоторым облегчением.
Видимо, миссис Кармоди сразу повела Маркби осматривать сенной чердак, потому что довольно долгое время их совсем не было слышно. Затем скрипнула входная дверь. Маркби вошел один и опустился в кресло напротив Мередит, которая теперь сидела с каминной вилкой в руках. Он улыбнулся.
— Привет, Британия! Чем занималась? Болтала с Долли?
— Да. Она очень забавная… большую часть времени! — В голос Мередит вкралась вымученная нотка.
— Что, взъерошила она тебе перышки? Долли может. Врать ее и под дулом пистолета не заставишь. Не буду спрашивать, о чем вы говорили. Сейчас она нам заваривает чай и режет толстенными ломтями фруктовый кекс.
Мередит вскочила.
— Я пойду помогу ей! Я все ждала, что она сейчас принесет хлеб, и мы будем жарить его в камине. Вот, подержи пока!
Маркби взял протянутый трезубец, но другой рукой придержал ее за плечо. Он взглянул на дверь и, понизив голос, сказал:
— Возможно, мы скоро узнаем, верна ли твоя догадка.
— Догадка? Какая догадка? — удивилась она.
— Что он иностранец. Я настоял, чтобы его описание и отпечатки пальцев были разосланы в соответствующие службы на континенте. Если он правда оттуда и у полиции есть на него что-либо, мы скоро об этом узнаем.
— Понимаю. — Мередит поколебалась. — У меня появилась еще парочка идей — не знаю, насколько они удачны. Но, конечно, я не пытаюсь делать за тебя твою работу.
— А ты попытайся. Я давно уже приглядываю чудака, который согласился бы на это.
— Ну хорошо, Алан Маркби, я тебе вообще ничего говорить не буду!
— Нет, все же скажи. Интересы следствия превыше всего.
— Ага, как же! Ну ладно. Расспроси миссис Кармоди про торговца антиквариатом, старинной сельскохозяйственной утварью. Он появлялся тут что-то около полугода назад.
— Ясно. А вторая идея? — спросил он.
— Ну, мне кажется, она еще менее удачная…
Маркби издал тягостный стон.
— Миссис Кармоди рассказала мне о «серых людях» — странной религиозной секте, существовавшей в этих местах в восемнадцатом веке. Их молитвенный дом располагался на земле Серой фермы. Оттуда и пошло ее название.
— Я этого не знал! Я думал, оно имеет отношение к овцам. Продолжай.
— Где-то в середине восемнадцатого века на эту секту начались гонения, инициированные бамфордским приходским священником и городской управой. В 1840-х годах их молитвенный дом сгорел, но его развалины не исчезли и по сей день. Как думаешь, может быть, мне написать про «серых людей» статью? Я буду проводить исследования, задавать множество вопросов, в том числе и на фермах. К примеру, я могла бы, помимо прочего, заниматься поисками их исчезнувшего кладбища, которое предположительно находилось как раз на том участке, где сейчас идет строительство.
— То есть там, где было обнаружено тело?
— По странному совпадению — да. Еще сто лет назад пахари находили в земле человеческие кости. Не исключено, что и строители, которые там сейчас работают, что-то находят — просто они никому об этом не сообщают, думая, что эти вещи не имеют ни научной, ни материальной ценности. Если ты, копая канаву, обнаруживаешь какой-то предмет, который, по твоему мнению, ни черта не стоит, ты просто отбрасываешь его в сторону и продолжаешь копать. Так полиция может недосчитываться каких-нибудь ценных улик, — съязвила Мередит.
