Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Решив не рисковать, я примирительно сказала:
— Ну, не кипятись. Я не виновата, что ты всю ночь просидел в Интернете, спать лег на рассвете, и теперь глаза разлепить не можешь.
На этом можно было бы поставить точку в обмене взаимными любезностями, и перейти непосредственно к делу, но разбуженный раньше времени Гера продолжал вредничать:
— Если ты все так хорошо понимаешь, чего тогда звонишь? Не могла до вечера подождать?
— Не могла. У меня возникла проблема, и мне с ней без твоей помощи не справиться.
— У тебя, Анька, всю жизнь проблемы, — кисло отозвался Герасим. — Талант у тебя такой — проблемы себе находить.
По большому счету, он был абсолютно прав.
— Ты, Герасим, мне вот что скажи… можно ли узнать адрес человека, который прислал мне сообщение по Интернету?
Герасим сладко зевнул и покладисто ответил:
— Отчего ж нельзя? Можно! Обратись в городскую справочную, там тебе по имени и фамилии любой адрес найдут.
Я презрительно фыркнула:
— Этот путь мне и без тебя известен. Вся беда в том, что послание анонимное. Без подписи оно! Понимаешь?
На Геру мой гнев впечатления не произвел, в ответ он лишь лениво протянул:
— Тоже мне проблема… В полученном тобой сообщении должен быть адрес отправителя. От него и пляши.
— Вот как? — заинтересовалась я. — И где его искать?
Гера еще раз звучно зевнул и снисходительно пояснил:
— Вверху страницы. Там сначала идет строчка «Кому», а ниже «От кого».
Хлопнув себя по лбу — как же я об этом забыла! — я сорвалась с дивана, кинулась к компьютеру. Строчка действительно нашлась, только легче мне от этого не стало. Вместо внятного адреса или хотя бы фамилии, там стояли цифры «1-9-2-4».
— Тьфу! — моему возмущению не было предела.
— Ну что там у тебя? — лениво поинтересовался компьютерный гений.
— Ничего нет. Только цифры!
— Действительно, аноним, — хмыкнул Гера.
— И ничего нельзя сделать? — с надеждой спросила я.
Герасим посопел немного, потом неохотно промямлил:
— В принципе, можно и с этим повозиться, только время потребуется.
— Ох, спасибо тебе большое, ты — мой спаситель, — зачастила я. — Сейчас закину тебе дискету и приступай.
— Зря только прокатишься, — сладко зевнув, заметил Гера.
— Это еще почему? — насторожилась я.
— С твоим умением, на дискету ты сможешь сбросить только текст письма, а не его свойства.
Тон, которым он это сказал, был полон высокомерия. Но я сдержалась.
— Говори, что нужно делать! Быстро!
Гера с неохотой пробурчал:
— Когда станешь копировать на дискету текст письма, не забудь сохранить его свойства в отдельном файле.
— А попроще?
Гера хмыкнул, но от комментариев благоразумно воздержался.
— В меню «Письмо» выбираешь пункт «Свойства». Появляется окно, «мышью» выделишь все. После этого копируешь в буфер и сохраняешь в Word’е. Уловила?
— Может, тебя это и удивит, но я отвечу утвердительно. Жди, скоро буду!
— Только не это, — горестно простонал ас компьютерного дела. — Слушай, давай в другой раз, а?
— Не поняла…
— Не нужно приезжать. Я сейчас никакой и соображаю плохо. Мозги как вата. Если даже приедешь, сразу я сделать ничего не смогу.
— Ты, Гера, эти шуточки своим девочкам оставь, — посуровела я. — Мне эта информация позарез нужна, и ждать, пока ты очухаешься, я не буду. Становись под холодный душ, приводи себя в чувство, я сейчас приеду.
— Валяй, приезжай. Только я ведь и не открыть могу… — В голосе Герасима звучало неприкрытое злорадство.
— Ну что ж, спасибо, что помочь не отказался. Всего доброго тебе, Герасим. Да, вот еще что… в следующий раз, когда задумаешь модернизировать свои балалайки, ко мне за долгосрочным кредитом не обращайся. Получишь шиш, — ласково промурлыкала я.
Угроза эта, оброненная мной как бы невзначай, на самом деле была нешуточной. Я являюсь главным и единственным Гериным спонсором. Я дала ему деньги на открытие его фирмы, я финансировала его оснащение, и опять же я осуществляла материальную поддержку в трудные для моего строптивого знакомого периоды. Неудивительно, что намек на прекращение кредитования оказал на него просто магическое воздействие.
— Да ладно, не кипятись. Я же в шутку сказал… — принялся отыгрывать он назад.
— Я тоже пошутила, — покладисто отозвалась я, но Герасим, казалось, мне не поверил.
— Анька, перестань… Ну что ты злишься по пустякам? — миролюбиво прохрипел он.
— Помощь ближнему — не пустяк, а святая обязанность каждого, — не упустила я возможность вразумить толстокожего ленивца.
— Я тебе когда отказывал? — не на шутку обиделся Гера.
— Только что!
— Сама знаешь, это не всерьез. Просто ты позвонила не вовремя, — виновато сказал он, и вся моя обида на него моментально испарилась.
Думаю, на этом бы мы и поладили, но из телефонной трубки вдруг донесся неясный шум, а потом сонный женский голос капризно простонал:
— Господи, вот привязалась! Да пошли ты ее к черту, спать же охота!
Этого оказалось достаточно, чтобы наше с Герой хрупкое перемирие с оглушительным звоном разлетелось на мелкие осколки. Оскорбленная наглым вмешательством неизвестной девицы, наверняка подцепленной неразборчивым в связях Герасимом на дискотеке и оказавшейся в его постели по чистой случайности, я моментально вскипела и гневно рыкнула:
— Скажи своей Муму, чтоб заткнулась и сопела в подушку, когда люди разговаривают!
Странно, но Герасим, как мне вдруг показалось, оскорбился.
— Ее зовут Лена.
То, что Гера встал на защиту неизвестной и даже вспомнил ее имя, хотя обычно такое за ним не водилось, почему-то не на шутку меня задело.
— А мне без разницы! Посоветуй ей не доставать меня, я…
— Все! Кончай пылить и вези дискету, — оборвал мою гневную тираду Герасим.
Дело для меня всегда было превыше всего, поэтому я тут же заткнулась и коротко сказала:
— Еду.
Компьютерный гений жил на другом конце старой Москвы, что не так и далеко от меня, но из-за пробок добираться мне пришлось минут сорок. Оставив машину у подъезда, я не стала дожидаться лифта и привычно понеслась вверх по хорошо знакомой лестнице, прыгая через две ступени.
В самом начале своей карьеры я прожила в этом доме три года, снимая каморку в огромной коммуналке и упорно осваивая азы будущей профессии. Именно тогда я подружилась с Герасимом, занимавшим вместе с матерью две комнаты в дальнем конце коридора. Он учился в школе и самозабвенно мечтал о собственном компьютере, которого у него на тот момент не было, и быть не могло. Зарплаты медсестры едва хватало, чтобы прокормить сына, а ведь нужно было еще покупать ему одежду, которая на шустром парне буквально горела. Мы с ним сошлись на почве ужинов и моей бесхозяйственности. В том смысле, что я не была приучена к домашней пище. Мамаша, которой до меня никогда дела не было, в пьяном угаре о таких пустяках, как еда, обычно не вспоминала. В моменты просветления она баловала меня пирожками, что продавались рядом с заветным ларьком с выпивкой.
Поселившись отдельно, я многолетней привычке не изменила и продолжала питаться всухомятку. Возвращаясь домой, по пути заскакивала в магазин, покупала колбасу, сыр, консервы — и это был мой ужин. Тянущийся вверх и поэтому вечно голодный Герасим вечерами, пока мать дежурила в больнице, крутился на кухне, наливаясь пустым чаем и исподтишка косясь на ужинающих соседей. Не знаю, как другие, но я под этим тоскливым взглядом чувствовала себя неуютно и поэтому уже на второй вечер пригласила его к своему столу. Парень ломаться не стал и предложение принял охотно, а в знак благодарности принялся развлекать меня рассказами о тонкостях компьютерных технологий. С того вечера так и повелось: я приносила провизию на кухню, а меня там уже поджидал горячий чайник и голодный Герасим.
Прошла неделя, и в один из вечеров Гера однажды заявил:
— Если одними бутербродами питаться, никаких денег не хватит. Тебе что, лень нормальную еду сварганить?
Сознаваться зеленому пацану, что ничего готовить я не умею, было стыдно, поэтому пришлось соврать:
— Нет сил возиться. Устаю на работе.
Парень понимающе кивнул и предложил:
— Давай я кашеварить буду. Ты только продукты купи.
— А что нужно? — растерялась я, имеющая лишь приблизительное представление, что из чего получается.
— Картошки! — ответил Гера. — Нажарю сковородку, вот и наедимся!
Идея так мне приглянулась, что я, не раздумывая, выдала ему деньги. Следующие три года мы изо дня в день ели жареную картошку, потому что ничего другого, как оказалось, Герасим готовить не умел. Кому-то, более обласканному жизнью, такое однообразие быстро надоело бы, но я была счастлива. Впервые в жизни меня вечерами ждала горячая еда, причем приготовленная специально для меня.
