Пьер Дебри - Коварная Барбара
— Первое ноября.
— Да, сейчас ноябрь, это верно, но только двадцать второе.
— Сол! Побойся Бога!
Когда меня что-то раздражает, я машинально называю ее Сол. Когда меня переполняют к ней нежные чувства, я зову ее Анжела. Не очень изобретательно, конечно, но это так.
— Ты говоришь «побойся Бога»... Что случилось, Сим?!
— Вот ты сейчас шутишь, а я чувствую себя прескверно. Меня ранили...
— И я тоже, Симон, чувствую себя раненой. Морально. Скажи сейчас честно, кто она? Только не надо мне врать! На сей раз это не Норма. Я проверяла. Речь идет о другой.
— Нет никакой другой, у меня только ты, дорогая. Я люблю тебя и буду любить до конца своих дней. Дай же мне сосредоточиться... если это, конечно, возможно. Я попытаюсь сообразить... Как всегда в половине девятого я ушел этим утром...
— Три недели назад!
Я пропустил ее реплику мимо ушей.
— ... Пришел в кабинет, продиктовал письма и поехал в филиал «Западного банка», чтобы осмотреть повреждения у сейфа. После я вышел из банка, чтобы пойти поесть в «Роксану», но я не помню, как выходил из «Роксаны».
— Тебя там не было. Полиция обошла все злачные места, где ты бываешь.
— Полиция? Ты обращалась в полицию?
— Естественно! Я думала, что ты уже мертв. Но полиция не обнаружила ни единого твоего следа. Тогда я пошла в частное сыскное агентство. Там меня принял такой странный тип, бывший полицейский по фамилии Брессон.
Я встал, вышел из гостиной и направился на кухню, потом вошел в спальню Соланж. Она, как всегда, была тщательно прибрана. На журнальном столике аккуратно лежала объемистая кипа газет и журналов за текущий месяц. На полке тоже лежала разная корреспонденция за ноябрь. Там лежали...
Начиная с первого дня ноября до... я посмотрел на дату: двадцать второе ноября.
Не могла же Соланж сама отпечатать «Фигаро» только для того, чтобы разыграть меня. Я машинально сел на стоящий рядом диван. И оперся локтем о колено, подперев голову кулаком. Надо было успокоиться.
Нарочито ласковым голоском Соланж произнесла:
— Ты сейчас удивительно похож на роденовского «Мыслителя». Какого актера потерял мир!
— Это невероятно, невероятно! — все, что я мог сказать.
— Что невероятно, так это то, что у тебя нет более или менее удачной отговорки. Ты что, не можешь выдумать фамилию и адрес этой вульгарной девицы, под юбкой у которой ты провел эти три недели?
— Ну, пожалуйста, прекрати, черт возьми! Но... что, ты разве все еще не понимаешь, что я потерял память?!
Деланный смешок, который вырвался у Соланж, говорил, что она ничему не верит.
— Это старый прием — ссылаться на потерю памяти. Может быть, ты все же припомнишь? Или как? — ехидствовала она.
— Я клянусь тебе, что это правда! Я ничего не могу вспомнить с тех пор, как вышел из банка, а потом очнулся с больной головой в неизвестном дворе четырнадцатого округа. Поверь мне, Соланж, я умоляю тебя. У меня нет другой женщины...
— Откуда ты знаешь, ведь у тебя амнезия?
— Потому что... Потому что я никого не могу любить, кроме тебя.
В этот самый момент зазвонил телефон. Так как он был совсем близко от меня, я машинально взял трубку и также машинально пробормотал:
— Да? Кто это?
— Привет, дорогой. Это я, Барбара.
Это был приятный женский голос: низкий, пленительный, но абсолютно мне незнакомый.
— Барбара?
— Симон, дорогой, узнаю твой голос, но... что с тобой?
— Вы ошиблись номером. И я повесил трубку. Посмотрев на Соланж, я повторил:
— Ошиблись номером.
Слышала ли она? Она сидела рядом со мной, но не могла слышать, ведь в трубке говорили очень тихо. Да, очень тихо. Я опять подпер рукой подбородок.
— Я понимаю, что ты не можешь хорошо себя чувствовать. Ты плохо выглядишь, ты страшно бледен. Наверное, исполнял ночные серенады своей новой любовнице.
— Черт возьми! Посмотри сюда!
Я наклонил голову и показал на шишку за ухом.
— Это я тоже выдумал?
Она посмотрела и, вздохнув, признала:
— Похоже, что тебя и вправду ударили. Это ты не выдумываешь. Но шишка свежая. Тебе ее поставили не три недели назад. Я позвоню Мишелю. Но сначала дай я займусь твоей контузией.
Мишель Мерсье мой кузен, а также врач-травматолог.
— Не утруждай себя звонить ему, дорогая. Он же считает, что члены его семьи никогда не могут заболеть.
Соланж вышла из спальни и быстро вернулась с тазиком горячей воды, а также с подносом, на котором лежали вата, бинт и тому подобное. Она занялась моей головой. При этом приговаривала:
— Я много претерпела во время твоего отсутствия, Сим. Ничего не говори!
Ее рука сжала мое плечо.
— Когда же мы с тобой стали отдаляться друг от друга, Сим?
— Никогда мы не отдалялись и...
Опять зазвонил телефон. На этот раз мы с Соланж одновременно потянулись к трубке. Она взяла раньше. На ее голос никто не ответил, потом раздался щелчок аппарата, прежде чем Соланж повесила трубку. Она пристально посмотрела на меня и промурлыкала:
— Полагаю, это опять звонила твоя Барбара.
— Я не знаю никакой Барбары!
— Конечно, она повесила трубку, услышав мой голос. Я хочу сообщить тебе, раз мы все-таки встретились... я ждала этого, чтобы хоть что-то узнать о тебе. А теперь я соберу свои вещи и уеду в другое место. В гостиницу или куда-нибудь еще. И быстро.
Опять надоедливо зазвонил телефон. Она указала на аппарат:
— Иди, ответь ей. Не надо ничего скрывать. Если это та самая Барбара, попроси ее, чтобы пришла сюда. Мы посмотрим друг на друга, и все встанет на свои места.
Я отрицательно покачал головой. Тогда она подошла к аппарату и взяла трубку, но не стала прижимать ее к уху, чтобы я мог услышать разговор. Гулкий мужественный голос нежно спросил:
— Это ты, Соланж?
— Привет, Феликс. Подожди минутку...
Она прикрыла микрофон рукой. Я приблизился к ней:
— На этот раз тебе придется сказать правду! Что это за сладкий Феликс с таким медовым голосом?!
— Это твой компаньон, Феликс Принс. Он каждый день звонил, нет ли каких-нибудь новостей о тебе. Хочешь с ним поговорить?
— Хочу ли я говорить?! — И, вырвав у Соланж трубку, я произнес:
— Привет, Феликс. Я вернулся.
Пауза была красноречивей слов. И наконец его сочный баритон строго произнес:
— Ну, где тебя черти носили? Откуда ты вернулся?
— Ничего не могу сказать по этому поводу. Ты хочешь поговорить с человеком без памяти? Это я.
— Очень остроумно. Ну, а теперь говори правду.
— Послушай, я даже не знаю, как все это объяснить... У меня нет даже малейшей зацепки в памяти. Этим вечером я возвратился и не знаю, где я находился в течение трех недель, и меня еще не осенила никакая мысль по этому поводу. Приходи утром.
— Приду, если, конечно, мозги у тебя будут в порядке.
— "Я мыслю, значит я существую", да? А сейчас я умираю от усталости. До завтра, Феликс.
Я пошел разобрать себе диван в углу. Соланж произнесла:
— Я постепенно начинаю верить тебе, Симон. У тебя, что, даже нет никаких предположений, где ты находился? А ты смотрел у себя в карманах?
Я осмотрел бумажник. Там оказалось двести франков купюрами по десятке. А когда я выходил из дому, у меня было только пятьдесят. Тоже по десять франков.
Я начал выворачивать карманы своего пиджака, потом карманы брюк. Вдруг на пол выпала визитная карточка. Я поднял ее и прочитал:
«АЛЬФРЕД БРЕССОН Сыскные услуги любого класса. Гарантирована полная секретность. 190, Лафайет. Тел. ЛАФ — 131014. ПАРИЖ — 9» Я задумчиво посмотрел на Соланж.
— Кажется, ты что-то говорила о каком-то бывшем полицейском, который сейчас частный детектив. Тоже Брессон, не так ли?
— Да, а что?
— Эту визитную карточку я обнаружил у себя в кармане. Следовательно, он должен был со мной встречаться. Однако я не знаю никакого Брессона.
— Тогда откуда его визитная карточка?
— Это очень просто узнать.
— Как?
— Достаточно набрать номер телефона и спросить у него самого.
— Не утруждай себя, у тебя все равно ничего не получится.
— Почему?
— Потому что три дня назад был обнаружен его труп. Она сделала легкое движение рукой. Я же мизинцем поковырял в ухе.
— Повтори, пожалуйста. Я кажется, что-то услышал о трупе. Это Брессон?
— Он найден с кинжалом в сердце. А обнаружили труп в пустынном дворе Денфер-Роше, четырнадцатый округ.
На лице Соланж отразились ужас и подозрение. Она строго смотрела на меня. Этот проницательный взгляд и тишина вдруг взволновали меня.
— Погоди, погоди, девочка... Ты что, думаешь, что это я убил твоего сыщика?
— Ты можешь поклясться, что это не ты?
— Нет, я ничего, ничего не знаю. Она встала.
— Пойду, позвоню Мишелю.
Тот был дома и приехал с завидной скоростью. Он был одет в плотный лыжный костюм, его брюки были все в сальных пятнах, на губах играла саркастическая улыбка. Он сказал с иронией:
— Вот так одеваются врачи на вызов. Ты же не рассчитывал, что я приеду к тебе в белоснежной рубашке и черных лакированных ботинках? Откуда ты прибыл, и что с тобой приключилось?
