Лорел Гамильтон - Торговля кожей
— Что за посылка? — спросил он.
Настал ли момент пересказать всю историю целиком? Я пока никому ничего не сказала, потому что как только ты сообщаешь кому-нибудь сведения подобного рода — вроде того, что тебе доставили человеческую голову в коробке, — как люди начинают склоняться к мысли, что ты псих. Я уже достаточно общалась с журналистами, чтобы научиться притворяться, мне бы хотелось, чтобы меня восприняли всерьез вместо того, чтобы принять за психа.
— Кто-то прислал мне по почте человеческую голову. Обратный адрес — ваш город.
Он на минуту замолчал. Я слышала его хриплое дыхание. Держу пари, он курильщик. Когда я уже собиралась его окликнуть, он заговорил.
— Вы можете описать эту голову?
Он мог бы сказать многое, но такого в моем списке не было. Слишком равнодушно даже для полицейского, и слишком практично. В тот момент, когда он попросил меня описать ее, я уже знала, что у него на примете есть кто-то, кто лишился головы. Вот дерьмо.
— Голова в пластиковом пакете, укомплектована льдом. Волосы кажутся темными, но это может быть из-за льда, в который она упакована. Выглядят они прямыми, но я опять не поручусь, что это не из-за воды, которая их могла такими сделать. Смуглый, в этом я уверена, и глаза, вроде, светлые; серые, или, может, голубые, хотя могли обесцветиться после смерти. У меня нет возможности назвать время смерти, так что не уверена, насколько они выцвели.
— Вы не нашли в посылке чего-то еще?
— У вашей жертвы отсутствует что-то ещё кроме головы? — спросила я.
— Значок и палец. На пальце должно быть кольцо.
— Сочувствую вам относительно этой последней детали.
— Почему?
— Сообщать его жене — я вам не завидую.
— Вам часто приходится это делать?
— Я довольно часто видела убитые горем семьи, чьи близкие стали жертвами вампиров. Это всегда ужасно.
— Да, это всегда ужасно, — согласился он.
— Я жду судебных экспертов, прежде, чем коснусь чего-либо. Если там есть улики, я не хочу, чтобы они были испорчены из-за моей поспешности.
— Сообщите мне, что они обнаружат.
— Непременно. — Я ждала, что он что-нибудь добавит, но он промолчал. Все, что я слышала, его дыхание, хрипящее, тяжелое. Я задавалась вопросом, когда он в последний раз проходил медобследование.
— Что случилось в Лас-Вегасе, шериф Шоу? Почему на моем столе часть тела одного из ваших подчиненных? — наконец, спросила я.
— Мы не уверены, что это именно он.
— Нет, но это было бы слишком большим совпадением, если у вас есть подчиненный, который лишился головы, а у меня голова в посылке, присланной из вашего города, а ее описание даже на первый взгляд соответствует вашему подчиненному. Я на такие большие совпадения не покупаюсь, шериф.
Он вздохнул, затем прокашлялся; это был очень тяжелый кашель. Возможно, он наконец решился поделиться информацией.
— Я тоже, Блейк, я тоже. Я пойду вам в этом навстречу. Мы скрываем факт того, что у нас пропала голова и значок. Мы так же не говорим журналистам, что на стене, где убили моих людей, было сообщение. Оно написано их кровью и адресовано вам.
— Мне? — повторила я, и мой голос прозвучал не таким уж уверенным, каким бы мне хотелось его слышать. Теперь была моя очередь откашляться.
— Да, звучит оно так: Скажите Аните Блейк, что я буду ждать ее.
— Прекрасно, только… жутковато, — сказала, наконец, я. Я не могла придумать, что еще сказать, это было похоже на секундный разряд тока, на миг возобладавший над ужасом. И я знала этот разряд — страх.
— «Жутковато» и это все, что вы можете сказать? Этот вампир послал вам человеческую голову. Что-нибудь для вас изменится, если я скажу вам, что это голова местного истребителя вампиров?
Я размышляла об этом в течение нескольких вздохов, ощущая нечто среднее между ударом тока и тем опьянением, что бывает от шампанского.
— Какой ответ вас осчастливил бы, Шоу? Он оставил себе сувениры от остальных убитых?
— Вы хотите спросить, не обезглавил ли он кого-нибудь еще?
— Да, я говорю именно об этом.
— Нет. Он и его подручные убили троих оперативников, но от их тел сувениров не взяли.
— Оперативники… т. е. истребитель был с группой захвата?
— Все ордеры на ликвидацию автоматически попадают в группу повышенного риска, так что спецназ помогает «вручать» осуждённым ордера на их уничтожение.
— Да, в Сент-Луисе о таком нововведении тоже поговаривают. — Я все еще не была уверена, что чувствую относительно необходимости таскать на охоту спецназ. Часть меня ликовала от того, что спину прикрывали, а вот вторая была категорически против. В последний раз, когда меня прикрывал спецназ, некоторые из них погибли. Мне не нравилось нести ответственность за кучу народа. Кроме того это была непростая задача — убедить их в том, что я достойна встать с ними плечом к плечу, чтобы выбить очередную дверь.
— Если наши люди и убили кого-то из противников, у нас нет ни одного доказательства этому. Похоже, будто они попадали замертво, где стояли.
Я не знала, что ему на это ответить, потому проигнорировала его слова.
— Когда все это произошло?
— Вчера, нет, позавчера ночью, да. Я немного замешкался; вы теперь не найдете след.
— Я знаю.
— Что, черт возьми, вы сделали этому вампиру, чтобы он начал так вам благоволить?
— Понятия не имею. Возможно, позволила ему сбежать и не стала преследовать его. О черт, Шоу, вы знаете, что в отношении этих безумных кроликов не действует никакая логика.
— Безумные кролики, — повторил он.
— Ладно, серийные убийцы. Живые или мертвые, но они руководствуются только своей личной логикой. Она не понятна нам всем, потому что мы-то не безумные кролики.
Он издал звук, похожий на мой взгляд, на смешок.
— Нет, мы не безумные кролики, пока. Газеты и телевидение кричат о том, что вы прикончили кучу его сподручных.
— Не без посторонней помощи. Со мной был спецназ. И они потеряли своих.
— Я читал статьи, но честно, я думал, что вы всю славу припишете себе и не упомяните полицию.
— Они были со мной. Они рисковали своими жизнями. Некоторые из них погибли. И это было неприятно. Не думаю, что смогла бы о них забыть.
— Ходят слухи, что вы — пресс-потас…шавка, — сказал он, заменив слово, которое собирался использовать, на менее оскорбительное.
Я почти рассмеялась, что было хорошим знаком. Я не совсем в шоке, о да!
— Я не пресс-шавка и не пресс-шлюха, шериф Шоу. Поверьте мне, я итак слишком часто мелькаю в прессе, чем мне хотелось бы.
— Для того, кто не хочет шумихи, вы получаете просто адскую ее порцию.
Я пожала плечами, понимая, что он не увидит этого, и сказала:
— Я связана с несколькими пугающими историями, шериф; это привлекает ко мне журналистов.
— Вы — еще и красивая молодая женщина и встречаетесь с Принцем города.
— Мне поблагодарить вас за комплимент до или после того, как я скажу, что моя личная жизнь не ваше дело?
— Только, если она пересекается с вашей работой.
— Проверьте отчеты, шериф Шоу. Я стала убивать больше вампиров с тех пор, как начала встречаться с Жан-Клодом.
— Я слышал, вы отказались исполнять казни в морге.
— Я потеряла вкус к прокалыванию сердец прикованных цепями и беспомощных приговоренных.
— Они ведь спят или что там они делают, да?
— Не всегда, и поверьте мне, когда вам впервые приходится смотреть в глаза кому-то, кто молит вас о жизни… Скажу только, что даже с практикой, если прокалываешь кому-то сердце — это медленная смерть. Они умоляют и упрашивают до последнего.
— Но они сделали что-то, чтобы заслужить смерть, — возразил он.
— Не всегда; иногда они попадают под закон о трех приводах. Он построен так, что независимо от того, каково преступление, даже если это всего лишь мелкое правонарушение, трёх приводов уже достаточно, чтобы получить на свою задницу ордер на ликвидацию. Я не хочу убивать людей за кражу, совершённую без применения реального физического насилия.
— Но ведь речь идет о больших суммах, правильно?
— Нет, шериф, одна женщина была казнена за кражу менее, чем тысячи долларов. Она была диагностированной клептоманкой прежде, чем стать вампиром; смерть не излечила ее, как она надеялась.
— Кто-то вогнал ей кол в сердце из-за мелкой кражи?
— Так и было, — призналась я.
— Закон не дает специализированным маршалам права отказываться от исполнения своих обязанностей.
— Технически, нет, но я не работаю с кольями. Я перестала их использовать прежде, чем охотников на вампиров сделали маршалами и включили в программу.
— И они вам пошли на встречу.
— Скажем так, у меня налажен контакт с моим шефом. — Договорённость заключался в том, что я не буду давать показания в суде в пользу семьи приговоренной за кражу в магазине женщины, а начальство не будет заставлять меня убивать тех, кто неповинен в чьей-либо смерти. Жизнь за жизнь еще имело смысл. Отнимать жизнь из-за дорогущего костюма не имело никакого смысла. Многие из нас отказались казнить эту женщину. В результате властям пришлось послать в Вашингтон, штат Колумбия, за Джеральдом Меллори, который был одним из первых охотников на вампиров, все еще живой. Он все так же считал, что все вампиры злобные монстры, так что не колебался. Вид Меллори напугал меня. Было в его глазах нечто такое, когда он смотрел на вампира, очень ненормальное.
