Наталья Андреева - Черное белое
После того как блондинка оказалась на заднем сидении «Москвича», женщина перевела дух. Теперь куда? В больницу? Нужны какие-то документы. Страховой полис. Есть у девушки страховой полис? И вообще, кто она такая?
Обернувшись, женщина внимательно оглядела блондинку. На лице ссадины, волосы спутаны. Из правого переднего кармана джинсов выглядывает клочок бумаги. Еще деньги? Было бы кстати, врачам надо заплатить. Перегнувшись, вытянула из кармана авиабилет. Так-так. Сеньорита прилетела в Москву из солнечной Испании. С курорта, что ли? Откуда, откуда?! Тут женщина окончательно пришла в себя и вспомнила, зачем сюда приехала. Потом внимательно стала разглядывать авиабилет. Летичевская Софья Алексеевна! Этого просто не может быть! Такое совпадение! Так вот, значит, она теперь какая! Надо же! Не узнала!
Блондинка застонала.
— Сейчас, сейчас, — сказала женщина и снова начала шарить у нее в карманах.
Пусто. Больше ничего нет. А дом как же? Оставить так? Калитка распахнута, не исключено, что и входная дверь тоже.
— Сейчас, сейчас, — повторила женщина. — Мы едем в больницу. Я только дом закрою.
Надо сберечь все, до последней мелочи. Не хватало еще воров! Теперь! Выскочила из машины и метнулась в калитку. Так и есть. Двери распахнуты. Никого. А тот человек, который послал ей телеграмму? Он-то куда исчез? Но думать некогда. Она вернется сюда немного позднее. Сначала отвезет девушку в больницу.
Влетела в огромный холл и тут же увидела на журнальном столике дамскую сумочку и связку ключей. На полу валялся баул с вещами, к ручке которого был привязан ярлычок, но на него женщина не обратила внимания. Не раздумывая, схватила сумочку и ключи, потом выскочила из дома. Заперла дверь и бегом обратно к машине.
— Сейчас, сейчас, — пробормотала, захлопывая дверцу. Вот теперь все.
Выезжая на шоссе, вновь огляделась. Никого. Связку ключей бросила в черную сумочку. Дальше-то что? Надо обдумать все хорошенько.
Часть первая
ЧЕРНАЯ СКАЗКА
ПРИНЦЕССА
— Соня!
«Да, да, я слышу. Все слышу. Но глаза открывать не хочу. Потому что я умерла. У меня больше нет тела. Сплошная рваная рана. Лучше бы я умерла!»
— У нее веки дрожат. Девушка в сознании.
— Что с ней?
— Множественные переломы. Самый серьезный — открытый на левой руке. Правая кисть сломана в двух местах, два ребра треснули. Но эти срастутся быстро.
— У нее повязка на голове. Черепно-мозговая травма?
— Рваная рана в теменной части. Неглубокая, кости черепа целы. Зашили, наложили повязку. Небольшое сотрясение мозга. Кровоизлияния нет. И вообще можно сказать, ей повезло. Максимум через месяц будет, как новенькая. Молодая, кости срастутся быстро.
— Почему же она так плохо себя чувствует? Судороги, зубами скрипит.
— А вы что, не видите, Анатолий Борисович? — «какой визгливый женский голос!» — У нее же ломка! Самая настоящая ломка! Тут нарколог нужен! Вы на руки-то ее взгляните!
— Ну так дайте ей что-нибудь!
— Я наркоманов выхаживать не нанималась!
— Ольга Петровна!
— Анатолий Борисович!
«Когда же вы замолчите! Дайте человеку умереть!»
Словно услышали, забормотали вполголоса. Но ей все равно слышно каждое слово. Потому что любой посторонний звук похож на удар молота по голове. Бу-бух, бу-бух!
— Ольга Петровна, ее сестра дала денег. Обещала еще. У вас что, большая зарплата?
«Сестра? Какая еще сестра?!»
— У меня нет никакой сестры…
— Что? Соня, ты очнулась? Слышишь нас?
— У меня нет никакой сестры. И никогда не было.
— Что это? Амнезия? Бред? Ольга Петровна!
Та негромко фыркнула:
— Вот еще! Да с чего амнезия-то? Дайте ей дозу, мигом все вспомнит!
— У меня нет никакой сестры…
— Ну вот что… Надо помочь девочке. — «А дядечка-то добренький! — Дозу, конечно, никто не даст. — Чтоб ты сдох!!!» — А вот нарколога мы ей вызовем.
— За чей счет?
— Сестра заплатит. Обещала.
«Да кончится это когда-нибудь, или нет? Дурной сон!»
— У меня нет никакой сестры. И никогда не было…
Укол в вену.
«Неужели?! Нет, это не то. Не то… Вновь наваливается сон, но какой же тяжелый! Мамочки! Будто свинцовую плиту положили на грудь, и она все давит и давит. Давит и давит… Сколько же времени прошло? Да снимите же ее, наконец!»
Забытье, похожее на бред. Перед глазами разноцветные пятна, как только пытается вглядеться, каждое разрывается в голове яркой ракетой и после такой вспышки — нестерпимая боль. Жить с этим невозможно. Спать невозможно. А после того как очнулась, наконец, еще хуже. Сколько же времени прошло с того момента, как, зажав деньги в руке, перебегала через улицу? Апокалипсис продолжается. Только света в конце туннеля больше нет. Погас свет. И наступила вечная тьма. Кто теперь подарит лучший из миров?
— Соня!
«А это кто еще?»
Незнакомая женщина, светловолосая, с короткой стрижкой, стоит у постели и делает вид, что испытывает жалость. Даже всхлипывает.
— Как ты, Сонечка?
— Кто это?
Соня уверена, что раньше они никогда не встречались. Такое лицо не забудешь. Волосы у женщины чуть вьются, лицо красивое, а глаза… Глаза синие.
— Ты что, меня не узнаешь?
— Я получу, наконец, свою дозу?! Я убью вас всех! Убью!!!
— Валерия Алексеевна, она сейчас в таком состоянии… Ну, вы понимаете…
— Понимаю. Я все вижу. Невменяема, да. Господи, я даже понятия не имела, что найду ее такой! Сонечка исчезла из дома два года назад. Ушла из квартиры, где мы обе жили. В маленьком городке за тысячу километров отсюда. Я искала ее, искала… (громкий всхлип). Заявила в милицию, даже ходила к ясновидящей. Та сказала — жива. Жива! У меня никого нет, кроме младшей сестры. И вдруг мне сообщают, что она в Москве, назначают встречу в пригороде, я туда приезжаю, и… вижу, как девушка перебегает через дорогу, а из-за угла выезжает эта огромная черная машина! Я ее даже не узнала поначалу! Свою сестру! Моя Сонечка! Моя родная Сонечка! Какая ужасная трагедия!
«Трагедия, да. Но ты, тетка, хотя бы понимаешь, в чем трагедия?!»
— Замолчите!
— Что?
— Вы все врете. Я родилась в Москве. Я никогда не жила с вами ни в какой квартире. Никогда. У меня вообще нет сестры.
— Вот видите, как ей плохо? Видите? Срочно надо что-то делать!
— Валерия Алексеевна, мы понимаем, но… Нужны какие-то документы. Чтобы убедиться в том, что это действительно ваша сестра.
— Конечно, конечно! Все необходимые документы я представлю. И справки. Паспорт, выписку из ЖЭКа, свидетелей. Я пойду в милицию. Чтобы посадили в тюрьму того человека, который совершил наезд. А сейчас…
«Как много она говорит! И как быстро!»
— …сейчас надо поставить ее на ноги. Любыми средствами. Я вас прошу. Я женщина небогатая, но все, что могу. Вот.
— Ну что вы, Валерия Алексеевна! Не стоит…
— Возьмите, возьмите. Конечно, я привезу все необходимые бумаги и ее страховой полис тоже. Но что такое бесплатная медицина? Койка и скудная больничная еда.
— Да, это так. Лекарства больные покупают за свой счет. Но вы уже дали…
— Нет, нет! Все только самое лучшее! Я срочно дам телеграмму, чтобы прислали еще денег. Соберут по знакомым, когда узнают, какая трагедия случилась с Сонечкой.
— Она давно принимает наркотики, Валерия Алексеевна?
«Ах, им все уже известно! Знают и так мучают! Изверги! И когда она, по мнению этой Валерии Алексеевны, начала принимать наркотики?»
— После того, как умер отец.
«Не отец, а отчим. Ты что-то путаешь, Алексеевна! Этот человек не был моим отцом!»
— …года три назад.
«Почти! Ты, Алексеевна, не все знаешь! Как и моя мама! Надеюсь, ты не будешь утверждать, что это и твоя мать тоже?»
— Ей было двадцать лет.
«Девятнадцать».
— Вы ее лечили?
— Конечно. То есть, я пыталась.
«Врешь! Тебе и дела не было! Не трогали тебя, и ладно».
— Давайте попробуем еще раз. Только это уже другие деньги.
— Я понимаю. Но повторяю: отдам все, что есть. Лишь бы спасти мою сестренку. У меня нет детей. Только она.
«Что ж так, Алексеевна? Сколько тебе? Тридцать три? Тридцать пять? И нет детей? А муж?
— Я не замужем.
Быть может, любовник?»
— А-а-а…
— Сонечка, что? — кинулись к ней оба. И незнакомая тетка, и врач.
— Да помогите же мне кто-нибудь!
— Сейчас, сейчас…
Где она слышала этот голос? «Сейчас, сейчас…» Что-то знакомое. «Может быть, не совсем не права эта Алексеевна? Сестра… Нет!»
— А вот и врач. Добрый день, коллега!
— День добрый. Ну, что у нас?
— Девушка попала в аварию. Множественные переломы, небольшое сотрясение мозга. И ко всему прочему ломка.
— Вижу, все вижу.
Берет ее правую руку, осторожно, потому что кисть загипсована, внимательно разглядывает локтевой сгиб.
