Юлия Волкова - Выбери меня
«Вот это да! — изумился Игорь. — Не зря он приказал уничтожить пленку».
Между тем веселье продолжалось: персонал концерна хором запел «старые песни о главном». Полуянов пел тоже. «А где же наша Оксаночка?» — заинтересовался сыщик, но, как ни старался Пирогов, полуяновской жены в кадре не увидел. Похоже, на подобные «корпоративные вечеринки» ее не приглашали.
— Вот люди оттягиваются, — грустно сказал Пирогов, когда кино кончилось. — Может, этот Полуянов такими спевками и танцульками команду сплачивает, а?
— Черт его знает, — пожал плечами Томашевич. — Но, мне кажется, команда у него есть, причем действительно дружная. Они все друг к другу хорошо относятся. Иначе бы точно мордобитием кончилось, а тут — ничего подобного. Как это ему удается, не понимаю. Вообще-то Полуянов по образованию — психолог. Может, он тесты какие на совместимость проводит? Правда, мне никто об этом не говорил. Да и не производит Полуянов впечатление крутого интеллектуала…
— Ладно, — вздохнул Игорь. — Что у тебя там еще есть?
— Следующие кассеты мы уже сами снимали, — доложил Володя.
— Ох, чует мое сердце, мы с этой работой в трубу вылетим, — вновь погрустнел директор «Гоголя». — Как-то не тянет наш фигурант на злодея. Где мы компромат на него возьмем? Пьянка ведь не считается…
— Как я понял, жена Полуянова хочет с ним развестись, — заметил Томашевич. — Это ведь главная задача, да?
— Вроде да, — неуверенно согласился Пирогов.
— Но почему она считает, что это можно сделать только с помощью компромата на него? — продолжал Володя. — Может, развести их с помощью компромата на нее? У нас тут есть кое-что…
— Ты, Володя, вроде умный человек, — вздохнул Пирогов. — Если мы разведем их с помощью компромата на нее, то вряд ли она нам за это заплатит.
— А вы договор грамотно составьте, — ухмыльнулся Томашевич. — Цель — развод. А уж какими средствами эта цель будет достигнута, никого касаться не должно.
— Она тоже грамотная девушка, — возразил Пирогов. — Тебе не удалось выяснить, правда ли то, что она требует развода, а он не дает?
— За три дня нашего наблюдения она развода не требовала, — ответил Володя. — С другой стороны, в редкие моменты их общения она вряд ли была способна сформулировать хоть какое-то требование. Я ж говорю — заявлялась за полночь буквально на карачках.
— И где она напивалась? — заинтересовался Игорь.
— В ночном клубе «Метро», — сказал Томашевич. — Это ей несколько не по возрасту, позволю себе заметить. Все ее приятели лет на десять ее моложе. Кажется, дамочка тоскует по юной крови.
— Ладно, с ней потом разберемся, — нахмурился Пирогов. Потому что не вполне мог согласиться со своим сыщиком. Что тоскует, наверное, а вот насчет юной крови… — А что поделывал в эти дни сам Полуянов?
— Он в печали, — сообщил Томашевич. — У него собака любимая недавно сдохла. Вечерами он на ее портрет любуется. Вчера вот на Кондратьевский рынок ездил, щенков ньюфаундленда разглядывал. При этом чуть не плакал. Потом полтора часа по городу гонял безо всякой цели. «Наружка» наша весь бензин истратила…
— Сентиментальный, значит… — пробормотал Пирогов. — А что-нибудь более существенное, под углом наших, так сказать, интересов?
— Еще он в Думу собирается баллотироваться, — ответил Володя. — Вчера вот с Александрой Николаевной Барсуковой встречался, о пиаре своем договаривался…
Игорь потеребил кончик длинного носа, благодаря которому он получил когда-то кличку Гоголь, ставшую позднее названием сыскного агентства.
— И что ты мне посоветуешь, коллега? — спросил он уныло.
— Я бы попробовал с ним самим поговорить, — сказал Томашевич. — Не знаю, правда, как его на нужный разговор вывести. Может, он сам мечтает от женушки избавиться? Но эту встречу придется серьезно готовить.
— Сколько времени на это понадобится?
— Не знаю. — Томашевич покачал головой. — Это же не работяга какой-нибудь — в пивнушке к нему не подсядешь. Надо придумать что-то.
— Хочешь сказать, что не придумал еще? — недоверчиво ухмыльнулся Пирогов.
— Ну… — Володя потер подбородок. — Есть одна идейка… Главное, чтобы ты был не против.
— Ты меня знаешь, — строго сказал Пирогов. — Я могу быть против только одного — криминала.
— Я сам против криминала, — обиделся Томашевич. — Как будто мы первый день знакомы.
— Тогда действуй, — распорядился босс.
— Денег дай, — попросил сыщик. — В клубе «Метро» цены, как в «Европейской». Да и собака денег стоит немалых.
— Решил Полуянову ньюфаундленда купить? — с сомнением спросил Игорь. — Не уверен, что у тебя это получится.
— Зато я сам давно о щенке мечтаю, — бодро ответил Томашевич.
10. Дождливым вечером…
Феликс Калязин сам пришел к Саше в монтажку и аккуратно положил на монтажный стол две кассеты. Сосредоточенная на своем последнем криминальном сюжете, телеведущая не сразу оценила тот факт, что шеф пожаловал к ней собственной персоной. Обычно он требовал сотрудников к себе в кабинет, пусть даже эти сотрудники и приходились ему личными друзьями или, например, близкими подругами его жены Алены. Генеральный директор канала «Невские берега» был абсолютно убежден в необходимости соблюдать на работе строгую субординацию. Поэтому, даже подняв на него глаза, Саша не сразу поняла, кто перед нею стоит. Ну, мало ли что от усталости покажется… Дальше все было как в анекдоте: «Ой, что это у вас на плече?» На Сашином плече лежала рука Феликса Калязина.
— Ой!.. — вскрикнула она и непроизвольно дернулась, отчего ее кресло на колесиках откатилось аж на полметра.
— Нервы? — доброжелательно поинтересовался Калязин.
— Что ты здесь делаешь? — не слишком вежливо пробормотала она.
— Я не понимаю, что вообще происходит?! — искренне возмутился шеф. — Я что, уже в монтажку не могу зайти?
— Можешь, конечно, — испуганно закивала головой Саша. — Только… разве ты когда-нибудь заходил?
— Саша, это я! — по-настоящему разозлился он, решив, что она принимает его за привидение. — Твой работодатель, между прочим! Ау!
— Ау, — откликнулась она. — И что тебе надо, работодатель?
— Я тебе отвечу, — ухмыльнулся он. — Твоему работодателю надо дать тебе работу.
— Какую еще работу? — со стоном произнесла Саша. — Ты не видишь, я и так работаю? А монтажка у нас поминутно расписана. Как работодатель, ты давно бы мог позаботиться о лишней монтажке.
— Ну, понеслось-поехало! — вздохнул Феликс. — Будет вам еще одна монтажка, потерпите. Будет вам и белка, будет и свисток… И вообще, скоро все в шоколаде будете. А это, — он похлопал ладонью по своим кассетам, — гарантия нашей уверенности в завтрашнем дне.
— Что — это? — Александра подозрительно перевела взгляд с кассет на самого Калязина.
— Вот это — посылка для вашего мальчика, — продолжая ухмыляться, Феликс потряс одной из кассет и пояснил: — Я имею в виду Лапшина. А это — для тебя лично. — Он показал на вторую кассету. — От господина Чуткого.
— Хорошо, Феликс, я посмотрю, — устало сказала Саша. — У тебя все? Извини, мне, правда, работать надо. Материал горит, а мне его в вечерние новости ставить. То есть буквально через сорок минут.
— Делай, — разрешил Калязин и уселся на соседнее кресло. — Я подожду, а потом мы это вместе посмотрим.
— Да что с тобой? — всерьез обеспокоилась Саша, но, взглянув на часы, охнула и занялась срочной доводкой материала.
Через полчаса все было готово, запыхавшийся ассистент программы новостей унес смонтированную запись, и Александра вопросительно уставилась на Калязина. Видимо, подарок для мальчика и девочки требовал комментария, и она была готова его выслушать.
— Ну зачем ты так на меня смотришь, Саша? — укоризненно покачал головой Феликс. — Это надо подготовить на завтра.
— Меня сейчас Коля должен сменить, — недовольно проговорила она. — А я домой хочу. У меня завтра утрешняя смена.
— Коля подождет, — насупился Калязин. — А к утрешней смене эти материалы должны быть уже упакованы. И предложены нашему дорогому зрителю — любителю утренних программ.
— О боже, — тихо пробурчала Саша. — Взял бы ты, что ли, еще каких-нибудь сотрудников. — И вставила первую кассету в видеомагнитофон.
После двух минут просмотра она перестала что-либо понимать. Полторы минуты камера беспристрастно фиксировала пожар в какой-то деревне, а потом появилась старушка лет ста двадцати и стала рыдать перед объективом, оплакивать свое жилище. Странно, подумала Саша, которой казалось, что горел обыкновенный сарай. Старушка еще минуты полторы воздевала руки к небу и грозила кому-то кулаками, а потом экран погас.
— Феликс, — осторожно начала девушка, — а ты ничего не перепутал? Ты знаешь, сколько пожаров в день происходит в городе и области? Тем более в середине осени, когда народ начинает снова топить печки? Мне очень жалко старушку, но это не сюжет для криминальных новостей. Если я начну гонять подобные материалы, то зритель просто перестанет смотреть мою программу. И при чем тут господин Чуткий? Это он сарайчик поджег?
