Филип Хоули - Клеймо
Развернувшись, детективы взглядом прощупывали помещение. О'Рейли, увидев Люка, уже через минуту стоял рядом с кабинкой.
— Доктор Маккена, извините за вторжение. Мы тут кое-что проверяем, и к вам есть несколько вопросов. Давайте выйдем на пару слов. Не возражаете?
Второй детектив — если он, конечно, был детективом — пристально разглядывал Элмера, и это раздражало Люка.
— Мой отец, — сказал он. — Тоже был знаком с Кейт. Можете задавать вопросы напрямую.
О'Рейли, взвесив «за» и «против», наконец решился спросить:
— Вы сказали, что не видели доктора Тарталью в ночь убийства. Так?
— Так.
Над вертолетной площадкой на крыше больницы краешком показалось утреннее солнце. В окно брызнул ослепительно яркий свет, и Люк зажмурился.
— Вы уверены, что не видели ее даже на мгновение?
— Да, уверен.
— Электронное сообщение нашли?
Люк отрицательно покачал головой.
— А сообщение на автоответчике, о котором вы упоминали, еще сохранилось?
— Да.
— Хорошо. Вы позволите нам сделать копию?
Люк пожал плечами:
— Конечно.
— Я вам позвоню. Хотелось бы сделать это сегодня.
Из маленького окошка в зеленом фургоне, припаркованном напротив «Колтерс Дели», Кальдерон, как из амбразуры, следил за Маккеной. Поправив наушники, он через атмосферные помехи прислушивался к разговору в ресторанчике.
— Пап, проверь, пожалуйста, не получал ли ты электронную почту от Кейт.
— Электронную почту? Зачем?
— Кейт мне что-то послала, но я так ничего и не нашел. Может, по ошибке набрала твой адрес?
Кальдерон повернул прибор для наблюдения, установленный на штативе, от мистера Конга в сторону кабинки. Азиат, склонившись над тарелкой, как черпаком, нагребал себе в рот омлет. И почему эти китайцы едят столь нелепо?
Конг правша, но вилку держал в левой руке. В правой был зажат миниатюрный микрофон направленного действия, нацеленный на столик Маккены.
Почти весь предыдущий день Кальдерон закупал «наружку». Ему не нравилась такая спешка, но беспечность клиента выбора не оставляла. К счастью, город он знал как свои пять пальцев и использовал Конга как посредника при покупках: засвечивать поездку в Лос-Анджелес в планах не значилось.
Кальдерон отщелкнул масштаб: в объектив попали два детектива, разговаривающие с человеком у кассового аппарата. Одного из копов он узнал — тот был рядом с домом Тартальи. Детективы повернулись и направились в сторону Маккены.
Немного удачи, подумал Кальдерон, и через два дня он будет в Гватемале. Проект не ждет.
Он возился с регулятором на радиоприемнике, когда услышал:
— А сообщение на автоответчике, о котором вы упоминали, еще сохранилось?
— Да.
— Хорошо. Вы позволите нам сделать копию?
Ребром ладони Кальдерон ударил в стенку фургона, схватил мобильный телефон и набрал номер клиента.
ГЛАВА 16
Когда через полчаса Люк приехал домой, его ждала голосовая почта от О'Рейли. Детектив оставил свой номер и уточнил, что телефонным сообщением Кейт займется ближе к вечеру.
Люк нажал на кнопку «Сохраненные сообщения» и воспроизвел голосовую почту Кейт. Дрожащий голос легким дуновением ветерка снова закружился вокруг него.
Предутренний туман за окном уже рассеялся, стоял ясный бодрящий январский день. Чтобы отключить мозги, у Люка было верное средство. Он переоделся в мешковатые темно-синие шорты, серую куртку и вышел на пробежку.
Сразу за домом начинался Гриффит-парк, четыре тысячи акров холмистой местности, покрытой чаппаралем, полынью и калифорнийским траволистным дубом. Издалека казалось, что зеленеющий ковер холмов с прогалинами основательно изъеден молью. Скалистый парк, как уличная дворняга, ботанической породистостью не отличался.
Но это была его дворняжка и его приют. Через годы почти ежедневных восьми—десятимильных пробежек он помнил каждую рытвину и каждый камешек на протяжении всего пятидесятимильного лабиринта тропинок. Мысли уносились вдаль, когда он взбирался на вершину горы Голливуд и сбегал вниз по обратному склону.
Чувства, удерживаемые в глубине, вымывались на поверхность подводными течениями, как пот из разгоряченного тела.
Память о жизни Кейт наполнила его мучительной грустью о том, что эта жизнь могла бы сложиться совсем иначе. Но еще глубже была боль за Меган.
Он впитал как губка ее привязанность, предъявил права на доверие и затем колоссальным самоубийственным импульсом расколол чувства девушки. Потворство желанию наказать обидчика разрушило всякую надежду на совместное будущее.
Люк не заслуживал ее, знал об этом и все равно хотел.
Он попробовал избавиться от мыслей на обратном круге: перешел на бег трусцой по Гриффит-парк, ускорился вверх по холму на бульваре Лос-Фелиз. Когда он свернул к северу на Коммонвелс-авеню, голова была уже мокрой от пота.
До дома оставалось три квартала, когда следовавший за Люком всю последнюю милю «лексус-купе» притормозил совсем рядом.
— Тебя не подвезти, Молния?
Почему-то различные прозвища приставали к Люку как репейник. Но вот Молнией его мог назвать только один человек.
Люк наклонился к окошку со стороны пассажирского места и заглянул в машину. Ну так и есть: Сэмми Уилкс.
С тех пор как четырнадцать лет назад они впервые встретились, антрацитовая кожа Сэмми на подбородке чуть отвисла, зато открытая, в пол-лица, улыбка, обнажавшая крупные зубы, была на месте.
— Эй, Молния! Что давишь мне на колеса своей потной задницей?
— Не прикидывайся недоумком из гетто. Забыл, что ли? Я тебя знаю как облупленного.
Жизненный опыт Сэмми Уилкса в негритянском гетто был не больше, чем у принца Уэльского. Он окончил университет Корнуолла и получил степень магистра по электротехнике, вырос в аристократическом районе на севере Чикаго, в семье служащего инвестиционного банка.
В «Протее» только у Сэмми не было военной подготовки. Его нашли в Агентстве национальной безопасности, где Уилкс разрабатывал уникальные методы электронного наблюдения.
— Между прочим, — сказал он, — у меня все в ажуре. Спасибо, что напомнил.
— Сколько ж мы не виделись, Сэмми? Пять лет? — Люк посмотрел вдоль улицы. — Мне угадать или сам расскажешь, зачем следил за мной?
От друзей из «Протея» Уилкс отличался не только подготовкой. Пока они молча, как утомительную привычку, носили маску меланхолии, Сэмми широко, всеми жемчужно-белыми зубами, по-мальчишески задорно улыбался жизни. Дерзкий и общительный, он не замечал вопросов, которые изводили Люка. Секретные операции, превращавшиеся в кровавую бойню, убийства, завуалированные под действия других группировок, значили для Сэмми не больше муравья под кованым сапогом.
На уме у него было совсем другое. Он часто болтал о том, что хочет реализовать таланты в нечто очень важное. Так и получилось. Сделав ставку на специализированные знания, Сэмми преуспел в динамично развивающейся области корпоративной безопасности и систем наблюдения на грани закона. А иногда, подумывал Люк, и вне закона тоже.
Чернокожий внимательно изучал окружающую обстановку.
— За слежку Сэмми обычно платят. Самое время предъявить счет. Ты мне должен кругленькую сумму.
— Насколько я помню, ты любой разговор начинаешь с того, что я тебе чем-то обязан. Нельзя ли конкретнее?
— За то, что я нарушил профессиональный кодекс. Вот чего стоят разговоры с тобой. Запишем это в счет, Маккена.
— Так ты будешь сегодня говорить человеческим языком или нет?
— Искренне вашего, независимого и беззаботного Сэмми Уилкса попросили провести суперсекретное тайное расследование в отношении Люка Маккены. Конечно, я отказался. А значит, тебе повезло, потому что в таком деле никто мне не ровня.
— Кто-то установил за мной слежку?
— Не бери в голову. Говорю тебе как на духу: забудь, что я здесь. Если у Сэмми появилась привычка рассказывать уткам, что сезон охоты уже открыт… ну, это совсем уж скверно для бизнеса.
— Кто это?
— Судя по фотографиям, он скорее что, чем кто. — В зеркало обзора Сэмми проводил взглядом проезжавший мимо автомобиль. — Но я слышал, ты недавно накормил его до отвала.
— Футболист?! Эриксон?
Сэмми закивал.
— Вчера мне позвонил его адвокат. Из тебя хотят сделать психа: Представляешь? — Он широко усмехнулся, и его рот проделал в лице огромную дыру. — Если бы они только знали, что ты и в самом деле псих, Молния. Если бы только знали…
Потной рукой Люк провел по мокрым волосам.
— Не могу поверить, что все это наяву.
— О, не сомневайся, Молния. Голубой «форд-мустанг», двухдверный. Старая модель. Припаркован в квартале от твоего дома. Можешь проверить.
— Ничего не путаешь?
— Издеваешься, что ли? Контрнаблюдение — это мой конек. Никогда бы ты не засек меня раньше, чем я сам захочу.
