Филип Хоули - Клеймо
— Почему?
— Прошлой ночью позвонил медэксперт и распорядился выдать тело семье. Со мной никто не советовался, иначе бы я не заставлял тебя вставать спозаранку. Мы оба упустили возможность хорошенько выспаться в воскресенье.
Настенные часы показывали 6:21.
— Разве у них есть такое право?
— Коронеры могут делать почти все, что заблагорассудится, черт возьми. Обычно наоборот: они мертвой хваткой держатся за никому не нужные тела.
— Так что же случилось?
— Видимо, семья устроила-таки скандал, что мы незаконно удерживаем тело. Мало-помалу шумиха докатилась до консульства Гватемалы. Никто и глазом не успел моргнуть, как в нашем холодильнике стало одним трупом меньше.
— Он исчез?
— Нет. Мы отдали его несколько часов назад. Похоже, семья торопилась заполучить тело.
— К чему такая спешка?
— Должен признать, что, если бы это коснулось моего сына, поступил бы точно так же. Как правило, приготовления занимают сутки — это ведь не корзина с дыней, — но можно сделать и побыстрее. Иногда приходится. Время от времени, по той или иной причине.
— Например?
— Несколько месяцев назад мы все бросили, чтобы отправить домой тело сына португальского дипломата.
— Понятно. Но здесь же не ребенок дипломата. Эта семья живет в сельском районе Гватемалы. Они бедны как церковные мыши. Давно ли ты делал подобную услугу нищим?
— Люк, я стою за плугом и вижу только лошадиный зад. Мне говорят пошевелиться — я шевелюсь.
— А медэксперт не упоминал причину, по которой вмешалось консульство?
— Ну, это обычная история, если дело касается иностранного подданного. Кто-то из консульства позвонил Барнсдейлу, когда я вместе с его недоумками был на заседании комитета. Генри выставил нас за дверь. Наверное, не захотел, чтобы кто-то видел, как он до блеска вылизывает ботинки дипломата.
— Минутку. Говоришь, Барнсдейл выпроводил всех из кабинета?
— Не стал бы искать подоплеку. Все, что касается повестки заседания, — Бен пальцем указал на Люка, — уже давно обсудили, и Генри убивал время, критикуя твоего отца — свою любимую мозоль.
— И все-таки что-то не сходится. Не должен был коронер так легко дать задний ход.
— Если пахнет нечестной игрой, они не уступают. Но встань на их место: в наличии гражданин Гватемалы, и никто не верит, что его убили.
Бен достал маленькие ножницы и принялся выскабливать грязь из-под ногтей.
— Когда в дело вмешиваются иностранные официальные лица, им, как правило, не препятствуют, если только… — патолог в воздухе рукой закавычил фразу, — «не затрагиваются общественные интересы». На языке коронеров это — подозрение на убийство, насилие над детьми, серьезный риск здоровью окружающих… в таком духе.
— Кто подписал свидетельство о смерти?
— До разговора с тобой думал, что ты. Но если нет — значит, кто-то из отделения неотложной помощи.
Люк покачал головой:
— Нет. Кроме меня, в отделении больше ответственных нет. А может коронер отдать тело без подписанного свидетельства?
— Нет, черт возьми.
— Свидетельство у тебя?
— Нет. Оно должно быть приложено к истории болезни, и мы уже вернули ее в регистратуру.
— Я воспользуюсь твоим телефоном. Не возражаешь?
Люк дозвонился до регистратуры и попросил доставить историю болезни Хосе Чаки в кабинет патолога.
— Мы по-прежнему без понятия, отчего умер пациент, — сказал Люк. — Все сотрудники отделения знают, что возможна инфекция или интоксикация. Что я скажу людям?
Бен пожал плечами:
— Скоро узнаем. Чуть позже будут готовы стекла.
— Какие стекла?
— Забыл? Прошлой ночью я позаимствовал у трупа часть ребра. В пятницу вечером мы отправили ее в онкологию на анализ костного мозга. Так что, дорогой мой друг, доктор Маккена, ответы не за горами.
— Костный мозг? Его не возвращают вместе с телом?
— Я проверил: все образцы ткани на месте.
— Все?!
Заговорщицкая улыбка появилась на широком лице Бена.
— Сдается мне, я также случайно отщипнул кусочек легких, когда возился с ребром. Все так рядом, что я подумал: почему бы не прихватить еще и легочную ткань? Глядишь, сумею объяснить и то, что мы видели на рентгеновском снимке грудной клетки.
— Ай да Бен Уилсон, вот умница!
Поразмышляв над этим секунду, Бен согласно кивнул.
— Значит, мы сможем решить вопрос о лейкозе? — спросил Люк.
— Да, и если малыш умер не от лейкоза или сепсиса, рассмотреть другие варианты. Мы уже послали часть легких на посев. Плюс, как и договаривались, нам сделают стекла по легочной ткани. Сегодня утром я проверил анализы мальчика. Амилаза и липоза зашкаливают.
— Хм-м… Еще и поджелудочная железа?
— Наверняка.
Затрезвонил телефон.
— Уилсон на проводе. — Бен ухватил приличный клок брови и стал его закручивать. Взгляд метнулся в сторону Люка. — Спасибо.
Бен положил трубку на рычаг.
— Звонили из регистратуры. Историю болезни забрал Барнсдейл.
— Барнсдейл?
— Так сказала барышня.
— Зачем ему медицинская карта?
Бен снова взялся за телефонную трубку.
— Ты пока тут подумай, а я поищу, кто бы мог сегодня посмотреть на костный мозг.
Связавшись с оператором, Бен заказал отделение онкологии. Затем просунул руку в аквариум и раскопал неглубокое укрытие тарантула. Схватив Чарлотт за темно-коричневый зад, он перевернул паука, потрогал за брюшко и протянул Люку.
— Спасибо, я позавтракал. — Люк двумя руками схватился за живот.
Бен, расплывшись в улыбке, поглаживал мохнатое существо.
Через пять минут они уже разговаривали по спикерфону с главой онкологии Адамом Смитом.
— Анализ костного мозга сделал вчера днем. В эти выходные работаю по вызову, и Генри попросил меня лично, что-то сказав про коронера, который должен вернуть тело.
— Вот как? Может, это объясняет, зачем ему история болезни? — предположил Бен.
— Ничего подобного. Хосе Чака не его пациент, — возразил Люк. — Адам, что показал анализ?
— Около 30 процентов лимфобластов, морфология L2, количество клеток эритроидного ряда уменьшено.
— Кто-нибудь, переведите, пожалуйста, — взмолился Люк.
— Проще говоря, у мальчика ОЛЛ — острый лимфобластный лейкоз, — пояснил Бен.
— Никак пока не объясняет нашу находку в легких на рентгеновском снимке.
— Что за находка? — поинтересовался Адам.
— Очаговый бронхолегочный рисунок, — ответил Бен. — Что-то произошло в дыхательных путях. Они зажглись, как рождественская елка. Но легочная ткань почти в норме, и патологии для остановки дыхания явно недостаточно.
Люк перехватил инициативу:
— Еще один вопрос, Адам. Ты знаешь, кто подписал свидетельство о смерти? Может, ты?
— Нет. Генри.
— Откуда знаешь?
— Когда я доложил о результатах анализа костного мозга, он что-то там упоминал о своем праве подписывать свидетельство, чтобы вернуть тело семье. Мне показалось, что для Генри это большая головная боль, и он хотел побыстрее с ней разделаться.
— И какую же отговорку нашел Генри, чтобы подписать свидетельство о смерти пациента, о котором не знает ровным счетом ничего?
— Сказал, что осмотрел пациента в отделении неотложной помощи.
— Ради всех святых, он там был минуты две, не больше. Просто мимо проходил.
После непродолжительной паузы Адам сказал:
— Люк, возьми трубку, пожалуйста.
Люк взглянул на Бена, который непонимающе пожал плечами, и поднял трубку.
— На случай если ты не в курсе: утренние новости в газетах только о тебе. Напротив больницы расположились две бригады телевизионщиков: снимают репортаж об инциденте в холле.
Люк закрыл глаза и ладонью коснулся лба.
— Что, все так плохо?
— Хорошего мало. Разве что не трепали твое имя. Сказали: «неназванный работник больницы». Если историю раздуют, тебе это на пользу не пойдет. К тому же взбесился Барнсдейл. Странные поступки, даже для него. — Помолчав, Адам добавил: — Думаю, что с выпиской из свидетельства о смерти придется повременить. Я по крайней мере пас.
Когда Люк повесил трубку, Бен полюбопытствовал:
— И о чем вы там беседовали?
Люк покачал головой.
— Угадай.
— Об Эриксоне? — Вопрос прозвучал почти утвердительно. — Не могу не спросить: как так получилось, что ты уложил его одной левой? Слышал, энфээловец чудовищно огромен.
Люк быстро сменил пластинку:
— Коронер еще будет говорить с тобой?
Бен опустил Чарлотт обратно в аквариум.
— Да. А что?
— Заметно, что в дело вмешался кто-то высокопоставленный. Хотелось бы знать, что за шишка и почему все происходит так быстро.
— Считаешь, тайный заговор? — спросил Бен. — Скажи, а где твое место на этом травяном холме?[3]
