Сидни Шелдон - Истинное лицо
— Конечно! Ужасно расстроило. Вы не понимаете, что это означало? Он знал ее половым путем! Когда я вышел из этого театра, то как будто побывал в Содоме и Гоморре. Их следовало наказать.
— Поэтому вы решили убить его?
— Я этого не решал. Бог решил. Я просто выполнил его приказ.
— Часто Господь разговаривает с вами?
— Только когда должна быть выполнена Его работа. Он избрал меня своим орудием, потому что я чист. Знаете, что делает меня чистым? Знаете, что в этом мире очищает лучше всего? Убийство зла.
Александр Феллон? Тридцать пять лет, бывший помощник пекаря. Был отправлен в лечебницу на шесть месяцев, затем выпущен. Мог Бог приказать ему уничтожить Хенсона, гомосексуалиста, и Кэрол, бывшую проститутку, и Джада, их благодетеля? Маловероятно. Мыслительный процесс Феллона протекал короткими, мучительными спазмами. Кто бы ни планировал эти убийства, он обладал высокоорганизованным сознанием.
Он прослушал еще несколько пленок из клиники, но ни на одной из них не нашел характера, который искал. Нет. Это не был пациент из клиники.
Он вновь осмотрел кассеты, и в глаза ему бросилось имя Скит Гибсон.
Он поставил запись.
— Привет, док. Как вам нравится этот прекрасный день, который я приготовил специально для вас?
— Я вижу, вы хорошо чувствуете себя сегодня.
— Лучше не бывает. Вы не видели мое шоу вчера вечером?
— Нет. К сожалению, не смог.
— Я был в ударе. Джек Гулд назвал меня самым приятным комиком в мире. А кто я такой, чтобы спорить с гением вроде Джека Гулда? Вы бы слышали публику! Они аплодировали, будто вышли из себя. Знаете, что это доказывает?
— Что они могут прочитать плакат «Аплодируйте»?
— А вы хитрый, черт. Что я люблю — так это лекаря с чувством юмора. Последний мой лекарь был дрег: у него была большущая борода, это меня вырубало.
— Почему же?
— Потому что на самом деле он был… леди!
Громкий смех.
— Что, на этот раз я сквитался, старый хрыч? Серьезно, ребята, вот одна из причин, почему я чувствую себя так хорошо: я только что пообещал миллион долларов — сосчитай-ка один миллион баксов! — в помощь детям Биафры.
— Не удивительно, что это подействовало на вас так хорошо:
— Можете смело биться об заклад своей славной задницей — эта история попадет на первые страницы во всем мире.
— Это важно?
— Важно? Что вы имеете в виду? Много ли парней могут пообещать столько капусты? Дуй в собственный рожок, Питер Пэн. Я рад, что могу позволить себе обещать деньги.
— Вы все говорите обещать. А имеете ли в виду дать?
— Обещать, дать — в чем разница? Обещаете миллион долларов, дайте несколько тысяч, и они вас целуют в задний проход… Я не говорил вам, что у меня сегодня юбилей?
— Нет. Примите поздравления.
— Спасибо. Пятнадцать блестящих лет! Вы не знакомы с Селли? Вот приятнейшая девка из всех, кто топтал когда-либо божью землю. Да, мне повезло с женитьбой. Знаете, что такое родственники по линии жены? У Селли два брата — Бен и Чарли. Я вам о них говорил. Бен — главный сочинитель моих телешоу, а Чарли — мой продюсер. Оба гении: я транслируюсь уже семь лет, и мы не вылезаем из топовой десятки по списку Нильсена. Умен я был, что влез в такую семейку? А? Большинство женщин становятся жирными и рыхлыми, когда подцепят мужа, но Селли, благослови ее Господь, сейчас еще стройнее, чем в день свадьбы. Что за дама!.. Найдется сигарета?
— Пожалуйста. Я думал, вы бросили курить.
— Просто я хотел доказать себе, что сохранил старую силу воли, поэтому бросил. Теперь я курю, потому что… Вчера я заключил пару хороших сделок. Ну и надул же болванов! У нас еще есть время?
— Есть. Вы нервничаете, Скит?
— Говоря по правде, милашка, я в такой великолепной форме, что не знаю, за каким чертом я сюда хожу.
— Проблем больше нет?
— У меня? Мир — устрица на моей тарелке, а я Алмазный Джим Брейди… Вот что. Вы в самом деле мне помогли. Вы парень что надо. И делаете хорошие деньги. Может, и мне войти в бизнес, соорудить себе липовый диплом, а?.. Это напоминает мне отличный анекдот о парне, который приходит к лекарю по психам, но так нервничает, что не может ничего сказать и просто лежит на кушетке. Сеанс заканчивается, шаман говорит: с вас пятьдесят долларов. Ну, ладно. Сеансы продолжаются уже два года, а этот зайчишка боится сказать хоть слово. Наконец, однажды малыш раскрывает пасть и говорит: «Доктор, можно задать вам вопрос?» — «Конечно», — говорит док. И парнишка спрашивает: «Вам не нужен помощник?»
Громкий смех.
— У вас нет таблетки аспирина или чего-нибудь?
— Конечно. Опять сильная головная боль?
— Ничего особенного, дружище… Спасибо. Теперь порядок.
— Что вызывает эти головные боли, как вы думаете?
— Обычная нагрузка в шоу-бизнесе… Сегодня днем мы читали сценарий.
— Как вы думаете, почему эти головные боли повторяются каждую неделю?
— Какого хрена мне знать? Доктор-то вы. Вы и скажите мне. Я плачу не за то, что вы сидите на своей жирной заднице и целый час задаете глупые вопросы. Иисусе Христе, если идиот наподобие вас не может вылечить простую головную боль, то нечего ему ошиваться тут и портить людям жизнь. Где вы заполучили свой сертификат? В школе ветеринаров? Я бы вам не доверил и своих брюхатых кошек. Шаман чертов! Я и пришел-то к вам только потому, что сюда, как в дерьмо, загнала меня Селли, иначе бы она с меня не слезла. Знаете, что такое ад? Быть женатым на безобразной, тощей ведьме целых пятнадцать лет. А если вам нужны простаки, чтобы надуть, возьмите этих двух болванов, ее братьев Бена и Чарли. Бен, писатель, не знает с какого конца карандаша точит грифель, а его братец глупее пробки. Они до меня добираются, чтоб им сдохнуть! Не воображайте, что вы мне нравитесь, вонючка! Чертов наглец, сидит тут и смотрит на всех сверху вниз. У вас-то нет проблем. И знаете, почему? Потому что вся ваша забота — это сидеть тут весь день и вытягивать деньги из больных людей. Имей в виду, я до тебя доберусь, сукин сын. Я подам на тебя жалобу в медицинскую ассоциацию…
Всхлипывания.
— Не надо было мне ходить на это чертово чтение.
Молчание.
— Да ладно уж. Выше клюв! Увидимся на той неделе, милашка.
Джад выключил магнитофон. Скит Гибсон, любимый комик Америки. Его следовало поместить в лечебницу десять лет назад. Два его хобби — избивать молодых блондинок из шоу и ввязываться в кабацкие драки. Скит небольшого роста, но он начинал боксером и знал, как ударить больнее. Любимым его занятием было пойти в «веселый бар», уговорить ничего не подозревающего гомосексуалиста уединиться с ним в мужском туалете и там избить до полусмерти. Скита несколько раз забирала полиция, но инциденты всегда замалчивались. В конце концов, он был любимым комиком Америки. Скит — параноик и способен убить в приступе ярости. Однако вряд ли у него хватило бы хладнокровия, чтобы осуществить продуманный план мести. А в этом, как чувствовал Джад, таился ключ к решению. Кто бы ни пытался его убить, он делал это не в порыве страсти, а методично и хладнокровно. Безумец.
Который не был безумным.
Глава одиннадцатая
Зазвонил телефон. Из службы коммутатора ему сообщили, что дозвониться удалось до всех пациентов, кроме Анны Блэйк. Джад поблагодарил оператора и повесил трубку.
Значит, Анна придет сюда сегодня. Его встревожила радость, охватившая его при мысли, что он увидит ее. Он должен помнить, что она придет лишь потому, что он пригласил ее как врач. Он сидел и думал об Анне. Как много он знал о ней… и как мало!
Он поставил запись разговора с Анной. Это был один из ее первых визитов.
— Удобно, миссис Блэйк?
— Да, спасибо.
— Расслабились?
— Да.
— У вас руки сжаты.
— Я несколько напряженно себя чувствую.
— Почему же?
Долгое молчание.
— Расскажите мне о вашей домашней жизни. Вы замужем полгода?
— Да.
— Продолжайте.
— Я вышла замуж за прекрасного человека. Мы живем в чудесном доме.
— Какой у вас дом?
— Загородный, во французском стиле… Прекрасное старое имение. К дому ведет длинная, петляющая дорожка. Высоко на крыше такой забавный бронзовый петух, без хвоста. Наверное, какой-то охотник отстрелил его давным-давно. Я люблю дальние прогулки. Это похоже на жизнь в деревне.
— Вам нравится деревня?
— Очень.
— А вашему мужу?
— Думаю, тоже.
— Обычно мужчина не покупает землю за городом, если в самом деле не любит ее.
— Он любит меня. Он купил бы ее и для меня. Он очень великодушен.
— Давайте поговорим о нем.
Молчание.
— Он симпатичный?
— Антони очень красивый.
Джад почувствовал укол ревности.
— Вы подходите друг другу физически?
