Арнальд Индридасон - Трясина
— Что она хотела этим сказать, как вы думаете?
— Это молитва, мольба к господу, это ясно, если прочесть псалом целиком. Это про смерть девочки, конечно, про то, как это было ужасно. Кольбрун не могла вынести и мысли, что Ауд сделают вскрытие. Просто не могла этого вообразить.
Эрленд опустил глаза — ох, как же неловко, — но Элин не заметила.
— Вы же понимаете, — продолжала она, — что ей пришлось пережить, сначала изнасилование, потом смерть дочери, все это не могло не сказаться на ее душевном здоровье. У нее был нервный срыв. Когда врачи заговорили про аутопсию, с ней просто припадок случился, она не знала, как защитить Ауд, стала видеть во врачах врагов. У нее появилась дочка, свет в окошке, да при таких ужасных обстоятельствах — и тут она ее потеряла, не прошло и четырех лет! Она решила, что это воля божья. Хотела, чтобы Ауд оставили в покое.
Эрленд тяжело вздохнул. Пора, нельзя больше откладывать.
— Боюсь, я тоже один из этих врагов. Элин удивленно посмотрела на него.
— К сожалению, нам придется эксгумировать девочку и провести более детальную аутопсию, — очень отчетливо, ровно и медленно сказал Эрленд.
Элин не сразу поняла, о чем он. Тряхнула головой, переспросила:
— Что вы такое говорите?
— Возможно, нам удастся установить точную причину смерти.
— А что там устанавливать?! Опухоль головного мозга!
— Дело в том, что…
— Да что вы несете? Выкопать ее? Бедное дитя? Я поверить не могу! Я же вам только что говорила…
— Есть две причины.
— Две причины?
— Да, две причины, по которым нужно провести повторную аутопсию, — сказал Эрленд.
Элин вскочила со стула и стала нервно ходить из угла в угол. Эрленд поежился.
— Я переговорил с персоналом Кевлавикской больницы. Они не смогли найти никаких бумаг об Ауд, кроме краткого отчета о вскрытии. Врач, который его производил, уже умер. Он уволился в год смерти Ауд. В его отчете сказано лишь, что в мозгу обнаружена опухоль и что она является причиной смерти. Мне необходимо знать, что именно это была за опухоль, то есть знать в точности, от какой болезни умерла Ауд. А конкретнее я хочу установить, не имеем ли мы дело с наследственным заболеванием.
— Я понятия не имею, о чем вы! У нас нет никаких наследственных заболеваний в семье!
— Возможно, носителем болезни был Хольберг, — сказал Эрленд. — Вторая причина для эксгумации — установить, действительно ли Ауд его дочь. Современные технологии сравнения ДНК позволяют это сделать.
— Вы сомневаетесь, что она его дочь?
— Нет, но мы должны это точно установить.
— Зачем?
— Хольберг отрицал, что ребенок его. Он признал, что имел половую связь с Кольбрун, с ее согласия, но затем отрицал, что Ауд — его дочь. Когда дело закрыли, полиция решила, что нет смысла проверять, так это или нет. Ваша сестра тоже на этом не настаивала. Ей и так было тяжело, она хотела забыть про Хольберга до конца дней своих.
— Но кто другой мог быть ее отцом?
— Нам нужно точно знать. Потому что Хольберга убили. Точные данные, возможно, дадут нам ответы на наши вопросы.
— Потому что Хольберга убили?
— Да.
Элин подошла совсем близко к Эрленду. Какие горящие глаза!
— Неужели это чудовище будет мучить нас и после смерти?!
Эрленд хотел было ответить, но не успел.
— А вы все равно думаете, что моя сестра лгала, — сказала Элин. — Вы ей никогда не поверите. Вы ничуть не лучше этого подонка Рунара. Ни на грош!
Она наклонилась совсем близко.
— Мерзкий легавый! — прошипела она. — И зачем только я пустила тебя на порог своего дома!
18
Увидев приближающиеся огни, Сигурд Оли сразу понял, что приехал Эрленд. Экскаватор — маленький, на гусеницах — уже стоял перед могилой, готовый начать в любой момент. Еле пролез между рядами могил, развел жуткую грязищу. В воздухе резко пахло выхлопными газами и машинным маслом.
Рядом с Сигурдом Оли и Элинборг стояли патологоанатом, сотрудник прокуратуры, священник и церковный староста, пара полицейских из Кевлавика и двое рабочих. Собравшиеся источали зависть к Элинборг — у нее одной оказался зонтик — и к Сигурду Оли, которому коллега позволила стать поближе. Эрленд вышел из машины и направился к ним. У напарников с собой были все бумаги на эксгумацию, но босс приказал не начинать без него.
Эрленд огляделся вокруг. Как неприятно — кладбище все-таки, зачем мы нарушаем его покой, да еще разводим эту грязь, тьфу. Могильный камень сняли до его приезда, он лежал рядом, как и зеленая ваза с торчащим из дна стержнем — чтобы ее легче было воткнуть в землю. В вазе было несколько засохших роз, не иначе от Элин. Эрленд наклонился, еще раз прочел эпитафию и покачал головой. Рядом с камнем лежали остатки белой ограды — ее сломали, когда снимали камень. Эрленд частенько видел такие оградки вокруг детских могил, у него сжалось сердце — ну зачем было ломать-то? Эххх… Он поднял глаза к небу, с полей шляпы ему на лицо лилась вода, пришлось прищуриться. Окинул взглядом собравшихся и кивнул Сигурду Оли. Сигурд Оли махнул рукой экскаваторщику — и ковш нырнул в землю.
Не экскаватор, а нож, вскрывает старые раны. Эрленда передернуло.
Куча земли росла, яма становилась все шире, казалось, из трещины в земле на них изливается тьма. Эрленд стоял рядом, смотрел, как экскаватор вгрызается все глубже и глубже в землю — словно в старую рану. Вдруг ему показалось, что он все это уже видел — ну да, во сне; может, мне и сейчас все это снится? Это не день, а сон, ночной кошмар. Вот коллеги, вот рабочие в оранжевых комбинезонах, опираются на лопаты, вот священник в черном пальто — очертания словно размазаны дождем, который заливает могилу, вот ковш экскаватора, который уходит под воду… или это уже кровь?
Точно, он уже это видел. Эрленд тряхнул головой, адское марево развеялось — с ним порой происходили такие вещи, и всякий раз он задумывался, откуда это и почему; почему ему порой кажется, что он переживает прошлое? Эрленд не верил ни в предвидение, ни в сны, ни в реинкарнации и всякие прочие кармы, он даже в бога не верил, хотя читал Библию, не верил в вечную жизнь, не верил, что то, как мы ведем себя в этом мире, влияет на то, где мы окажется, в аду или раю. Всегда считал, что в жизни довольно и от рая, и от ада.
Но иногда он испытывал эти странные, сверхъестественные дежавю — переживал события так, словно это был повтор, словно он вышел из собственного тела и смотрел на свою жизнь со стороны.
Отчего же это происходит? Что у меня такое с головой?
Ковш ударился о крышку гроба, и Эрленд пришел в себя. Глухой, гулкий удар.
Эрленд сделал шаг вперед, заглянул в могилу, увидел гроб и замахал руками экскаваторщику:
— Осторожно!
Краем глаза он увидел, как к ним подъезжает еще одна машина, со знаком «такси» на крыше, останавливается у ворот кладбища, оттуда выходит пожилая женщина в зеленом плаще, в гневе направляется к собравшимся, а такси уезжает. Не откладывая дела в долгий ящик, она начала орать и потрясать кулаками:
— Осквернители! Воры! Мерзавцы!
— Не пускайте ее к могиле, — ровным тоном сказал Эрленд двум полицейским, те не мешкая преградили Элин дорогу. Она пыталась сопротивляться, растолкать их, но полицейские схватили ее за руки и удержали на месте.
Двое рабочих с лопатами прыгнули в могилу, разрыли немного вокруг гроба и продели под него веревки. Гроб в целости, дождь гулко барабанит по крышке, смывает с нее землю. Эрленд почему-то решил, что когда-то крышка была белая, маленький белый гробик с медными ручками и крестом. Рабочие привязали веревки к ковшу, и экскаватор аккуратно извлек гроб из могилы. Действительно не поврежден, но выглядит ужасно хрупким.
Эрленд заметил, что Элин затихла и перестала вырываться. Как только гроб появился из могилы и повис на ковше, она зарыдала.
Гроб опустили на землю, священник подошел к нему, перекрестил и прочел молитву — шепотом, ничего не было слышно. К экскаватору подъехал небольшой фургон, рабочие отвязали веревки и поместили гроб в фургон, закрыли дверцы. Элинборг села рядом с водителем, и они сразу же отъехали, собравшиеся проводили красные огни глазами — за ворота кладбища, на дорогу, на шоссе, в город. Скоро машина скрылась за стеной дождя.
Священник подошел к Элин и попросил полицейских ее отпустить, те убрали руки. Священник спросил, может ли он что-то для нее сделать, было ясно, что они знакомы. Поговорив немного с ним, Элин успокоилась. Эрленд и Сигурд Оли переглянулись и посмотрели на могильную яму. На дне уже образовалась большая лужа.
— Я хотела остановить это варварство, как они смеют осквернять могилы! — отрешенно говорила Элин священнику. Хорошо, подумал Эрленд, кажется, уже взяла себя в руки, можно подойти поближе.
Сигурд Оли не отставал от босса.
