Светлана Алешина - Радость вдовца
Когда мы остались с ней в кабинете одни, она все-таки взяла слово:
— Че-то ты мудришь слишком, — прищурилась она, — мне кажется, все дело в деньгах. А бомбу заложили, как ты правильно вначале сказала, для гарантии.
— Что гадать! — вздохнула я, и, сняв с плечиков шубу, стала собирать вещи.
— Ты куда? — удивилась Маринка.
— У меня одно дельце намечено, — я таинственно улыбнулась, — надо кое-кого проведать.
— Кого? — спросила любопытная Маринка.
— Так я тебе и сказала! — Мне захотелось ее подразнить.
Она, как всегда, надулась, и тогда я объявила ей, что еду в офис к Всеволоду. Она неодобрительно покосилась на меня, но ничего не сказала.
Пригнанная Виктором от офиса «Венеры» «Лада» поблескивала своим отполированным корпусом на солнце. Я села за руль, но, прежде чем нажать на газ, выкурила в раздумье пару сигарет. Погода была чудесная. Хоть и морозило, но чувствовалось, что весна не за горами. По-весеннему щебетали птицы, по-весеннему ясным было небо, и я невольно подумала о Кристине, о нашем с ней разговоре вчера в машине. Кто тогда мог предположить, что все так обернется!
Я вздохнула и, стараясь сохранять бодрость духа, свернула на Московскую. Минут через десять я уже тормозила у шестиэтажного здания, где располагался офис компании «Синий луч». Синий «БМВ» Всеволода стоял возле обочины, зажатый между «девяткой» и стареньким «Опелем». Чуть поодаль ослепительно сиял своим полированным капотом черный «Хюндай». Я уже приготовилась выйти из машины, как увидела в дверях здания Всеволода и высокого плотного мужчину лет пятидесяти с большим животом, одетого в длинное темное пальто. У мужчины были жидкие волосы, причесанные так, чтобы скрыть небольшую лысину. Но та все равно просвечивала сквозь тонкую паутину пегих прядок. Одутловатое невыразительное лицо и бегающий взгляд незнакомца не производили благостного впечатления. Глаза у него были круглые, словно лишенные век. Дряблые щеки и то, как он закидывал голову, когда кашлял, выдавали в нем астматика.
Я наклонилась вправо и вниз, чтобы Всеволод случайно меня не заметил. Чисто инстинктивно приподняла «Никон» и сделала несколько снимков. Всеволод и его собеседник были уже рядом. Я обратила внимание на то, что Всеволод с этим мужчиной держался не так уверенно и независимо, как в ресторане и в офисе в прошлый раз. Он заглядывал этому животастому в лицо, точно сверял свои опасения быть неправильно понятым с реакцией собеседника. Было видно, что Всеволод дорожит мнением мужчины и всячески старается тому угодить.
Несколько минут они что-то обсуждали. Причем собеседник Всеволода покровительственно похлопывал его по плечу, а перед тем как пожать на прощанье Хмельницкому руку, сдвинул брови на переносице и покачал головой. Одновременно губы его быстро зашевелились. Напоследок он выставил указательный палец и, как бы что-то утверждая, покрутил им в воздухе. Всеволод кивнул и направился обратно в офис, а мужчина пошел к «Хюндаю». Он сел в него, и вскоре я увидела, как черная полированная машина дает задний ход и выезжает на дорогу.
Авантюрная мысль, вот именно — авантюрная — вспыхнула в моей голове. Я передумала идти в офис, а набрала номер редакции.
— Редакция ежене… — услышала я звонкий голос Маринки.
— Марин, это я, — перебила я ее, — позови Сергея Ивановича.
Когда трубку взял Кряжимский, я попросила его узнать адрес Всеволода. Он пообещал мне выполнить мое поручение не позже чем через полчаса. Я еще минут десять поворковала с Маринкой, потом произнесла:
— Мари-ин, ты Виктора там не кликнешь?
— Кликну.
— Слушаю, — узнала я твердый и глухой голос Виктора.
— Вить, задание есть. Бери свой инструмент и поезжай по тому адресу, который тебе Сергей Иванович продиктует. Ясно?
— Ага.
Виктор был немногословен. Это свойство обходиться набором из двух дюжин слов могло впечатлить кого угодно. Оно и Маринку по началу впечатляло, но потом она что-то поостыла. На Виктора можно было положиться. Он владел приемами рукопашного боя, разбирался в замках, да и вообще был исполнительным и расторопным работником. От него исходило необоримое обаяние истинной мужественности.
Кряжимский узнал адрес Всеволода раньше обещанного срока. Жил он на набережной, то есть недалеко от работы. Я направилась прямиком к нему домой. Не въезжая во двор, я остановилась, поджидая Виктора. Наконец на повороте появилась его «шестерка». Он остановил машину рядом со мной и пересел на переднее сиденье моей «Лады».
— Постараешься открыть? — лаконично обратилась я к нему.
Он кивнул.
— Посмотрим, что можно сделать… — деловито сказал он и отправился со своим кейсом во двор отреставрированной «сталинки».
Я знала, что самое большее минут через пять, если, конечно, замок не самой высокой сложности, можно будет попасть в квартиру. Маринка часто шутила, называя нас «бандой медвежатников».
Выкурив сигарету, я вышла из машины и медленным прогулочным шагом пошла во двор. Я поднялась на третий этаж. Виктор еще возился.
— Две двери, — пояснил он шепотом.
Наконец он открыл и вторую дверь. Быстро и ловко сложил инструмент. Мы вошли в просторную прихожую. На стенах висели акварели, как и в офисном кабинете Всеволода. На всех варьировалась одна и та же тема «золотой осени». В лесу, на берегу реки, на море, в горах. Мы прошли в гостиную — огромную, шикарно обставленную комнату. Белые диванные уголки, в унисон им белый круглый стол, кресла из той же серии, что и диваны, аппаратура, горшки с цветами, авангардистские полотна на бледно-абрикосовых стенах, тонкий светлый шелк занавесок, стеллажи с книгами и изящными сувенирами. Мы обследовали эту замечательную комнату, затем обшарили не менее красивую спальню, утопающий в черной коже и поблескивающий благородным деревом кабинет, кухню, сплошь уставленную импортной бытовой техникой, облицованную фиолетовым кафелем ванную.
Не обнаружив ничего примечательного, я вернулась в гостиную, включила автоответчик. Несколько деловых звонков. Я слушала дальше. А дальше тишину комнаты нарушил немного раздраженный, словно она нервничала по вине Всеволода, голос Кристины.
— Это Кристи. Так больше продолжаться не может, — быстро и взволнованно говорила она, — нам необходимо все раз и навсегда решить. Или я остаюсь с Аром, или… Не хочу тебя к чему-то принуждать, но войди в мое положение. Я не шестнадцатилетняя, на все согласная девочка… В общем, давай все обсудим. Сегодня мы с Аром будем на даче, завтра у нас вечеринка. Но прежде чем мы встретимся на ней, я хотела бы с тобой поговорить с глазу на глаз. Только не воображай, кроме разговора, я ни о чем просить тебя не буду! Жди меня завтра в офисе. Я приеду в два. Если ты и на этот раз сбежишь, я все расскажу Ару — и дело с концом!
Далее Всеволоду звонила какая-то расторможенная девица, умолявшая его о встрече и о деньгах, которые он якобы ей задолжал. Потом снова была Кристина. Теперь ее голос нервно дрожал.
— В офис тебе звонить я не буду. И приезжать тоже. Я передумала, — с усмешкой сказала Кристина. — Сегодня и завтра пусть все пройдет спокойно, а послезавтра я скажу Ару… Ну, ты сам знаешь, что я ему скажу. Не надо меня убеждать, что ты меня любишь. Если бы это было так, ты бы не связался с той потаскушкой и не ночевал бы у нее. Тебя опять нет дома. Ты у нее? Думаю, да, — послышался ехидный смешок, судорожный и ядовитый, — ты хоть слушаешь иногда свой автоответчик? Мы прекрасно отдыхаем с Аром на даче. Я немного пьяна, иначе вообще не стала бы трепаться с твоим автоответчиком. Ха-ха. Ладно, ты меня утомил. Чао.
Я выключила автоответчик. Время первой записи — двенадцать ноль семь вчерашнего дня, время последней — двадцать три тридцать. Во второй раз Кристина звонила Всеволоду с дачи. Наверное, когда выходила на кухню. А Всеволода дома не было. За какие-то три минуты передо мной развернулась любовная драма, развернулась со всем своим унизительным для утомленной неопределенностью отношений и неверностью своего любовника Кристины подтекстом. Мне стало жаль ее. К этой душераздирающей жалости, конечно, примешивалось и сознание того, что Кристины больше нет.
Я стояла как завороженная перед телефоном.
— Пойдем? — тронул меня за рукав Виктор.
Я молча кивнула, но осталась недвижно стоять, точно меня поразил столбняк. Вот так, через автоответчик попадаешь в самое сердце человеческой драмы, — пронеслось в уме, — да-а, телефоны и факсы в наш век заменяют нам книги, говоря с нами голосами жертв. Я машинально включила автоответчик. Нет, уходить было рановато.
— Всеволод, — раздался властный глухой голос, — твой сотовый недоступен и дома тебя тоже нет. Заставляешь меня звонить тебе ночью. Когда же ты решишь с Аркадием? Что ты как маленький, право! — в голосе звучало недовольство и разочарование. — Я завтра подъеду к тебе часиков в одиннадцать. Пожалуйста, реши уж. Если сопротивляется, убеди, припугни. И помни, ты внакладе не останешься. Все.
