Филлис Уитни - Перо на Луне
Миссис Радбурн опустила коробку со статуэткой себе в сумку.
— Мне очень жаль, что все так случилось, Дженни. Нужно будет заново наладить отношения и оставить позади ошибки прошлого. Этот отель — одна из здешних жемчужин старой Англии, он был построен еще в двадцатых годах. У них еще есть паб под названием "Уютный уголок", и он до сих пор процветает. Это место вообще особенное, и я его очень люблю.
Мы прошли через большой старомодный холл и оказались в тюдоровском зале. Нас приветствовал метрдотель в красной куртке и галстуке-бабочке. Из частично застекленных окон открывался потрясающий вид. Нас проводили к столику на возвышающейся платформе с медными перильцами, откуда можно было любоваться видом на океан, острова и далекие горы. Мне понравились и обои на стенах, в которых чувствовался дух Виктории, и красные бархатные кресла, так контрастирующие с белоснежными скатертями и салфетками. Вверх по окнам тянулась виноградная лоза со своими изящными зелеными усиками, а пространство между окнами занимали картины с речными сценками.
Лита бросила взгляд на одно из полотен.
— Маклур был хорош не только в архитектуре, но и в живописи. Это один из его пейзажей.
Тюдоровский зал показался мне интересным, но все же главным объектом моего внимания оставалась Элис. Я наблюдала за ней со смешанным чувством потери, сомнений и надежды, и ничего не могла с собой поделать. Она сидела между Джоэлом и его матерью и явно показывала максимум своего воспитания. Правда, когда она встретилась со мной взглядом, я увидела в ее глазах чертики и снова испытала пронзительное чувство узнавания. Если Элис и была в благоговейном ужасе от этой комнаты и врученного ей большого меню, то никак этого не показала. Ее уверенный вид меня восхищал. Наверное, она хорошо научилась блефовать, как сказал ранее Джоэл.
Мы решили остановиться на "шведском столе".
Ассортимент салатов и горячих блюд пестрел разнообразием. Я взяла себе моллюсков в сливках, гребешковую похлебку, холодного лосося, зеленый салат и горячие булочки. Элис выбирала неторопливо, явно будучи опытным посетителем ресторанов. Она прошептала мне, что мы можем приходить сюда почаще: нам понравится ее любимая еда.
По возвращении за столик миссис Радбурн стала рассказывать мне об Ок-Бее. Ее твидовый костюм цвета лаванды выглядел более прозаическим, но ее все равно окружала аура экзотики. Меня поразил контраст между ее живостью и спокойными манерами Джоэла. Наверное, он вырос в окружении такого количества эмоций, что теперь ему хотелось спокойствия. Когда я впервые увидела его с Коринтеей Ариес, он вел себя покровительственно — не только как друг, но и как лечащий врач. Теперь же он слушал свою мать с вниманием и сопереживанием, наслаждался разговором и позволял ей играть ведущую роль.
— Да, конечно, индейцы жили здесь много тысяч лет до прихода белого человека, — рассказывала Лита нам с Элис. — При раскопках было обнаружено много каменных пирамид, и каждая означает чью-то могилу. Очень ценные археологические находки. Скорее всего, могилы индийских воинов можно обнаружить и под какими-то из наших великолепных городских домов, под их лужайками и подвалами. Об их призраках ходит столько легенд. Иногда в утренние туманы я ощущаю, что духи воинов выбираются наружу, думают о нас и не одобряют то, как мы обращаемся с оставленным ими наследием.
Эта мысль воодушевила Элис.
— Как думаете, они могут придти в сад Коринтеи со своими томагавками?
— Племя Нутка не пользовалось томагавками, — разъяснила Лита Радбурн. — Они вырезали себе дубины и делали кинжалы из китового уса. Но мне нравится мысль, что они могут навестить сад Коринтеи.
Прислушиваясь к разговору, я все равно смотрела на Элис. Хоть она чуток и блефовала и не была столь уверена, как хотела казаться, мне нравилось, как она себя ведет при таких странных обстоятельствах. Несмотря на плохое обращение Фарли Корвина и пренебрежение Пиони у нее была своя пробивная жилка, которая питала ее жизнерадостность и не позволяла сдаться.
Она нравилась мне все сильнее, и это пугало меня. Прошедшие семь лет я расходовала свою любовь и мучительное желание о ком-то заботиться на своих учеников. И получала в награду чувство удовлетворения, потому что помогала детям, которые во мне нуждались. Но сейчас было совсем по-другому. Эта девочка может оказаться моей родной дочкой.
Я не прониклась скоропалительной убежденностью миссис Радбурн, что Элис моя пропавшая девочка, но и скидывать ее со счетов совсем я тоже не могла. Как и отмахиваться от вспышки узнавания, которую сама испытала. Но если я уберу все защитные барьеры, если позволю себе привязанность, которая сама так и просится на свет, а потом мне придется отдать эту девочку и вернуться домой в одиночестве, боль потери может оказаться непереносимой. Именно это и означало предупреждение Джоэла. И пока я не смогу найти доказательства личности Элис, я не перестану бояться будущего.
Через пару дней миссис Ариес может решить, что я уже ничего не смогу доказать, и начнет претворять в жизнь то, чем она хочет успокоить свою совесть. Она может официально признать Элис своей правнучкой и наследницей. К несчастью, я чувствовала, что она этого хочет — и не потому, что сама привязалась к Элис, а потому что чувствует себя старой и больной. Ею двигало странное человеческое качество передать своей плоти и крови все, что у нее есть. И как только она примет такое решение, я тут же останусь за скобками.
Существовали художники, утверждавшие, что по фотографии могут спрогнозировать, как будет выглядеть повзрослевший ребенок через несколько лет после похищения. Но как бы ни был подобный рисунок похож на ребенка, его не используешь как юридическое доказательство, а мне нужно было именно оно.
Элис подозрительно посмотрела на меня через стол, и я поняла, что, похоже, слишком откровенно ее разглядываю. Лита со своей особой чувствительностью, видимо, тоже это заметила и стала расспрашивать Элис, пытаясь нащупать, что она может помнить о раннем детстве.
— Когда ты была маленькой, у тебя были какие-нибудь животные? — спросила она.
Элис подумала и потрясла головой, светлые кудряшки заплясали вокруг лица.
— Нет, у меня не было ни кошек, ни собак, мы ведь постоянно переезжали. Но как-то раз у меня была черепаха.
У меня привычно-бессмысленно замерло сердце. У Дебби была черепаха. И еще у миллионов других детей.
— А как ее звали? — спросила я, стараясь говорить обычным тоном.
Она снова потрясла головой.
— Я не помню.
Я осмелилась на еще один вопрос.
— У тебя действительно такие светлые волосы… как у твоей мамы?
— Я не знаю, какого они цвета на самом деле, — откровенно призналась Элис. — Маме нравится, когда у нас похожие волосы, и она всегда добавляет что-то в ополаскиватель для волос нам обеим.
— А они у тебя на самом деле такие кудрявые?
— Нет, у нас с мамой перманент. Ма считает, что кудрявые волосы красивее.
Я посмотрела на Литу, и она кивнула, отметив потенциально новую информацию. Но я пока не представляла, как ее использовать.
Джоэл тоже задал вопрос девочке.
— А ты помнишь своих бабушку с дедушкой?
Элис явно нравилось быть в центре внимания, и я понадеялась, что она не начнет в ответ фантазировать.
— Не думаю. Ма говорила, что ее мама умерла, когда она была совсем маленькой. А своего папу она не любит и не хочет о нем говорить.
— А родители Фарли? — спросил Джоэл — Ты их когда-нибудь видела?
Элис презрительно фыркнула.
— Сомневаюсь, что у него вообще были родители. Может, его кролик вытащил из шляпы. Когда я была маленькая, я думала, что он мой отец. Я называла его Па. Но один раз Пиони разозлилась и сказала мне, что он мне не папа и чтобы я его так не называла. Наверное, из предков у меня есть только старая Коринтея.
Можно попробовать зайти с другой стороны, подумала я.
— А ты помнишь очень жаркую страну и широкую реку? А джунгли?
— Где я родилась? — Раньше она отрицала, что помнит хоть что-то на эту тему, но сейчас приняла вызов. — Может и помню. Иногда мне кажется, что я что-то вспоминаю, хотя Ма говорит, что я была тогда слишком маленькая. Там были жуки и москиты. И крокодилы в воде. Крокодилы съели моего папу.
— Не за едой, пожалуйста, — сухо сказал Джоэл. — В любом случае, я не думаю, что все так и было. Твоя мама права — ты была слишком маленькой, чтобы запомнить страну Амазонки.
Элис упала духом.
— Наверное, я просто запомнила, что мама говорила о реке и джунглях — особенно, когда она злилась на Фарли. Иногда она рассказывает мне о тех временах, которые она просто ненавидела. И мне кажется, что я сама помню.
— Ты думаешь, она ненавидела твоего отца? — спросил Джоэл.
— Моего настоящего отца? Ой, нет! Она его очень любила. Она говорила, что он был с ней добр. Она все время попрекает этим Фарли.
