Алексей Пронин - Страж державы
– Ты прав, Уильямс. Твои предложения?
– К гребаной матери наш демократический гуманизм! Мы на войне. Хоть она и невидимая, но это война. Потроши его сейчас, немедленно. Плевать, отбросит он после этого копыта или нет. Ты должен достать Тихомирова раньше, чем парень, сбежавший из-под твоего носа. Потроши его немедленно! Запомни, Тони, второго шанса не будет.
– Я понял тебя, Спенсер, спасибо.
– Как только прояснишь ситуацию, сразу позвони мне, чтобы я был в курсе.
– O’кей!
Сейчас, после разговора с Уильямсом, Фишер понял, насколько близко он стоял над краем пропасти, и ему до смерти захотелось промочить горло спиртным. Нет, сначала нужно сделать дело.
– Гарри, – связался он со Стиклером, сидевшим в другой машине. В той машине, где тихо постанывал пришедший в себя де Линар.
– Да, Энтони, – отозвался Стиклер.
– Спроси у Лестера, есть ли у него с собой все необходимое, чтобы раненый заговорил прямо сейчас.
Прошло полминуты, прежде чем выходящий из себя Фишер получил утвердительный ответ. Караван машин, состоящий из двух джипов и примкнувшего к ним «Форда», мчавшийся на предельно допустимой скорости, заскрипел тормозными колодками и остановился в двух шагах от выезда из Булонского леса. Фишер, не дожидаясь, пока тучный Лестер выберется из машины, с силой толкнул наружу дверь и выскочил на асфальт. Лестер не успел выйти из «Форда». Фишер, сам Фишер собственной персоной, с проворством молодого оленя опередил грузного эскулапа и плюхнулся на заднее сиденье рядом с ним.
– Берись за дело, Лестер.
– Но он потерял много крови, к тому же… – забормотал Лестер.
– Плевать я хотел на твое мычанье! Делай, что я тебе говорю. Под мою ответственность.
– Хорошо, хорошо.
Почувствовав настроение шефа, Лестер предпочел не спорить с ним и, захватив все необходимое, забрался в машину, на заднем сиденье которой лежал де Линар. Увидев, что перед ним нет никого, кроме откормленного лица Лестера, бельгиец приподнялся и резко ударил его лбом в переносицу. Голова Лестера, не ждавшего от раненого такой реакции, отлетела назад. Боковое стекло завибрировало от соприкосновения с затылком эскулапа. Из носа полилась тоненькая струйка крови. Закрепить успех бельгийцу помешала холодная сталь уперевшегося в его лоб пистолета.
– Не дергайся, парень.
Де Линар прикрыл глаза.
– Вот так-то лучше. Лестер, ты как? – здоровенный громила, с трудом помещавшийся в строгий костюм, приподнял веки зажмурившегося от боли Лестера.
Дверца джипа открылась, и он чуть не свалился в объятия Фишера, успевшего подхватить его за плечи.
– Что тут у вас творится, Грант? – Фишер сурово посмотрел на громилу, держащего под прицелом пленника.
– Парень взбрыкнул, разбил ему нос, – кивнул Грант на находящегося в легком нокдауне Лестера.
Фишер втолкнул толстяка внутрь и сам сел рядом, нечаянно нажав на раненую ногу бельгийца. Тот застонал от боли и снова потерял сознание.
– Давай, Лестер, пошевеливайся.
Фишер, закусив губу, посмотрел на часы. С того момента, как они погрузили этого парня в джип, прошло чуть больше пятнадцати минут. Время еще есть, и остановить его сейчас не в силах даже президент США. Дрожащими руками, стараясь не думать о стремительно распухающем носе, Лестер нащупал вену и выдавил в нее содержимое заранее приготовленного шприца. Выждав пару минут, поднес к лицу бельгийца ватку с нашатырем, и де Линар, мотая головой, открыл глаза. Еще через несколько минут Фишер уже знал о местонахождении генерала Тихомирова. Особенно порадовало контрразведчика то обстоятельство, что на текущий момент рядом с полковником никого не было, кроме одной-единственной сообщницы этих идиотов по имени Мари.
Потирая руки, Фишер позвонил Уильямсу и сообщил ему полученные сведения. Теперь их могло остановить только землетрясение.
Две юные голландки, обжимавшиеся на одной из скамеек, в изобилии разбросанных по Булонскому лесу, были весьма неприятно удивлены, когда их уединение нарушилось появлением молодого человека в дорогом, но потрепанном и испачканном травой костюме. Их удивление еще более усилилось, когда они заметили, что этот странный, но не лишенный определенного шарма субъект достал из кармана стодолларовую купюру и почти на чистейшем французском попросил телефон, чтобы сделать короткий звонок. Замешательство, вызванное явлением незнакомца, было без труда преодолено одной из девушек, выхватившей из его рук купюру и протянувшей свой мобильник. Набрав номер, незнакомец бросил в трубку всего два слова:
– Ждите гостей.
Сигнал ушел в Леваллуа-Перье, где после продолжительного ожидания Мари и полковник Тихомиров смогли, наконец, получить полную ясность относительно их дальнейших действий. Пришелец вернул телефон, поблагодарил, и, проводив его взглядом, парочка юных девиц продолжила свои нехитрые экзерсисы.
Старлей Слобцов, отыскав свободную лавочку, присел, чтобы остыть и не спеша выкурить сигарету. Плечо саднило, к кровоточащей ране неприятно липла рубашка. На разорванном пулей пиджаке начинало проступать красное пятно. Брюки были безнадежно помяты и испачканы местной растительностью. В таком виде его даже близко не подпустят ни к одному благопристойному заведению. Тем более к тому, куда сейчас направлены были его устремления ввести на оперативный простор новую фигуру – умопомрачительную красотку Фатиму. Но молодой организм требовал восполнить запас растраченных в боях калорий, поэтому необходимо привести себя в порядок. Купить новый прикид, как следует поужинать и при полном параде вступить в следующую фазу оперативных мероприятий. Долой аскетизм и еду из фаст-фуда! Российский полицейский должен выглядеть не хуже пресловутого Джеймса Бонда. И вперед, к «Моэт и Шандон», устрицам, политым лимонным соком, фуа-гра и, конечно же, к несравненной Фатиме, чьи прелести не могут оставить равнодушным даже старика, одной ногой уже перешагнувшего порог жизни и смерти.
Еще не превратившись снаружи в столичного денди, праздного прожигателя жизни, внутри старлей уже ощущал себя таковым. В конце концов, он – Алекс Ковальски, хитровыделанный солдат удачи, готовящийся поставить раком джентльменов из Лэнгли. Выйдя к оживленной магистрали, Слобцов небрежным жестом остановил такси.
Солнце уже сложило свои полномочия на сегодняшний день и с чувством исполненного долга закатилось на запад, скрывшись за Булонским лесом, где совсем недавно представилась честь побывать Алексу Ковальски. Елисейские Поля, так же как и вчера, уже вовсю светились разноцветными огнями. Он остановил свой выбор на бутике, в котором продавалась одежда от знаменитого Пьера Кардена. Элегантный светло-серый костюм из тончайшего хлопка как нельзя более подходил к жаркой майской погоде. Миссионеру очень не хотелось надевать под него рубашку, поэтому он решил прикупить свободную белую футболку, а также белые носки и, конечно же, в тон костюму светло-серые мокасины.
Выбрав свой вечерний наряд, он прошел в примерочную кабинку, где скинул с себя помятую и испачканную в траве одежду. Снятие рубашки, рукав которой из-за спекшейся крови прилип к плечу, доставило ему определенные трудности и немного болезненных ощущений. Но в конце концов все прошло благополучно. Стерев рубашкой засохшую кровь, Миссионер залепил рану пластырем, после чего благополучно надел на себя выбранный гардероб. Из зеркала на него смотрел элегантный молодой человек, ценитель изысканных напитков и утонченных женщин. Единственное, что портило общее впечатление, – это легкая щетина на щеках и всклокоченные, загрязнившиеся от ратных подвигов волосы. Да, мистер Гангренуар, вам необходимо срочно посетить парикмахерский салон.
Посещение салона совершило с ним маленькое чудо. Помытые и подстриженные по последней буржуйской моде волосы, идеально уложенные искусным парикмахером, гладко выбритое лицо, запах дорогого парфюма – что еще нужно человеку для того, чтобы выйти в ночной город. Город, дразнящий россыпью фланирующих женщин, так и зовущих на амурные подвиги. Город, манящий окунуться с головой в эпикурейскую бездну развлечений.
Выйдя после всех преображений на улицу, старлей Слобцов вновь почувствовал приступ голода. Легким усилием воли подавив в себе животный рефлекс – не время сейчас, – он направил свои стопы к ночному клубу, в котором уже имел честь побывать прошлым вечером.
Решительного вида швейцар, осмотрев его с головы до ног, приятно улыбнулся, но, конечно же, не из чувства восхищения перед элегантным джентльменом, а из чувства благодарности за протянутую им стодолларовую купюру. Веселье, царившее внутри, было щедрому джентльмену уже знакомо, поэтому он, не выражая никаких эмоций, сразу же продефилировал к служебному входу.
На этот раз рядом с ним не было того конферансье, который беспрепятственно довел его до гримерной сводящей мужчин с ума звезды Востока, и на его пути тут же образовалось естественное препятствие в виде двух накачанных мускулатурой мужчин с нахмуренными лбами.
