Деклан Хьюз - Дурная кровь
– Ты уверена?
– Конечно. – Линда провела языком по красным губам и улыбнулась. – С другой стороны, кажется, я помню, как ты укреплял мои моральные устои прошлой ночью. И что теперь, Эд Лоу? Ты получил, что хотел?
Улыбка задержалась на ее губах, но выражение глаз изменилось. Внезапно я почувствовал себя скорее ее ревнивым любовником, чем детективом, кровь предательски забурлила в венах.
– Да, спасибо. А ты?
– Я всегда получаю то, что хочу, – сказала Линда, обнажив в улыбке зубы. – Потом всегда понимаю, что это было совсем не то, чего я хотела. И что на самом деле я хотела… выпить.
Она стояла совсем рядом. Я чувствовал запах сладких духов, грейпфрута и сигарет.
– Что у тебя с губой? – спросила она.
– Ударился.
Она дотронулась до моей щеки прохладной рукой, отвернулась и пошла в дом.
Я нашел ее на кухне. Она наполняла кувшин соком лайма с ромом.
– «Мохитос». Хочешь?
– Конечно. Пока ты его готовишь, поделись со мной некоторыми подробностями той истории, которую ты мне уже рассказывала.
– Какими подробностями?
– Как ты встречалась с Томми Оуэнсом в «Хай-Тайд» после того, как уехал Питер. Должно быть, он говорил тебе, что передал Питеру мешок с наличными от Джорджа Халлигана? Ты знаешь намного больше, чем говоришь. И почему, если тебе не наплевать на мужа, ты не рассказала мне все, что знаешь?
Линда бросила в стакан листья мяты, насыпала сахар и налила воду. Потом опустила голову, замерла и, как мне показалось, всхлипнула.
– Линда, не лей попусту слезы. Я не уверен, что на этот раз они помогут.
Она подняла голову и сверкнула на меня сухими глазами.
– Почему ты не сказала, что встречалась в тот вечер с Томми?
Линда отвернулась и покачала головой.
– Зачем Джордж Халлиган давал деньги Питеру?
– Я не знаю.
– Питер пытался застроить земли вокруг? Землю гольф-клуба Каслхилла, например?
– Возможно. Если он что-то делал, то не говорил мне об этом.
– Насколько хорошо ты знаешь Джорджа Халлигана?
– Я его вообще не знаю. Знаю, кто это. Но это ни для кого не секрет.
– Неужели ты не можешь предположить, зачем он давал Питеру деньги?
– А ты уверен, что он давал? Если ты располагаешь информацией только от одного Томми, то я и слушать не стану.
Линда вылила сироп из мяты с сахаром в кувшин, добавила газированной воды со льдом и перемешала все длинной ложкой.
– О чем вы с Томми разговаривали? Почему он так тебя ненавидит?
– Потому что давным-давно, еще до того как я вышла замуж, а он уже был женат, мы переспали – как-то один раз, после буйной пьянки, или во время пьянки, не помню. Это была ошибка, по крайней мере, для меня, но Томми решил, что все по-настоящему, пошел домой и рассказал обо всем жене. Ребенку их был всего годик, жена вышвырнула Томми на улицу, он таскался за мной, выслеживал – и так до тех пор, пока я не избавилась от него очень жестоким способом. А жена так и не приняла его назад. Поэтому он ненавидит меня.
Линда налила две порции «Мохитос», поболтала в них веточками мяты и протянула мне стакан.
– Удивительно, что он не рассказал тебе этого. Или мужчины не обсуждают такие дела?
– Такие мужчины, как Томми или я, во всяком случае, нет.
– Ага, – сказала она и подняла стакан.
Мы выпили. «Мохитос» освежил и ударил в голову. Линда взяла кувшин и уселась в гостиной. Я последовал за ней. От нее исходил такой сильный аромат, что я чувствовал, как будто уплываю за ним.
– Для кого ты так разоделась, Линда?
– Для тебя, Эд.
Она долила мне коктейля и похлопала по плечу. С беспокойством посмотрела на входную дверь, и мне стало интересно, что это за дела у нее. То ли кто-то должен был сюда прийти, то ли ее где-то ждали.
– Что еще ты хочешь услышать от меня? – спросила она.
– Расскажи мне про Сеозама Маклайама.
– Это парень из совета, который утонул, верно? Боже, это ужасно! Остались трое сыновей…
– Они с Питером близко общались?
– Я не знаю.
– Деньги Халлигана были взяткой Маклайаму?
– Я же сказала, что не знаю.
– Такое впечатление, что ты ничего о Питере не знаешь. Как будто вы жили отдельно.
– Это очень похоже на правду. И мы в конце концов нашли силы признать это.
– Томми говорит, что ты не любила Питера с самого начала. Тебе нужны были только его деньги.
– Томми считает, что я никого не могу полюбить – из-за того, что в глубине души люблю его. Видимо, так глубоко, что никто кроме него самого этого не замечает. И вообще, я что, подсудимая?
– Итак, ты не знала Сеозама Маклайама?
– Опять. Я знала о нем.
– Питер собирался встретиться с кем-то, чьи инициалы Дж. У., в тот вечер после тебя. Дж. У. – Джозеф Уильямсон – английский вариант Сеозама Маклайама. Ты что-нибудь знала про эту встречу?
– Нет. Погоди… Он сказал, что, возможно, ему придется выскочить минут на пять, чтобы разобраться с каким-то вопросом по строительству. Но это все. Он не сказал, с кем встречается.
Пять минут. Достаточно времени, чтобы передать мешок с деньгами неподкупному советнику и убедить его изменить свое решение по поводу переделки земель гольф-клуба Каслхилла. Решение, которое разрушило бы репутацию Маклайама, лишило бы его политической поддержки. Потом он позвонил и растаял в воздухе. Бессмыслица.
Я подошел к окну. Луна была такая большая, что казалось, вот-вот лопнет. Живот болел в том месте, куда врезал Толстяк Халлиган, а голова гудела от удара, которым я поразил Голубую Бейсболку. Линда встала сзади и положила мне на плечо руку.
– Я ничего не смогу сделать, если ты не хочешь помочь мне. Ты должна рассказать все, что знаешь.
– Я не могу рассказать тебе все, Эд. Я не уверена, в том, что знаю. То, что, по моему мнению, могло произойти… то, чего я боюсь… ты должен выяснить это. Я хочу, чтобы ты это выяснил.
Обернувшись, я посмотрел ей в глаза. Не знаю, что я там искал, но увидел лишь холодный страх.
Я направился к парадной двери. Линда пошла за мной и остановилась в холле, внимательно осматривая полки буфета в поисках ключа от ворот.
– Знаешь, тебе лучше не садиться за руль, – сказала она.
– Когда я уезжал отсюда, езда в пьяном состоянии была национальным спортом. Что случилось? К нам внезапно прорвалась цивилизация?
– Не совсем. Может, только намек на нее.
Но когда я вышел на воздух, ноги у меня подогнулись. Спокойно. Поеду с открытыми окнами, и все будет в порядке. Линда дошла до машины вместе со мной, посвистывая своему коту. Автомобиль произвел на нее впечатление.
– Это машина моего отца. Ты ведь знаешь, они с Джоном Доусоном держали гараж. Они росли вместе.
У Линды засветились глаза.
– Питер что-то такое говорил: «Все идет из Фэйган-Виллас». Ты понимаешь, что это значит?
Я покачал головой.
– Я тоже не знаю, – сказала Линда и открыла мне ворота.
Я направил «вольво» на узкую дорогу, остановился под знакомым платаном на Каслхилл-роуд и закурил.
Фэйган-Виллас. Там выросли мои родители, Джон и Барбара Доусон тоже. Пятьдесят лет назад они все были детьми. И все начинается оттуда. Но что? Что – все? Тело, найденное в бетоне в основании ратуши Сифилда? Фотография отца и Джона Доусона? Тот факт, что две коробки с названием «Семья» из кабинета Питера Доусона оказались пустыми и фотографии, где двое мужчин стоят рядом, исчезли? Я сидел, курил и ждал.
Через полчаса темно-серый «лексус» с затемненными окнами проехал из Каслхилла и свернул к дому Линды. Еще через пятнадцать минут я вышел из машины и пошел по узкой дороге к автоматическим воротам. «Лексус» был припаркован около темного дома Линды. Я посмотрел на номерной знак. Кроме того, я нашел название фирмы, отвечавшей за мониторинг этого небольшого огороженного высоким забором мирка. Фирма называлась «Иммьюникейт».
Меня остановили у самого начала Каслхилл-роуд. Двое полицейских подошли, осмотрели машину, затем один из них постучал в окно. Я опустил стекло.
– Красивая машина, сэр. – У полицейского были бледно-голубые глаза и надменно поджатые тонкие губы.
– Спасибо, – сказал я.
– Вы знаете, что у вас не заплачены налог и страховка?
– Да. Машину отремонтировали только сегодня, мне нужно было ехать.
– Полагаю, прав у вас тоже нет?
– Почему же? Права есть. Только не с собой. Меня зовут Эдвард Лоу. Я приехал из Америки на похороны. Поэтому все немного… ну, вы понимаете…
– Да. Вы пили сегодня, сэр?
– Да, немного. Одну или две рюмки. Или три.
– Выйдите из машины, пожалуйста, сэр.
Я уже подумал об этом и решил, что выходить из машины мне не хочется. Что мне действительно хотелось, так это повернуть ключ в зажигании, пока полицейский на несколько мгновений отошел в сторону, чтобы дать мне открыть дверь, и рвануть с места. Я свернул влево, чтобы не наехать на второго полицейского, который побежал к своей машине включить мигалку и сирену, и махнул мимо Бэйвью по Сифилд-роуд мимо Фэйган-Виллас в Куорри-Филдс.
