Ксавье Монтепен - Сыщик-убийца
Он направился к экипажам и, подойдя к молодому лакею лет двадцати, любезно поклонился.
— Извините, сударь, если я обращусь к вам, не будучи знаком, но мне нужно спросить об одной вещи.
Лакей ответил поклоном и поглядел на него довольно благосклонно.
Жан Жеди продолжал:
— Судя по экипажу и вашему костюму, вы служите в каком-нибудь знатном доме?
— Вы не ошиблись, мой барин — маркиз, секретарь в министерстве иностранных дел.
— Черт возьми! — прошептал Жан Жеди, как будто ослепленный этим титулом. — Поздравляю вас. Вы в хорошем положении!
— Да, в порядочном. Но что вам надо?
— Вот в чем дело: вы должны знать всех и бывать у всей знати.
— Конечно!
— В таком случае, вы, без сомнения, можете дать мне необходимый адрес, адрес одного важного господина.
— Очень может быть! Кто этот важный господин?
— Герцог де Латур-Водье.
Лакей засмеялся.
— Что я сказал смешного? — спросил Жан Жеди, несколько сконфуженный и думая, что лакей смеется над ним.
— Я смеюсь не над вашим вопросом, а над случаем…
— Над каким?
— Вот видите это черное купе, запряженное двумя вороными лошадьми?
— Конечно.
— Видите кучера и лакея в траурной ливрее?
— Отлично вижу.
— Ну, так это экипаж и прислуга герцога де Латур-Водье, адрес которого вам нужен.
— Да, действительно, случай очень забавный, — сказал Жан Жеди, улыбаясь от удовольствия. — Благодарю вас за сведения, надо сознаться, что мне посчастливилось.
Он направился с фуражкой в руке к высокому малому, выездному лакею герцога де Латур-Водье, и сказал:
— Я сейчас узнал, сударь, что вы имеете честь служить у герцога де Латур-Водье.
— Действительно, — снисходительным тоном ответил лакей.
— Вы здесь ждете герцога?
— Да, мы отвезем его в сенат.
— В таком случае, он должен сейчас выйти?
— Да, конечно.
— И я могу его видеть?
— Конечно.
— И говорить с ним?
— Ну, это другое дело. Герцог не имеет обыкновения разговаривать на улице. Но какого черта вам от него нужно?
— Я сын одного из старых слуг его покойного отца и хотел бы попросить местечко на конюшне.
— В качестве кого?
— Я хотел бы получить место конюха.
— У нас нет свободного места конюха, но если герцог вспомнит о вашем отце, он, может быть, согласится подумать о вас. Но в ваших интересах я дам вам один совет.
— Буду очень благодарен.
— Не говорите с герцогом здесь. Отправьтесь на улицу Святого Доминика. Вы придете туда пешком в одно время с нами.
— А дом герцога на улице Святого Доминика?
— Разве вы этого не знали?
— Отец говорил мне, но у меня такая плохая память! Впрочем, благодарю вас за совет: я последую ему, но все-таки подожду здесь, пока герцог выйдет. Мне хочется знать его в лицо.
— Как вам угодно.
В эту минуту какой-то человек, по-видимому, чиновник, вышел из министерства и направился к фиакру, стоявшему сзади. Он машинально взглянул на Жана Жеди, вздрогнул и, остановившись, стал разглядывать со странной настойчивостью. Затем, очевидно убежденный, что не ошибается, он вернулся назад и взял его за руку.
Последний, совесть которого была неспокойна, почувствовал страх и, пытаясь его скрыть, придал своему бледному лицу выражение удивления.
— Вам угодно что-нибудь от меня? — спросил он.
— Я хочу сказать вам два слова, — проговорил Жобен, только что передавший в собственные руки начальнику отделения иностранных дел присланный ему пакет.
— Два слова — мне? — повторил Жан Жеди, стараясь освободить свою руку. — По всей вероятности, тут ошибка. Я вас не знаю.
— Напротив, я вас отлично знаю.
— Не может быть!
Жобен наклонился и сказал вполголоса:
— Вы — Жан Жеди по прозвищу Соловей. Отпираться бесполезно, я узнал вас с первого взгляда.
— Предположим, что я Жан Жеди, а кто вы?
— Полицейский агент.
— Ну так что же? Я отсидел свой срок и вышел из-под надзора полиции. Я заплатил мой долг правосудию и теперь не имею никаких счетов с полицией. Что вы хотите мне сказать?
— Я? Ровно ничего. Господин Доварель, следователь, желает поговорить с вами и поручил мне привести вас в его кабинет.
— А если я не пойду?
— Вы думаете?
— Я в этом уверен.
И он сделал усилие вырваться, но Жобен крепко держал его.
— Поверьте мне, не делайте скандала. У меня есть приказ об аресте, следуйте за мной.
— У вас есть приказ об аресте? — с испугом повторил Жан Жеди.
— Да. Хотите посмотреть?
— Нет никакой надобности. Но по поводу чего этот приказ?
— Я не знаю, вы должны знать лучше меня.
— Я ничего не делал…
— Вы скажете это судебному следователю, и он вас отпустит.
В это время два городских сержанта, стоявших на углах министерства, заметив, что происходит что-то необычное, подошли. Полицейский агент сделал им знак.
— Я — Жобен, — сказал он.
Это имя было хорошо известно, сержанты поклонились.
Жобен продолжал:
— Я имею приказ арестовать вот этого молодца, который, кажется, собирается сопротивляться, поэтому я требую помощи.
— Не трудитесь, — прошептал Жан Жеди, — я готов следовать за вами.
— Да, надеясь бежать, — возразил Жобен, — но меня не обманешь: я приму предосторожности.
Полицейские стали по обеим сторонам Жана Жеди, а Жобен вынул наручники.
— Это, в случае надобности, сделает вас послушным, — продолжал он. — Но я надеюсь, что мы обойдемся и без них. Один из сержантов сядет с нами в карету и проводит вас в префектуру.
Побежденный Жан Жеди опустил голову.
«Какое несчастье, — думал он, — меня арестовывают неизвестно почему и лишают благоприятного случая посмотреть на герцога де Латур-Водье!»
Показания Клода Ландри быстро принесли свои плоды, и случай избавил Жобена от надобности отправиться в тот же вечер на улицу Винегрие.
Полчаса спустя Жан Жеди был уже в полицейской префектуре.
— Черт возьми! — шептал он, ходя по пустой зале. — Может быть, мщение и богатство были так близки и вдруг — меня арестовывают. Этот арест должен иметь причину! Но какую? Дело этой ночи? Невозможно, так как я ничего не украл! К тому же, как можно угадать, что это я входил в дом?… Все время я работал один, следовательно, никто не мог меня продать… Тут должна быть какая-нибудь ошибка: меня принимают за другого! В сущности, я белее снега… Мне нечего бояться… И полицейский был прав, когда, смеясь, сказал, что следователь сейчас же отпустит меня.
Жан Жеди мало-помалу так увлекся, что начал говорить почти вслух и не слышал, как дверь отворилась и снова затворилась.
Кто-то положил ему руку на плечо.
Он поспешно обернулся: перед ним стоял бывший нотариус.
— Гусиное перо! — прошептал Жан Жеди.
— Да, мой милый. Я удивлен, найдя тебя здесь так скоро.
— Так скоро? — повторил с удивлением Жан Жеди. — Значит, ты знал, что я должен сюда приехать?!
— Конечно.
— Каким образом?
— После того, что мне сказал Ландри, я был в этом убежден.
— Что же это значит?
— Это значит, что Ландри донес на тебя. О! Совершенно против моего желания! Я делал все, чтобы помешать ему.
— Он, значит, на меня сердит?
— Страшно.
— Почему?
— Он воображает, что по твоей милости нас арестовали в «Серебряной бочке», что ты хотел один заняться делом на улице Берлин…
— Это неправда!… — вскричал Жан Жеди.
— Я в этом убежден, но он вбил себе это в голову и не слушает ничего.
— Но мы никогда вместе не работали, он не знает про меня ничего! Что он мог сказать?
— Я не знаю! Твое дело угадать и быть настороже, чтобы приготовиться отвечать на все.
— А! Негодяй! Он здесь?
— Нет, его уже водили к следователю, а затем отвезли в дом предварительного заключения.
— Хорошо, — проговорил Жан Жеди, сжимая кулаки. — Если я только попаду в одну с ним тюрьму, то ему придется плохо!
— Полно, не сердись так, — продолжал нотариус, не терпевший никаких ссор. — К чему тебе послужит, если ты убьешь его? Будет только тебе хуже. Успокойся и поговорим.
— Пожалуй!
— Во всяком случае, ты сам виноват. Если бы ты пришел в «Серебряную бочку», то не случилось бы ничего дурного.
— Я был там.
— Значит, ты опоздал?
— Да, я пришел в минуту, когда полиция вас уводила. Я видел, как вас вели, но я не мог прийти раньше.
— И это верно? — нерешительно спросил нотариус. — Это верно, что ты нас не продавал?
Глаза Жана Жеди налились кровью, и бледное лицо приняло ужасное выражение.
— Я никогда не продавал своих товарищей. Я не такой подлец, как Ландри! Если ты считаешь меня способным на низость, то, поверь мне, не повторяй этого, а то я тебя задушу.
Бывший нотариус побледнел и поспешно отступил.
