Рауль Мир-Хайдаров - Масть пиковая
– Три года… – сказал вслух нараспев прокурор, ощущая их такими долгими в своей жизни. Он взял чайник и направился в коридор за чаем, теперь он понял, что спать ему сегодня не придется. Попросив проводника заварить покрепче, он заодно справился о ходе поезда, скорый шел по графику, и ничего пока не вызывало тревоги. Он любил и много работал по ночам, и помощником в ночных бдениях всегда служил чай. Хозяин вагона постарался и заварил такой, какой требовался, и он вновь провалился памятью в три последних года после смерти Шарафа Рашидовича, показавшиеся ему такими долгими, хотя они были годами взлета, о котором он так страстно мечтал.
Ко времени похорон Рашидова страна уже год жила с преемником Брежнева Юрием Владимировичем Андроповым, человеком, знавшим истинное положение дел в государстве. Среди многих неблагополучных районов державы его внимание привлекал и Узбекистан. Еще в бытность свою председателем Комитета государственной безопасности он знал, что американцы вели аэрофотосъемку нашей территории и каждый раз с поразительной точностью прогнозировали виды на урожаи в СССР; эти цифры не в пример данным Госкомстата всегда оказывались верными. В американских, да и в других зарубежных источниках не раз уже появлялись данные о том, что в Узбекистане ежегодно приписывают около миллиона тонн хлопка. В подтверждение слухов в стране как раз вспыхнул постельно-бельевой кризис, и это при сборе в девять миллионов тонн! Наверное, это и послужило последней каплей терпения многолетнего воровства.
Не было в Москве ни одного серьезного ведомства, ни партийного, ни советского, ни одной значительной газеты, куда бы простые дехкане из республики и коммунисты, не променявшие совесть на подачки, не писали открытым текстом об обмане государства, о повальных хищениях вокруг. Уже намечались дела, позже названные «хлопковыми», появились в республике первые следователи из Прокуратуры СССР, но еще ничто не предвещало ни грома, ни молнии, никто не предполагал масштабов миллиардных хищений, ни огромного количества людей, замешанных в этом, ни уровня должностных лиц, причастных к казнокрадству.
Прогноз Шубарина оказался верным, Рашидова сменил человек Акмаля Арипова, хотя Артуру Александровичу хотелось, чтобы им стал его личный друг из Заркента Анвар Абидович Тилляходжаев, но ташкентские не уступили чужаку места, да и аксайский хан на поверку оказался сильнее, чем думал друг Японца. В первую же осень, заменив Рашидова, преемник тут же приписал очередной миллион, на меньшее рука уже не поднималась.
Человек расчетливый и осторожный, Акрамходжаев удивлялся беспечности, царившей вокруг, никто не верил в серьезные перемены, а они должны были грянуть по одной простой причине: страна неудержимо скатывалась к кризису – экономическому, экологическому, политическому, межнациональному, финансовому, печальный список подобных явлений можно было перечислять до бесконечности. Сухроб Ахмедович пошел ва-банк – напечатал в партийной газете серию статей, передал редакции многолетние размышления убитого прокурора Азларханова о правовом государстве, которым мы так и не стали, о многих сложностях и противоречиях, накопившихся в крае. Статьи вызвали шок в республике, смелость суждений, неординарность взгляда говорили о новом мышлении, принципиальности автора, широте охвата проблем, такой оценки действительности и перспективы не позволял себе еще никто.
Неделю у него на работе и дома обрывали телефоны, друзья удивлялись, спрашивали – откуда на тебя нашло? Он отвечал кратко – наболело! Не было только серьезной реакции сверху, но и она вдруг последовала, на одном крупном совещании генсек Андропов высказал мысли, очень созвучные статьям Акрамходжаева, вот тогда его впервые и пригласили в ЦК.
Там в долгой беседе с одним из новых секретарей ЦК он признался, что публикации, вызвавшие столь бурный интерес в республике, из его докторской диссертации, которая уже несколько лет из-за обстановки в стране лежит в столе. С докторской, то есть с двумя украденными папками прокурора Азларханова, по просьбе ЦК, пришлось ознакомить ведущих правоведов республики. С учетом небольших замечаний ему предложили защиту докторской в стенах местной академии. Так через год он стал доктором юридических наук. Правда, надо учесть, что идею встретиться с прокурором Акрамходжаевым новому руководителю ЦК подал секретарь Заркентского обкома партии Анвар Абидович Тилляходжаев, а того, естественно, попросил об этом Шубарин.
Продвинулся он за год со своим помощником и по службе, получил высокое назначение в Верховный суд республики, о нем заговорили как о крупном перспективном юристе, прочили завидную карьеру, хотя он знал, что это Артур Александрович щедро рассчитывается за дипломат и за Коста, наверное, у него появились и новые резоны в отношении своего нового протеже. Шубарина трудно было разгадать, хотя казалось, почти всегда он говорил в открытую, не скрывая своих намерений. Присутствовал он и на банкете по случаю защиты докторской, поздравляя наедине, сказал, что подобную широту и демократичность взглядов на наше право имел и убитый прокурор Азларханов. Сенатор не понял ни тогда, ни после, одобряет ли он его взгляды или намекает на что-то иное. Отделался Сенатор тогда общей фразой:
– Идеи принадлежат всем, витают в воздухе, важно их публично обнародовать, застолбить свой приоритет.
Медленно, но твердо страна шла к переменам, наводя порядок и в самых верхних эшелонах власти, и в республике; кто хорошо знал большую политику, инфаркт Рашидова связывал с тем, что до Политбюро дошли материалы о неблаговидных делах с хлопком, и вдруг болезнь и неожиданная смерть генсека, жестко взявшегося вывести в державе казнокрадство, взяточничество, землячество, коррупцию, бесхозяйственность и разгильдяйство, начавшего чистку в партии.
Однако назначение последующим генсеком бывшего приближенного Брежнева говорило об откате политики на прежние позиции. Как возрадовались приходу к власти безликого Черненко в Узбекистане, не высказать, не было только бурных митингов и манифестаций в его поддержку, хотя они прошли в душах крупных чиновников и людей, власть предержащих, и прежде всего в партийном аппарате. В те дни по долгу службы Сухроб Ахмедович приходил несколько раз в ЦК, какое ликование видел он на лицах, восторг нельзя было спрятать, а ведь там работали люди, хорошо владеющие собой. Как переменилось вдруг отношение к нему самому, его в упор никто не видел. В иных глазах он читал откровенно: «Ну что, писака, прошли твои времена? Свободы, демократии, правового государства захотел? Верховенства закона над партией?»
В те дни он долго не мог найти Артура Александровича, собирался даже поехать к нему в Лас-Вегас, где находилась его основная резиденция, но Шубарин словно чувствовал настроение своего нового друга, нагрянул как-то поздним вечером домой, и проговорили они тогда до полуночи.
– Не паникуй… – говорил Шубарин, как всегда, спокойно и взвешенно, – помнишь ленинскую работу «Шаг вперед и два шага назад»? Сейчас у нас произошло нечто подобное, условно, конечно. Государству не миновать перемен, и даже радикальных, поверь мне, я владею экономической ситуацией в стране, она плачевна, мы проедаем больше, чем зарабатываем, и абсолютно нечего предложить внешнему рынку, все допотопно, громоздко, некачественно, нефтедоллары проели, пропили, а новые не светят. Экономика: пустые прилавки и обесцененные деньги толкнут страну к политическим реформам, но она невозможна с такими людьми, как нынешний лидер Черненко, у меня такое впечатление, что ни он, ни его друг Брежнев уже не понимали, в какое время живут, они потеряли ориентиры и связь с действительностью, выпали из своего времени, оттого и держались за себе подобных людей. Да и здоровье его, несмотря на ухищрения телеоператоров, ни у кого не вызывает сомнений, едва ли он с год протянет. Это будет еще год агонии государства, наверняка вернутся на посты многие аппаратчики, кого успел сменить Андропов, придут, чтобы доворовать, дорастащить, доразвалить все то, что не успели за долгие годы правления вместе с Леонидом Ильичом. Но мысли, что вы успели высказать при Андропове в своих нашумевших статьях, давно уже живут в народе, его интеллигенции, просто вам удалось их раньше других обнародовать, оттого они попали в подготовленную почву, вызвали резонанс, легли на душу гражданам.
Людям из аппарата, к коим принадлежите и вы, до сих пор не было свойственно высовываться без указания, жить и творить анонимно – вот их кредо. А в вас увидели живого человека, личность, если это любят массы, но не приемлет аппарат. Оттого он так дружно и молниеносно выразил сегодня свое отношение к вам. Но они просчитались и на этот раз, путь демократизации общества и создание правового государства – единственное, что выведет страну из тупика кризисов. Народ любит опальных князей, и вы еще пожнете плоды своей популярности от нынешней немилости аппарата, поверьте мне.
