Наталия Антонова - Сон без пробуждения
– Да. Сергей бы все подтвердил!
– Это могло бы выглядеть местью отвергнутого жениха.
– Но я-то? И потом, моя мама знала об этом. Некоторые мои друзья…
– Вы собрались всех позвать в свидетели? – усмехнулся Шура.
– Если бы потребовалось – позвала бы! – горячо заявила Замятина.
– А как вы, Марина Ивановна, относитесь к своему мужу? – поинтересовался Шура.
– Он хороший человек, – уверенно ответила Замятина.
– Вам не пришло в голову, что этим скандалом вы раз и навсегда погубили бы репутацию вашего супруга?!
– Я тогда не подумала об этом, – тихо отозвалась Марина.
– Не подумали, черт возьми! – горячился Наполеонов, но тут же взял себя в руки, – почему вы были так уверены, что ваш пасынок откажется от Елены Маревой? Возможно, он простил бы ее?
– После публичного скандала? – зло рассмеялась Марина.
– А почему – нет? – не сдавался Шура, – любовь зла… Сами знаете…
– Все равно жизни у них бы не было, – уверенно проговорила Замятина.
– Кто предложил выпить пиво?! – неожиданно резко спросил Наполеонов.
– Ленка, – дрогнув от неожиданности, обронила Замятина, – но вы все равно мне не поверите, – добавила она тихо.
– Не поверю, – подумал Шура, а вслух сказал, – рассказывайте с того момента, как Марева принесла пиво в вашу комнату.
– Хорошо, – кивнула Замятина, – вы меня арестуете?
– Рассказывайте, – приказал Наполеонов.
– После обеда я поднялась к себе. Уже укладывалась в постель, как в комнату без стука ворвалась Ленка. Она просто сияла от счастья. Красивая, веселая, румянец во всю щеку. У меня не было ни малейшего желания общаться с ней, – Замятина тяжело вздохнула. – Но от Ленки отвязаться не так-то просто…
Шура терпеливо ждал. Весь его опыт следователя подсказывал, что торопить людей в таких случаях не следует.
Марина Ивановна жалобно посмотрела на Наполеонова и продолжила.
– В руках у Ленки был поднос с пивом. Она предложила помириться и выпить за дружбу.
– Пиво? – не удержался Шура.
– Я и сама удивилась, – сказала Замятина, – но Ленка такая непредсказуемая… Была непредсказуемая, – поправилась она.
– И вам ничто не показалось подозрительным?
– Нет, – покачала головой молодая женщина, – Ленка поставила пиво, вернее, поднос на круглый столик.
– Бутылка была открыта? – спросил Наполеонов.
– Бутылка была пустой. Пиво в двух бокалах.
– Вы сразу выпили?
– Нет. Ленка, когда садилась, наверное, зацепилась за стул, в общем, не знаю, но у нее сломался каблук. Туфли были немного тесные, и Ленка наклонилась, чтобы стащить их с ног.
Шурочка едва сдержался, чтобы не сказать:
– И в это время у вас появилась возможность подсыпать снотворное…
Замятина о мыслях следователя не догадывалась и продолжала свой рассказ.
– Ленка пожаловалась, что ноги в этих туфлях отекают, и мы собрались выпить.
Марина вздохнула.
– Пить не хотелось, чувствовала я себя неважно, даже столик поплыл перед глазами, так кружилась голова, но деваться было некуда… И тут, – Марина потерла виски, – раздался стук в дверь, в комнату ввалились Владимир, Сергей и Лев Наумович. У Владимира было особенно приподнятое настроение, они были с бутылкой шампанского и заставили нас выпить. Когда бутылка стала пустой, Ленка выпроводила гостей под тем предлогом, что нам надо посекретничать. Мужчины ушли. Я заметила, что муж бросил неодобрительный взгляд на бокалы с пивом, но замечания не сделал, – Марина вздохнула.
– Вы сожалеете об этом? – спросил Шура.
– Да! Очень! – искренне вырвалось у Замятиной.
– Итак, вы остались одни?
– Да… пить пиво после шампанского. Я сказала Ленке, но она только рассмеялась, и спросила, – разве ты не хочешь мира?
– Чтобы отвязаться от нее, я залпом выпила.
– А Марева?
– Она тоже. Взяла поднос и ушла. А я читала в постели несколько часов.
– Когда Елена Константиновна уходила, вам ничего не показалось подозрительным в ее поведении?
– Нет… Только она как-то непонятно посмотрела на меня…
– Как именно?
– То ли с жалостью… То ли как бы прощаясь со мной… Скорее всего, мне это показалось.
– А где в доме хранилось снотворное? – спросил Шура.
– У меня в комнате, – обреченно призналась Замятина.
– Зачем?
– Я пила его. У меня была депрессия, бессонница и врач выписал мне.
– Больше в доме никто не пользовался подобным препаратом?
– Насколько мне известно, нет.
– Кто знал о снотворном в вашей комнате?
– Все знали…
– То есть?
– Я плохо себя чувствовала и не делала из этого тайны.
– До чего доводит жалость к себе, – сердито подумал Шура, – афишировать свое дурное настроение… И прислуга знала? – уточнил Шура.
– Да, – кивнула Марина Ивановна.
– Мило, мило… – Наполеонов постучал пальцами по столу.
Марина вся сжалась и не сводила со следователя испуганных глаз.
– Интересно, как у нее с актерскими способностями? – подумал Шура, а вслух сказал: – Марина Ивановна! Факт: наибольший доступ к снотворному имели именно вы.
– Его мог взять любой! – жалобно воскликнула она.
Словно не слыша ее, Наполеонов продолжил. – И мотив у вас имеется.
– Я уже все объяснила вам! Ну зачем мне было убивать Ленку?!
– Все из-за тех же денег, Марина Ивановна, – ведь Лев Наумович непременно отдал бы часть капитала наследнику, обзаведись он семейством.
– Владимир сам крепко стоял на ногах. К тому же, отец уже давно отдал ему половину. Я бы ничего не потеряла от женитьбы пасынка. Тем более, что я собиралась уходить от мужа!
– Ваши слова никто не может подтвердить.
– Конечно. Но поймите!
– Что?
– Владимир все равно бы рано или поздно женился! Не могу же я убивать всех его невест!
– Резонно, – согласился капитан.
– Ну вот, видите!
– Однако с Еленой Маревой был особый случай.
– Я вам уже тысячу раз объясняла, как собиралась расстроить эту свадьбу!
– Да, я помню… – Наполеонов внимательно посмотрел на молодую женщину.
– Значит так, – сказал он, – пока можете идти.
– Вы отпускаете меня?!
– В надежде на ваше благоразумие.
– Да, – кивнула Марина Ивановна.
– И под ответственность вашего мужа, – добавил Шура.
– Да, – снова кивнула Марина Ивановна.
– Замужняя женщина, а ведет себя, как ребенок, – пробурчал Шура, когда за Замятиной закрылась дверь.
Шура прошелся по кабинету. Посмотрел на часы. Вздохнул и набрал номер телефона особняка Замятиных.
– Дом Замятиных, – отозвался зрелый женский голос.
– Льва Наумовича, пожалуйста.
– Кто его спрашивает?
– Следователь Наполеонов.
– Минуточку, – отозвалась трубка.
– Я слушаю, – ровно через минуту прозвучал голос Замятина.
– Добрый вечер, Лев Наумович. Это Наполеонов.
– Добрый вечер, если можно таковыми теперь называть мои вечера.
Шура не стал комментировать его сетования, а сразу приступил к делу. – Лев Наумович, постарайтесь, чтобы ваша жена никуда не отлучалась пока из дома.
– Вы подозреваете Марину? – изумился Замятин.
– У меня работа такая, Лев Наумович, подозревать.
– Но Марина!.. – возмутился Замятин.
– Марева умерла от передозировки снотворного, которое было в пиве, выпитом ею наедине с вашей женой, – устало пояснил Наполеонов, – снотворное же долгое время принимала ваша жена.
– Но ни для кого в доме это не было секретом!
– Ваша жена уже сообщила мне об этом.
– Так чего же вы хотите?!
– Раскрыть убийство, Лев Наумович. Вы – здравомыслящий человек. Возможно, ваша жена ни в чем не виновата, но…
– Никаких но! – властно перебил его Замятин.
– Лев Наумович! Вы думаете, что в камере Марине Ивановне будет удобнее, чем в вашем доме? – спросил Наполеонов безразличным тоном.
– Нет! – рявкнул Замятин, – вы забываете…
– Не волнуйтесь, Лев Наумович, у меня прекрасная память! Я помню, кто вы и что у вас связи и прочее, прочее. Но никто и ничто не помешает мне делать мою работу.
– Черт с вами! – бросил Замятин.
– Значит, мы договорились: Марину Ивановну вы из виду не выпускаете, иначе мне придется…
– Договорились! – Замятин бросил трубку.
– Да, добрые люди, видно, тоже не со всеми добры, – усмехнулся Шурочка, – ничего не поделаешь: человеку в погонах все приходится терпеть.
Он снова поднял трубку и набрал номер, – Алло! Мама! Ты ужинай и бай-бай!
– Шура! – обрадовано закричала в трубку Софья Марковна, – у нас гости! Угадай кто?!
– Якубович с Поля чудес, – брякнул Наполеонов, – подарочки нам принес.
– Ну, что за полицейский юмор, – отозвалась мать.
– Прости, ма, но у меня и без твоих загадок…
– Ладно, ладно, – примирительно сказала Софья Марковна, – к нам тетя Рая приехала. Помнишь ее?
– Хотел бы забыть! – вырвалось у Шурочки. – Это та, которая рот не закрывает ни на минуту?!
– Шура! Где твое воспитание? – укоризненно вздохнула мать.
