Стивен Ван Дайн - Проклятие семьи Грин
Не успели еще стихнуть его шаги, как в гостиную бодрым шагом вошел доктор Доремус.
– Вот ваша пуля, сержант. – Он бросил на стол крошечный свинцовый цилиндр неопределенного цвета. – Повезло так повезло. Вошла в пятое межреберье, потом – по диагонали сквозь сердце и застряла в задней подмышечной складке у края трапециевидной мышцы. Нащупал ее прямо под кожей и достал перочинным ножом.
– Меня вашей абракадаброй не испугаешь, – ухмыльнулся Хис. – Главное – вот она, пуля.
Он положил ее на ладонь, прищурился и поджал губы. Затем достал из кармана жилета две другие. Медленно кивнул и протянул смертоносные трофеи Маркхэму.
– Вот наши три пули. Как горошины из стручка. Револьвер тридцать второго калибра. Никуда не денешься, сэр, – во всех стреляли из одной пушки.
Глава 10. Скрипнувшая дверь
(Пятница, 12 ноября, 9.30)
В это время дворецкий прошел к парадной двери и впустил Вонблона.
– Доброе утро, Спроут, – произнес тот, как всегда приветливо. – Есть новости?
– Думаю, нет, сэр, – последовал бесстрастный ответ. – Здесь окружной прокурор и полиция. Позвольте ваше пальто, сэр.
Вонблон заглянул в гостиную и, завидев нас, остановился и отвесил поклон.
– А, доктор! Доброе утро, – сказал он Доремусу, заходя в комнату (они познакомились в ночь первой трагедии). – Я так и не поблагодарил вас за помощь юной леди.
– О чем речь! Как дела у пациентки?
– Рана затягивается прекрасно. Сепсиса удалось избежать. Я как раз иду к ней. – Он вопросительно повернулся к окружному прокурору: – Надеюсь, вы не возражаете?
– Никоим образом, доктор. – Маркхэм быстро встал. – Если вы не против, мы составим вам компанию. Я бы хотел задать мисс Аде несколько вопросов, и, наверное, лучше сделать это в вашем присутствии.
Вонблон без колебаний согласился.
– Ну а мне пора – работа, – весело объявил Доремус и попрощался с каждым за руку. Вскоре за ним закрылась парадная дверь.
– Нужно выяснить, знает ли мисс Ада о смерти брата, – заметил Вэнс, пока мы поднимались по лестнице. – Если еще нет, то печальная миссия, по логике вещей, ложится на вас, доктор.
Сиделка, которую, конечно же, предупредил дворецкий, ждала нас в коридоре наверху. По ее словам, Аде про убийство пока не сказали.
Девушка сидела на кровати с журналом. Ей было гораздо лучше. Несмотря на еще бледное лицо, в глазах светилась энергия юности. Наше неожиданное появление ее взволновало. Однако, завидев доктора, она немного успокоилась.
– Как ты себя чувствуешь, Ада? – спросил Вонблон с заученной доброжелательностью. – Ты помнишь этих джентльменов?
Она тревожно посмотрела на нас, слабо улыбнулась и кивнула.
– Да, помню. Они выяснили что-нибудь… о Джулии?
Вонблон сел на кровать и взял ее за руку.
– К сожалению, нет. Произошло еще кое-что, и тебе нужно об этом знать. – Он придал голосу сочувственные интонации. – Вчера вечером с Честером случилось несчастье…
Глаза девушки широко раскрылись, по телу пробежала легкая дрожь.
– Боже! Несчастье! Вы хотите сказать… – Ее голос сорвался. – Я знаю! Он убит!
Вонблон кашлянул и отвел глаза.
– Ада, будь мужественной. Тебе нельзя э-э… слишком расстраиваться. Видишь ли…
Ее лицо исказил страх.
– В него стреляли! Как в нас с Джулией. – Казалось, она завороженно смотрит на что-то ужасное, доступное ей одной.
Вонблон не нашелся, что сказать, и вперед выступил Вэнс.
– Мы не станем вас обманывать, мисс Грин, – произнес он мягко. – Вы совершенно правы.
– А Рекс и… Сибелла?
– С ними все в порядке. Но почему вы подумали, что вашего брата постигла та же участь?
Она медленно перевела на него взгляд.
– Не знаю… Почувствовала. С раннего детства воображение рисовало мне, как в этом доме случаются страшные вещи. А несколько дней назад я поняла, что час пробил… Я не знаю, как объяснить. Ты чего-то ждешь, и вот оно происходит.
Вэнс понимающе кивнул.
– Этот нездоровый старый дом может внушать самые причудливые мысли. Конечно, – добавил он мимоходом, – в случившемся нет ничего сверхъестественного.
Вперед выступил Маркхэм с ободряющей улыбкой.
– С этого момента здесь будут круглосуточно дежурить двое полицейских. Никто посторонний в дом проникнуть не сможет.
– Вот видишь, Ада, – вставил Вонблон, – бояться нечего. Теперь, главное, выздоравливай.
Девушка по-прежнему не спускала глаз с Маркхэма.
– Откуда вы знаете, что этот… человек – посторонний? – спросила она тревожно.
– На парадной дорожке оба раза обнаруживали следы.
– Следы? В самом деле?
– Никаких сомнений. Они очень четкие и принадлежат тому, кто в вас стрелял. Сержант! – Маркхэм кивком подозвал Хиса. – Покажите юной леди отпечаток.
Хис извлек из кармана коричневый конверт и вынул картонный след, сделанный Сниткином. Ада внимательно его осмотрела, и из приоткрытых губ вырвался едва слышный вздох облегчения.
– И, как изволите видеть, – с улыбкой добавил Вэнс, – ножки далеко не дамские.
Девушка вернула отпечаток сержанту. Она повеселела, из глаз исчез мучивший ее призрак.
– А теперь, мисс Грин, – продолжил Вэнс буднично, – мы хотели бы задать несколько вопросов. Прежде всего сиделка сказала, что вы заснули в девять. Это правда?
– Я притворилась, потому что мама много жаловалась, и мисс Крейвен устала. Я еще долго лежала.
– Но вы не слышали выстрела в комнате брата?
– Нет, к тому времени я, наверное, уже уснула.
– А до этого что-нибудь?
– Все ушли к себе, Спроут запер входную дверь. Больше ничего.
– Вы потом еще долго не спали?
Девушка силилась вспомнить.
– Может быть, с час, – произнесла она неуверенно. – Точно не знаю.
– Да, вряд ли больше, – подтвердил Вэнс. – Стреляли сразу после половины двенадцатого. И вы ничего не слышали? Никакого шума в коридоре?
– Нет… – На ее лице снова появился испуг. – А что?
– В одиннадцать с чем-то ваш брат Рекс слышал слабое шарканье и скрип двери.
Она опустила глаза и свободной рукой крепче сжала журнал.
– Скрип двери… – повторила Ада чуть слышно. – О! Рекс тоже слышал? – Ее дыхание участилось, глаза расширились, а губы приоткрылись. Она оказалась во власти пугающего воспоминания. – Я тоже слышала, как закрылась дверь! Теперь я вспомнила…
– Какая дверь? – спросил Вэнс, стараясь не выдавать волнения. – Вы можете сказать, в какой стороне?
Девушка покачала головой.
– Нет, звук был очень тихий. Я и забыла про него… Что же это значит?
– Скорее всего, ничего, – с напускным безразличием ответил Вэнс, чтобы развеять ее страхи. – Несомненно, сквозняк.
Но когда, задав еще несколько вопросов, мы покидали комнату, я отметил на лице девушки все то же выражение глубокой тревоги.
Мы спустились в гостиную. Вэнс был, против обыкновения, задумчив.
– Дорого бы я дал, чтобы выяснить, что знает или подозревает это дитя, – пробормотал он.
– Бедняжке пришлось нелегко, – ответил Маркхэм. – Ей везде мерещится опасность. Однако конкретных подозрений у нее нет, иначе она немедленно бы нам об этом сказала.
– Хотелось бы верить.
В течение следующего часа шел перекрестный допрос горничных и кухарки. Маркхэм подробно коснулся не только последних трагических событий, но и общего положения в семействе Грин. Были охвачены многочисленные эпизоды из прошлого, и он получил достаточно четкое представление об атмосфере в доме. Эта информация, однако, не имела ни малейшего отношения к расследуемым убийствам. Стало очевидно, что здесь всегда царили ненависть, раздражительность и злость. Картина, нарисованная слугами, была весьма неприятной, этакий отчет – обрывочный и несвязный, но от того не менее ужасающий – о ежедневных стычках, жалобах, язвительных словах, угрюмом молчании, ревности и угрозах.
Большую часть подробностей этой нездоровой ситуации сообщила Хемминг, старшая горничная. Она была менее эмоциональна, чем в прошлый раз, но все так же перемежала свое повествование цитатами из Библии и упоминанием жуткой участи, уготованной Господом ее грешным работодателям. По поводу методов, которые Всемогущий избрал, дабы покарать нечестивцев, ничего вразумительного Хемминг сказать не могла. Она заявила, что намерена оставаться на посту, чтобы «быть свидетелем Господа» в час справедливого возмездия, и в конце концов Маркхэм ее отпустил.
Бартон, молодая горничная, напротив, высказалась предельно ясно: с нее хватит, и она увольняется. Девушка была непритворно напугана, и после консультации со Спроутом и Сибеллой ее рассчитали. Не прошло и получаса, как она вернула ключ и вместе с пожитками покинула дом. Ее рассказ в основном подтверждал излияния Хемминг. Правда, молодая горничная не рассматривала убийства как результат гнева господня, а придерживалась более земной версии.
