Дон Уинслоу - Зимняя гонка Фрэнки Машины
Фрэнк привел его в одно местечко возле Кристал-пиер, где их сразу проводили в заднюю комнату, и Баптиста заказал себе кофе, а Фрэнку – пиво. Бап довольно долго лил молоко в кофе и размешивал ложечкой сахар, прежде чем спросить:
– Тебе нравился Момо?
– Нравился.
– Мне говорили, ты и теперь возишь Мари за покупками, – сказал Бап. – Это хорошо. Ты знаешь, что такое уважение.
– Момо был добр ко мне.
Бап принял его ответ и заговорил о том, о сем, однако Фрэнк понимал, что бывшего босса интересует совсем другое, поэтому Фрэнк допил пиво и сказал, что у него свидание. Бап поблагодарил Фрэнка, заметил, мол, приятно было повидать его. Фрэнк решил, что этим дело и кончилось, но месяцем позже Бап вновь приехал в док.
– Давай покатаемся.
Фрэнк последовал за ним к «кадиллаку», припаркованному на Оушн-авеню. Бап дал ему ключ, а сам сел на пассажирское место. Фрэнк включил зажигание и взялся за руль.
– Куда вас отвезти?
– Никуда. Просто едем вперед.
Фрэнк выехал на Сансет-драйв и взял направление на юг вдоль тех мест, где он обычно катался на волнах.
– Ты хорошо водишь, – сказал Бап. – Теперь будешь возить меня.
На том и порешили. Фрэнк стал работать на Бапа. Он возил своего нового босса повсюду – в магазин, к парикмахеру, в клубы, в старый дом Момо, где все еще жила Мари, на ипподром. Вместе с ним ездил к букмекерам, ростовщикам, проституткам Сан-Диего.
ДеСанто это не нравилось.
Лос-анджелесскому боссу было известно, что Бап на свободе и собирается вернуть себе прежние владения. Бап и впрямь собирался брать себе часть денег от азартных игр и вообще от всего, что было в Сан-Диего, но ДеСанто не желал делиться добровольно. Бап был хорошо известен, он был человеком с амбициями, а зачем Лос-Анджелесу сильный человек в Сан-Диего, который к тому же хочет вновь зажить наособицу?
– Мы только что загнали индейцев обратно в резервации, – заявил ДеСанто, обращаясь к Ники Лочичеро. – Меньше всего нам нужен тут парень, который считает, что он главный.
Итак, он попытался заткнуть Бапу рот крошками со своего стола, однако Бап не замедлил выразить недовольство.
Таков уж был Бап. Не умел глотать обиды. Вечно давал волю языку. В конце концов это его сгубило. Фрэнк до сих пор не мог забыть, как в шестьдесят четвертом Бап орал в Дель-Мар, и полудюжина парней в Южной Калифорнии могла его слышать:
– Я ему не собака! Нечего швырять мне кости.
Фрэнк делал для Бапа ставки и знал, что ему не очень-то везло. Неудивительно, что Бапу нужны деньги, думал Фрэнк, если у него такая любовь к невыигрышным лошадям. Бап выбросил очередную пачку ничего не принесших ему билетов.
– Три года я ничего не зарабатываю. Пора этому парню спустить меня с поводка.
Бап сказал это, когда рядом стояли трое парней из Лос-Анджелеса. Не мог же он не понимать, что ДеСанто узнает о его словах, как только хотя бы один из троих доберется до телефона. Естественно, эти слова не могли прийтись по душе лос-анджелесскому боссу.
Но особенно те, которые Бап произнес потом:
– Может быть, мне стоит прямо здесь и сейчас начать свое дело?
Бап сам нарывался на неприятности.
И ДеСанто не замешкался с ответом. Он назначил встречу, на которой Бапа должны были убить.
И его водителя тоже – как получится.
Они встретились на безлюдной стоянке в округе Орандж.
В те времена, насколько помнил Фрэнк, округ Орандж и в самом деле сплошь покрывали апельсиновые рощи, окружавшие Диснейленд. Воспоминания – странная вещь, ведь Фрэнк и теперь еще как будто вдыхал запах апельсинов из того вечера.
Как бы там ни было, он въехал на стоянку. Под колесами было красное месиво, а за оградой апельсиновая роща. ДеСанто и Лочичеро уже ждали их, Лочичеро – за рулем черного «кадиллака» ДеСанто, а ДеСанто – на заднем месте за его спиной.
– Не бойся, – сказал Бап, заметив ужас на лице Фрэнка. – Ник гарантировал мне безопасность.
Бап вышел и направился к «кадиллаку». Лочичеро тоже вылез из автомобиля, затоптал сигарету и направился к Бапу. Бап поднял руки, Лочичеро похлопал его по бокам, после чего кивнул, и Бап сел рядом с ДеСанто.
Опершись на автомобиль, Лочичеро не сводил глаз с Фрэнка. Он кивнул и улыбнулся.
В эту минуту еще один автомобиль въехал на стоянку, перегородив Фрэнку выезд, то есть загнав его в ловушку. Фрэнк покрылся липким потом. Черт, про пот он вспомнил, а ведь он еще и дрожал, как лист на ветру. В зеркало он увидел двух парней на передних сиденьях «линкольна». Одного он узнал, это был Джимми Форлиано, другой был ему неизвестен.
Тот парень был помоложе, примерно его возраста. Однако вид у него был уверенный, отчего он выглядел старше своих лет.
Потом Фрэнку показалось, будто сверкнула молния в «кадиллаке» ДеСанто, но уже мгновением позже он сообразил, что там стреляли.
Лочичеро улыбнулся и закурил другую сигарету.
Фрэнк помнил, до чего был напуган тогда. Он попытался было завести мотор, но пальцы дрожали, и у него ничего не получалось, тогда ему вдруг пришла мысль бежать, и он хотел открыть дверцу, но Форлиано уже стоял рядом.
– Полегче, малыш.
– Я ничего не видел.
Форлиано ухмыльнулся.
Потом открылась задняя дверца «кадиллака», и из автомобиля вылез…
Вылез Бап. Он помахал Фрэнку, чтобы тот подошел к нему.
Форлиано открыл дверцу, и Фрэнк на подгибающихся ногах поплелся к Бапу, который вручил ему пистолет.
– Момо был твоим другом, так?
– Да…
– Он был и моим другом тоже, – сказал Бап. – Этот прилипала должен был умереть.
Стрелять в босса? Фрэнк хотел бы отплатить ДеСанто за Момо, но стрелять в босса все равно что стрелять в себя. Даже если повезет добраться до него, все равно все семьи в стране ополчатся против тебя. Может быть, Бап и был боссом в Сан-Диего, но его низвели до простого члена банды, едва он попал в тюрьму.
– Всади в него пару пуль, – сказал Бап.
– Да…
– Ты должен это сделать. Нам не нужно свидетелей. В этой лодке нам всем надо быть вместе.
Он поставил Фрэнка по другую сторону автомобиля и открыл дверцу. ДеСанто с двумя дырками в голове едва не вывалился наружу. Очки соскользнули с его носа и упали в грязь.
– Стреляй два раза в грудь, – сказал Бап.
Фрэнк медлил.
– Ты мне нравишься, малыш, и мне не хотелось бы оставлять тебя тут с ним.
Бап отошел. Фрэнк понимал, что он прислушивается в ожидании выстрелов, и, подняв пистолет, попытался спустить курок, но не смог. Тут к нему кто-то приблизился.
– В первый раз?
Это спросил молодой парень из автомобиля, подъехавшего позднее. У него были блестящие черные волосы, средний рост, широкие плечи и довольно узкий торс.
– Да, – пролепетал Фрэнк.
– Я помогу, – сказал парень. – Это легче, чем кажется.
Он помог Фрэнку направить пистолет в тело ДеСанто.
– Теперь спускай крючок.
Фрэнк повиновался. Рука у него дрожала, однако промахнуться со столь малого расстояния он никак не мог.
Тело дергалось после каждого выстрела. В конце концов оно сползло с сиденья и упало на землю, взметнув облачко пыли. Парень, стоявший рядом с Фрэнком, поднял пистолет и сделал еще два выстрела.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь мы повязаны. Ты и я.
Бап вернулся и помочился на труп.
Это было задолго до открытия ДНК, так что в те времена она никого не беспокоила. Бап расстегнул ширинку и пустил струю в открытый рот ДеСанто.
– Это за Мари, – сказал он. Закончив, он застегнул молнию и повернулся к Фрэнку. – Едем домой.
Покачиваясь, Фрэнк побрел к машине. Форлиано остановил его и отобрал пистолет.
– Мы обо всем позаботимся.
– Ладно.
– Ты молодец, малыш, – сказал Форлиано. – Ты все сделал правильно.
Парень помоложе стоял на месте и улыбался Фрэнку, словно они вместе над кем-то славно подшутили.
– Не думай об этом, – сказал он. – Ты отлично справился.
Судя по выговору, он был с Восточного побережья.
– Спасибо, – отозвался Фрэнк. – Ну, за помощь.
– Забудь. – И парень протянул ему руку. – Майк Риццо.
– Фрэнк Макьяно.
Они обменялись рукопожатием.
Лочичеро сел в машину, в которой приехали Форлиано и Риццо, и они скрылись с глаз. На сей раз Фрэнк управился с ключом. Из-под колес полетела земля, когда он нажал на газ.
– Поезжай медленно, не торопись, – учил его Бап. – Никогда не превышай скорость после того, как сделал работу. Последнее дело, если тебя остановят за превышение скорости и коп засечет тебя рядом с местом, где потом найдут труп. Надо ехать по большой дороге, где много машин.
Фрэнк слушал и делал, как ему говорили. Они проехали миль двадцать, прежде чем Бап сказал:
– Я был в Чикаго.
Ну и отлично, подумал Фрэнк.
– Ты не понял. Я поговорил там кое с кем.
Это ничего не прояснило для Фрэнка.
– Лос-Анджелес подмял под себя Сан-Диего. А ведь он не сам по себе, – объяснил Бап. – И никогда не был сам по себе. Лос-Анджелес никогда не был независим. Над ним был Нью-Йорк, евреи Зигель и Ланский. А теперь лос-анджелесцы даже пописать не могут, не поставив в известность Чикаго.
