Дон Уинслоу - Зимняя гонка Фрэнки Машины
– Я не знал.
– Тебе и не полагалось знать. Лос-анджелесцам ни к чему, чтобы Сан-Диего жаловался на них Чикаго, зачем им проблемы?
А ты как раз это и сделал, подумал Фрэнк.
– Я вернулся к началу, – сказал Бап, словно прочитав его мысли. – Я работал на Чикаго, когда Аль ДеСанто подносил кофе Джеку Дранья. И теперь переговорил кое с кем. Им тоже не нравился этот прилипала.
– Они согласились? – растерянно спросил Фрэнк.
– Ну, не так все просто, Фрэнки. Они не сказали «да». Но и не сказали «нет». Это значило: если что-то случится с парнем, они не будут поднимать волну. Уже кое-что. В Детройте было то же самое.
До Фрэнка наконец-то дошло.
– Лочичеро стал боссом.
– У всех своя цена, Фрэнки. Никогда об этом не забывай.
Фрэнк не забывал.
Вот так все и было, вспоминает Фрэнк.
Лочичеро стал боссом, Бап получил Сан-Диего как представитель лос-анджелесской семьи.
Но кое-что изменилось.
Однажды днем Фрэнк привез Мари продукты, и она отозвалась на звонок, открыла дверь, но в дом не пустила, и он увидел в проеме натягивавшего штаны Бапа.
Бап стоял в коридоре и натягивал на себя брюки.
Через полгода он женился на Мари.
После этого никто не смел даже шепотом позлословить о той ночи в доме Момо, когда туда пришел ДеСанто.
Уж Фрэнк-то точно молчал.
Он решил действовать. Итак, в один прекрасный день он приехал на берег, увидел вербовщика[9] и пять минут спустя уже числился в морских пехотинцах.
Как в популярной тогда песенке:
Сегодня Джо волна несет вперед,
А завтра дядя Сэм возьмет его во флот…
Забавно, думает Фрэнк.
Американское правительство научило меня всему.
12
Фрэнк отходит от окна, берется за телефон и звонит в свой магазин.
Малыш Эйб отвечает после первого же гудка.
– Фрэнк, с тобой ничего не случилось? Я пришел, а магазин закрыт.
– Знаешь что, Эйб? Закрой-ка его на несколько дней.
Эйб не поверил своим ушам.
– Закрыть?
– Да. В шторм мы все равно много не заработаем, – говорит Фрэнк. – Отдохнем несколько дней. Я позвоню, когда решу, что пора открываться. Поезжай-ка ты в Тихуану, повидайся с родителями, если не надумаешь чего-нибудь еще.
Эйба не надо просить дважды.
С Пэтти придется потруднее.
– Пэтти, это Фрэнк.
– Я узнала.
– Пэтти, я тут подумал, не навестить ли тебе сестру, а?
Селия, сестра Пэтти, лет десять назад переехала вместе с мужем в Сиэтл, где ему дали работу на заводе по производству самолетов. У них дом – где же? Кажется, в Беллингеме.
– Фрэнк, ты терпеть не можешь мою сестру.
– Пэтти, навести ее, – говорит Фрэнк. – Поезжай сегодня.
Она догадывается по его тону, что что-то произошло.
– Фрэнк, ты как?
– Прекрасно, – отвечает Фрэнк. – Мне просто нужно, чтобы ты уехала.
– Фрэнк…
– Все прекрасно, – повторяет Фрэнк.
– Сколько времени мне пробыть у нее?
– Пока не знаю. Недолго. Иди наверх и собирай вещи.
– Я наверху.
– Тогда собирайся.
– Фрэнк!
– Что? – резко отзывается он, не желая слишком долго разговаривать, чтобы его не засекли.
– Будь осторожен, ладно? Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю.
Следующий звонок Донне.
– Нежирное молоко, два эспрессо, – говорит она, узнав его голос. – Пожалуйста.
– Послушай меня, – твердо произносит Фрэнк, – и хотя бы один раз сделай все в точности, как я скажу, без споров и возражений. Закрой магазин, поезжай домой, собери вещи и отправляйся на Гавайи. На Кауаи или на любой другой остров, по своему усмотрению. Сегодня же. Возьми сотовый телефон. Никому не говори, куда едешь, и не возвращайся, пока я не дам тебе знать. Я сам, лично, никому другому не доверяй. Сделаешь?
Донна молчит.
– Да, – отвечает она без лишних слов.
– Хорошо. Спасибо. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Мы еще увидимся?
– Что за вопрос!
Ну вот, теперь ко мне это привязалось, думает он.
Фрэнк звонит Джилл и слышит автоответчик: «Привет! Я уехала кататься на лыжах в Биг-Беар. Вы ревнуете? Оставьте сообщение, и я перезвоню».
Он пытается позвонить ей на сотовый, но получает примерно такой же ответ. Ну ладно, думает он, в Биг-Беар она в безопасности; даже если «они», кем бы они ни были, захотят найти ее, там они ее не найдут.
Итак, мои любимые женщины в безопасности.
Это само по себе замечательно, но еще и дает мне свободу действий.
И немного времени.
Фрэнк кладет в сумку ружье, одежду, надевает кобуру с пистолетом, потом плащ и направляется к двери. Внизу он садится в такси, едет в Аламо, там, используя удостоверение на фамилию Сабеллико, арендует незасвеченный «форд-таурус».
Он выезжает на Пасифик-Коуст-хайвей.
Теперь прямой дорогой в Лос-Анджелес.
13
Дейв Хансен выходит на берег.
Мокрый песок кажется ему почти черным, словно сверкающий мрамор, дождь заливает ему лицо. Две тысячи миль прибрежной полосы, думает он, и надо же, чтобы труп выбросило именно здесь, да еще в такую погоду. Буквально на самом краю Америки. Пойнт-Лома – последний пункт США на континенте, конец береговой линии.
Но труп здесь.
Еще бы несколько футов – и он стал бы проблемой мексиканцев.
Вокруг трупа собрались моряки из береговой охраны и полицейские из Сан-Диего.
– Мы его не трогали, – говорит сержант. – Он ваш.
Тоже мне, приятная новость.
– Спасибо, – отзывается Дейв.
На самом деле полицейские Сан-Диего любят Хансена. Для федерала он совсем не плох.
– Никто не заявлял о пропаже человека, – продолжает сержант. – Обычно сюда прибивает утопленников. Я проверил. Nada.[10]
– Он не утонул, – говорит Дейв. – Нет синевы.
Утопленники, даже если пробыли в воде всего пару минут, отвратительно синеют. Стоит лишь один раз увидеть такого, вовек не забудешь. Дейв опускается на корточки около трупа. Он расстегивает на нем пиджак и видит дыру прямо напротив сердца. Другую рану он отыскивает на животе.
Кто бы ни убил неизвестного, он сначала попал ему в живот, а потом прижал пушку к груди и прикончил его. Неизвестно, сколько времени труп пробыл в воде, но с одежды порох еще не смыло.
– Наверно, наркодилеры что-то не поделили, – предполагает сержант.
– Наверно.
Дейв осматривает вещи, найденные при трупе. Документы убийца забрал. Ни бумажника, ни часов, ни кольца – ничего. Дейв всматривается в лицо – в то, что осталось от него после того, как над ним потрудились рыбы. Узнать его трудно, да Дейв и не рассчитывал на это, однако есть в нем что-то вызывающее неясные воспоминания.
Это было то ли во сне, то ли наяву.
Странно.
Да и день странный, думает Дейв. Наверняка погода и высокое давление сводят всех с ума. Люди делают такое, чего ни за что не стали бы делать в нормальном состоянии.
Взять, к примеру, Фрэнка Макьяно.
Сколько Дейв помнит, Фрэнк каждое утро, как часы, в своем магазинчике, а сегодня его нет. И в Джентльменский час он всегда на море, так было еще задолго до Дейва, к тому же волны сегодня на загляденье, а Фрэнка нет.
Дейв забеспокоился, не заболел ли Фрэнк, и позвонил ему домой, чтобы рассказать о волнах, которые тот пропустил, но никто не взял трубку. Тогда Дейв вернулся на пирс, а там малыш Эйб запирает магазин.
– Фрэнк так сказал. Сказал, что я могу отдохнуть несколько дней.
– Фрэнк сказал, что ты можешь несколько дней отдохнуть?
– Ну да. Сказал, чтобы я ненадолго съездил домой.
– А где твой дом?
Эйб махнул на юг.
– В Тихуане.
Ну конечно.
Дейв сам поехал к Фрэнку домой. Пикап на месте, «мерседес» в гараже, дом заперт – Фрэнка нет.
Странный день.
Труп, который по всем законам прилива-отлива и течения должно было выбросить на берег в Бахе, не доплыл до Мексики.
Когда Дейв услышал об утопленнике, он испугался, что это может быть Тони Паламбо. Главный участник операции «Подсадная грудка», который много лет собирал компромат, служа вышибалой в «Гепарде», должен был с утра пораньше встретиться с Дейвом.
Однако он не пришел.
Отыскать его не удалось, хотя четырехсотфунтовый парень не иголка в стоге сена.
В Тони Паламбо четыреста сорок один фунт.
Вот и Фрэнк тоже исчез.
14
Джеймс Джакамоне, Малыш Джимми, идет в бар в клубе Блумфилд-Хиллз-каунти, что в окрестностях Детройта, и ищет глазами отца. Вито Уильям Джакамоне, или Билли Джекс, сидит на банкетке возле окна и печально глядит на занесенную снегом площадку для гольфа.
Билли Джекс оглядывается и видит сына. Мальчишка пришел в клуб в поношенных штанах и старой фуфайке с поднятым капюшоном. Будто рэпер какой-нибудь.
С другой стороны, думает Билли, у парня были тяжелые времена – пять лет за вымогательство. И он еще кое-чем занимался, о чем федералы, спасибо святому Антонию, не пронюхали. Может быть, мальчик и выглядит как клоун, но работает он неплохо.
