Марина Серова - Кругом одни соблазны
Когда я вернулась в комнату с напитком, Вадим с любопытством рассматривал мои магические двенадцатигранники.
— Вадим, ты как считаешь, в этом напитке коньяк лишним не будет?
— Даже наоборот. Тань, а это что за штуки такие интересные?
Я добавила коньяку в кофе и, сев в кресло, пояснила:
— А это магические косточки. Они все знают, что ни спроси.
— Какой кошмар! Ты что, в это веришь? Я несколько оскорбилась за своих помощников. Какое непочтение!
— Вадим, не разочаровывай меня, — сказала я, попивая греющий душу напиток. — Смотри сам: я концентрирую внимание и задаю костям волнующий меня вопрос. Меня волнует, получится ли завтра, то есть уже сегодня, снять с Леши подозрения? Бросаю кости. А ответ есть в толкованиях. Вот смотри, выпала комбинация чисел:
13+30+10. — «Держите под контролем свое настроение».
— И что? Где ответ на твой животрепещущий вопрос?
— Как знать. Я уже пытаюсь его держать. Поскольку немного на тебя разозлилась.
— Хорошо, давай я попробую. Можно? Может, мне они дадут более точный ответ. Я хочу знать, что меня ожидает в ближайшее время?
Он тоже бросает кости на журнальный столик. А потом ищет ответ.
14+28+3 — «Звезды засветили ярче и предвещают вам начало пылкой страсти».
Тут я решила оказать помощь своим милым косточкам — не оставлять же их в дурацком положении перед посторонним. Надо поднять их авторитет в глазах этого приятного, по сути дела, молодого человека. Тем более он ко мне всей душой.
Вадим поймал эту мыслишку за хвостик, отставил чашку с кофе, подошел и опустился передо мной на колени. Моя чашка тут же примостилась рядом с его. Он взял мои ладони и начал их нежненько так целовать, шепча:
— Танечка. Ты удивительная женщина. Иногда мне кажется, что я о тебе все на свете знаю, а иногда — совсем наоборот. Ты такая красивая, славная, сильная. И в то же время такая беззащитная.
Приятно слушать подобные слова от мужчин. Я даже про фингал позабыла. Прямо Мерилин Монро себя почувствовала. Он поднял голову и посмотрел на меня так, что мурашки по спине побежали.
Потрогал мой синяк и спросил:
— Болит?
— Не очень. Мелочи жизни. Издержки производства, так сказать.
Вадим провел пальцем по моей щеке, коснулся губ:
— Скажи, зачем тебе все это надо? Я, конечно, понимаю: эмансипация и все такое прочее, но ведь гораздо проще жить спокойно.
— На хлеб насущный зарабатываю. Разве непонятно?
Я немного начала раздражаться. Кости правы: надо держать настроение под контролем. Я ведь уже полностью настроилась на лирический лад, а он, гад, про работу.
— Ерунда все это. Выходи за меня замуж, и тебе никогда не придется работать.
А уж такая проза мне и вовсе не понравилась. Я выдернула свою руку из его:
— Из меня жена, как из старушки футболист. Я привыкла быть хозяйкой самой себе. Нам лучше не касаться этой темы. А то я не послушаюсь совета двенадцатигранников и разбушуюсь. Тогда тебе точно несдобровать.
— Прости, прости. Я лишь хотел сказать, как восхищаюсь тобой, а получилось так неуклюже. Ну прости, пожалуйста.
Вадим все еще стоял передо мной на коленях и пожирал меня глазами, прямо как в любовных романах, которыми моя подруга Светка зачитывается до утра. Прямо так и хочется поверить.
Вот кот мартовский. Такой влажный, чарующий взгляд! Желание обижаться сразу пропало. Прохиндей.
Я взъерошила ему волосы и улыбнулась:
— Прощен на первый раз, так и быть…
Утро застало нас спящими на пушистом ковре, ошалевшими от бурно проведенного остатка ночи.
Плодотворная во всех отношениях ночь, надо заметить. И я бы ни за что не проснулась, если бы не телефон. Часы показывали шесть утра.
— Иванова слушает.
— Таня, это Игорь Игоревич. Простите меня, пожалуйста, но я не могу пойти в милицию и все рассказать. Я боюсь. И я решил уехать.
Так. Все понятно. Этот любящий папашка, который полночи лил слезы и убеждал меня, как он скорбит и мучается совестью, теперь растерял остатки оной и решил удариться в бега. Своя шкура, оно, понятно, дороже, а рубашка собственная к телу ближе.
В первую очередь себя, родного, спасти, а там… и трава не расти. Такого допустить я не собиралась, и в ход пошло все мое красноречие. И хоть я была спросонья, я старалась подбирать такие слова, которые нашли бы путь к его сердцу. Куда ж деваться? Он — моя единственная надежда спасти своего клиента. Вот когда мне пришлось держать под контролем свое настроение. Кости были, как всегда, правы.
— Игорь Игоревич, не кладите трубку. Вы только дослушайте меня до конца, а потом будете решать. Если вы сейчас не выслушаете меня, то всю оставшуюся жизнь будете себя казнить.
Он молчал и прерывисто дышал в трубку.
— Вы слышите меня, Игорь Игоревич? Хриплое «да» в ответ, и вновь молчание.
— Игорь Игоревич. Ведь вы очень любили свою дочь, по вашим словам. Как же вы можете допустить, чтобы ее убийца свободно ходил по земле, наслаждался жизнью, пил хорошее вино и любил женщин, а о бедной девочке вашей вспоминал иногда, при случае. Для него ведь это, наверное, лишь эпизод из его насыщенной трупами жизни. Возможно, он совсем уже и не вспоминает о ней, а готовит новое убийство.
— Не надо так, Таня. Это несправедливо. Ух, как разозлилась я после этих слов. Несправедливо! Если бы этот паршивец стоял сейчас рядом со мной и посмел так заявить, я бы ему точно репу причесала, пардон за арго. Но он был слишком далеко. И у меня есть лишь один способ не допустить его бегства — уговорить или уболтать, как вам будет угодно. Мое красноречие, мой дар убеждения — только это и есть у меня на данном этапе. Я должна, я просто обязана с этим справиться.
— Вы только представьте себе, как он убивает еще одну ни в чем не повинную девочку. Ее родители так же, как и вы, сходят с ума. Вы думаете, Танечка одобрила бы ваш трусливый поступок? Она бы вас просто прокляла. Она бы вас знать не захотела. И мама ее вас знать не захочет, да и Лена тоже. Подумайте как следует. Вы ведь на одиночество себя обрекаете.
Он уже не возражал, только тихонько поскуливал в трубку. А я все говорила и говорила, не давая ему возможности усомниться в правильности его вчерашнего решения пойти в милицию. Только на мгновенье остановилась, чтобы дух перевести. И наконец-то…
— Пожалуй, вы правы, Таня. Я просто свинья и трус. Я поеду с вами. Только вы обязательно заезжайте за мной. Мне будет так легче, — и положил трубку.
Я с облегчением вздохнула, но поверить до конца еще боялась. У этого господина семь пятниц на неделе, и неизвестно еще, что он выкинет через пару часов.
Вадим смотрел на меня с восхищением:
— Ну ты даешь! Такой талантище пропадает. Тебе бы проповедником стать.
Я пожала плечами и улыбнулась — скромность украшает женщину:
— Можешь наградить меня за это поцелуем. Такой вид поощрения Вадиму очень даже понравился. И он не заставил себя долго упрашивать. Сами понимаете, как все это бывает. В итоге в ванную я попала только около семи часов. Хватит продолжений. Пора и честь знать. А вот мой новый друг так вовсе не считал. И когда я вышла из ванной, он попытался продолжить меня поощрять.
— Все, Вадим. На взлет.
— Так ведь рано еще, Танечка.
— Извини, я еще позвонить должна в одно место. Я набрала домашний номер своего старого знакомого, с которым вместе училась. Это Кирсанов Владимир Сергеевич, а по-простецки Киря.
Не вовремя, конечно. Но ничего, потерпит. Он от меня и не такое терпел. Пусть еще скажет спасибо, что я его из люли ночью не вытащила. За это он смело может благодарить Вадима — его заслуга.
Владимир Сергеевич, видимо, не так давно проснулся и никак не мог взять в толк, чего я, собственно, от него-то хочу.
— Понимаешь, мне нужна твоя помощь. Ты же в курсе дела, связанного с убийствами девочек-подростков. Так вот, этот самый «маньяк», которого осудили, вовсе не маньяк, а очень хороший человек, ни в чем не повинный.
— Господи, Таня, тебя и в это дело влезть угораздило. Там, по-моему, все ясно, как божий день. К тому же я им не занимался. Что ты от меня-то хочешь?
— Мне надо, чтоб ты помог мне встретиться со следователем, который вел его. У меня есть очень важный свидетель, который полностью опровергнет обвинение Харламова. Помоги. Мы с ним подъедем к восьми.
— Попробую. Не знаю, правда, как получится.
— Спасибо, дорогой. Я так на тебя рассчитываю. После этого я позвонила адвокату Елене Петровне и назначила ей встречу в УВД Центрального района.
Вадим слушал все это с большим интересом и, когда я закончила разговор, спросил:
— Ты бы хоть вкратце объяснила, в чем суть дела. А то я с тобой туда-сюда ношусь, а до сих пор в роли пешки. То тебя кто-то преследует, то ты ищешь этого Немо и исчезаешь с горизонта на длительное время. Я подошла к этому милому мальчику, потрепала его шевелюру и улыбнулась:
— Зачем тебе все это? Я ж тебя про твою работу не расспрашиваю.
