Диана Кирсанова - Созвездие Весов, или Рыцарь падшей королевы
– Не сомневаюсь. Я очень красивый и обаятельный, – улыбнулся Макс преувеличенно томно. Следователь отпрянул от него, дернул «молнию» на папке и вышел в коридор, всей спиной выражая невероятное возмущение. Иди-иди, милый. Это тебе за «голых баб».
Молодой и бровастый с коротким хохотком тоже соскочил с дивана, но последовать за старшим товарищем отнюдь не поспешил. В очередной раз ослепив Макса белозубой улыбкой, он выпятил мизинец с отращенным ногтем и указал на портрет Максовой жены. Мария смотрела на них со стены напротив. За восемнадцать лет Макс так и не нашел в себе силы выбросить этот портрет на свалку или хотя бы повернуть лицом к стене.
– Красивая баба, – сказал он, сочно причмокнув влажными губами и улыбнулся.
Бардин заложил руки за спину и еле сдержал стон – так ему захотелось дать нахалу в морду. Тот это прекрасно понял – было видно по этой самой усмехающейся морде. Его белозубая улыбка, мокрые губы, волосатый мазок на подбородке, долженствующий означать бородку, игривая улыбочка, ровно, как по линейке, подстриженный затылок бесили Макса до чрезвычайности.
Но, судя по спокойствию, с которым этот милиционер в штатском стоял напротив, засунув руки в карманы чуть ли не по локоть и неторопливо покачиваясь на носках, бешенство Максима его не смущало. Смотрел он при этом прямо ему в глаза.
– Начальство ждать не любит, – намекнул Макс.
– Подождет, – сказал молодой легкомысленно. И добавил тоном, который показался Максу не менее ветреным: – Вообще-то начальство – это я. – В следующую секунду он протянул руку: – Капитан Волков. Можно просто Валера.
Бардин автоматически пожал неожиданно твердую ладонь. Сказанное предстояло еще осмыслить: так пожилой мужененавистик – в подчинении у этого беззаботного малого? Однако причудливо нынче тасуют кадры в милицейских учреждениях!
– Максим, – представился Макс, что было уже совсем глупо.
Волков в очередной раз показал свои слишком ровные и слишком длинные зубы (это должно было означать удовольствие от их запоздалого знакомства) и, снова затолкав руку в карман, спросил с видимой задушевностью:
– Вам совсем не интересно, что с ней случилось? С вашей знакомой? Анной. Березневой.
– Я, кажется, уже доложил, что не имею удовольствия…
– Ладно, ладно. Слышали. – Он вытянул губы трубочкой и снова прищурился. – Но на всякий случай, так, если все же пожелаете помочь красивой женщине, которой от вашего имени приходят цветы и сами собой опускаются в почтовый ящик приглашения, имейте в виду, что положение у нее почти безнадежное. Произошло убийство, убийство, а не несчастный случай, это доказано. Смерть от электричества – малоприятная штука. Очень уж надо ненавидеть, чтобы швырнуть человеку в ванну включенный фен. Правда, жертва была стара, толста и некрасива. Как вы думаете, – еще больше приблизил он к Максу расколотое улыбочкой лицо, – почему она это сделала? Потому что он был старый, толстый или некрасивый?
– Понятия не имею. При определенных обстоятельствах для женщины достаточно и одной из этих причин!
– Согласен. Но здесь есть еще кое-что. Почему она не позаботилась об алиби?
– Алиби?
– Да. Бросила в воду фен и не побеспокоилась стереть на нем свои отпечатки. Вышла из квартиры и не закрыла дверь на ключ – сгоревшее тело соседи обнаружили почти сразу, а ведь она рисковала! И, когда через десять минут появилась у своего подъезда, на вопрос, где была, ответила просто: ехала в метро, потом в автобусе.
– Хм…
– Проверить это, как вы понимаете, нельзя. Доказать тоже. И кроме того, она сама себя топит: городит невесть что, отрицает очевидное! Утверждает, что убитый ей совершенно незнаком. Как это может быть – ведь его нашли в принадлежавшей Березневой квартире! И к тому же – простите за интимную подробность – в абсолютном неглиже… В ванне! Зачем бы здоровому мужчине мыться в женской ванне, если он не любовник хозяйки? И тем не менее подозреваемая твердит, что видит его первый раз в жизни. Поразительная легкомысленность! Особенно для хладнокровного убийцы… Согласитесь: чтобы убить человека, который безмятежно моется в твоей ванне, надо обладать удивительным хладнокровием?
– Пожалуй, – сказал Макс. И не удержался: – Бабской глупости в этом деле, похоже, гораздо больше, чем хладнокровия. Если не сказать – идиотизма… Зачем ей было швыряться фенами именно в своей квартире? Становиться первой подозреваемой? Женская детективная литература предлагает мириады способов избавиться от поднадоевшего любовника.
– А! – Он улыбнулся и выставил перед лицом Максима длинный белый палец. – Вы тоже это заметили! Представьте, именно эта мысль не дает мне покоя – зачем?
– В любом случае меня это не касается.
– Как знать… – Рука снова нырнула в карман. – Но если вы все же захотите помочь красивой и… незнакомой вам женщине, имейте в виду, что в ее квартире мы не обнаружили ничего, что указывало бы на существование в ее жизни другого мужчины. Кроме цветов с вашей визиткой и приглашения. Цветы, кстати, доставили уже после убийства. Во время допроса подозреваемой.
– Послушайте. Я не могу признать того, чего не было! Я не знаю никакой Анны Березневой! Я не слал ей цветов и никуда не приглашал! Забегая вперед, скажу: я не венчался с ней тайно, не соблазнял в ранней молодости, не покупал ей электрических фенов и не имел с ней общего ребенка! Могу поручиться. Поклясться. Написать это в вашем протоколе. Подписаться кровью. Заесть землей.
Подняв свои толстые, как палки, брови, капитан разочарованно рассматривал Макса.
– Жаль, – снова причмокнул он мокрыми губами. – Следствие серьезно рассчитывало на вашу помощь.
– Я не люблю детективы.
Уже в коридоре, после того, как Бардин широко распахнул дверь и недвусмысленно ждал, когда милиционер оставит его в покое, тот обронил как бы про себя:
– Жаль все-таки эту дуру Березневу. Красивая баба, уголовникам достанется…
Макс захлопнул дверь и с удовольствием повернул ручку замка на все четыре оборота.
* * *Ада ждала в спальне, полностью готовая к выходу. Макс немного огорчился тому, что ее уход как бы подразумевался сам собой.
Несмотря на те волшебные часы, что они провели вместе, Максима не оставляло ощущение, что даже в самые страстные минуты Ада все равно не принадлежала ему. Она ускользала из объятий даже тогда, когда впивалась в губы партнера страстным поцелуем, – не женщина, а кошка, которая гуляет сама по себе…
– Ты все слышала?
– Конечно.
– Ерунда какая-то. Вернее, с одной стороны, ерунда, а с другой… при чем тут Арина? Они пытаются вмешать в свои подлые делишки Арину!
– Успокойся, дорогой, – не оборачиваясь, Ада причесывалась возле трюмо, восседая на небольшом пуфике и, кажется, нисколько не смущаясь тем, что до нее на этом пуфике много раз сидел кто-то еще. – Они или пытаются впутать девочку, или она сама успешно запуталась в чем-то – это не так уж трудно выяснить.
– Когда? Сейчас?
И тут она обернулась. Посмотрела на Макса, прищурив глаза – в них ни следа сна не осталось, впрочем, точно так же, как и любви, – и очень простым, будничным тоном спросила Макса, когда он родился.
Он ответил, невольно поморщившись; на его взгляд, Ада перебарщивала, сейчас был не тот случай, чтобы играть в таинственность и Зодиаки.
– А твоя дочь?
– В тот же день, я говорил… Восемнадцать лет назад.
Ада медленно положила расческу и некоторое время вглядывалась во что-то такое, что внезапно увидела над его головой.
И вдруг заговорила не очень похожим на свой, низким и тягучим голосом, медленно растягивая слова. Слишком светлое для октября утро, которое за секунду до этого врывалось в незашторенные окна, вдруг безо всякой подготовки перешло в серый сумрак. Макс буквально, то есть физически почувствовал, что кто-то невидимый вошел в комнату и, положив ему на плечи мягкие лапы, чуть прижал к креслу, мешая подняться.
– Двадцать девятый градус Весов – необходима мобилизация сил и стараний для того, чтобы сохранить то, что принадлежит тебе на этой земле… – говорила Ада. – Семнадцатый градус девятого дома – «Обломки корабля»… Ты – человек, обреченный на вечные искания своего идеала, но обломки прибиваются к берегу – скоро ты найдешь то, что ищешь… Транзитное Солнце в оппозиции с Сатурном – период повышенной конфликтности, личных и бытовых неудач… Транзитная Луна в тригоне с Марсом – негативное вмешательство домашних в дела, требующие разумного компромисса…
– Что это? – шепотом (почему шепотом?) решился спросить Макс.
Не слушая, Ада чуть слышно пробормотала дату и год рождения Арины, прислушалась к чему-то (к себе? или к космосу?) и снова заговорила тем самым, до сих пор незнакомым Максу голосом:
– Арина… тридцатый градус Весов, Меркурий – «Ребенок, скучающий за учебником в классе»… Указывает на того, кому необходимо проснуться, иначе его оттеснят в сторону, сделают жертвой несправедливости и обмана… Девятнадцатый градус Стрельца – «Волшебная палочка, разделенная звездой» – говорит о личности, способной сделать реальностью то, что сокрыто в таинственной тишине духа… Луна в квадратуре с Сатурном – бремя забот, эмоциональная депрессия. Транзитный Марс в секстиле с Ураном – оригинальные идеи и неожиданные планы.
