Марина Серова - След погасшей звезды
Готовая к долгому и безрадостному копанию в финансовых документах, я вернулась за стол и удобно расположилась в кресле. Влад указал мне путь к папкам, содержащим информацию обо всех произведенных сделках, но и без этого найти их не составило бы труда. У меня не было ни малейшего желания проводить в этом доме больше времени, чем необходимо. Камнем преткновения были вчерашние требования Яковлева.
«Ты можешь работать с документами столько, сколько потребуется, – объяснил он вчера особенно спокойным, тихим, но твердым голосом человека, который не потерпит возражений, – но я запрещаю тебе копировать информацию».
Разумеется, я послушно кивала и соглашалась, ведь иначе пришлось бы вести расследование вслепую, без доступа к финансовым операциям фирмы. Однако держать данное слово я не собиралась. Увидев, какое количество информации содержали файлы Влада, я только утвердилась в своей позиции. Пришлось бы провести в особняке не один день, всякий раз оставляя машину за воротами и показывая паспорт в камеру. Так что, Влад, прости.
Я вытащила из сумочки переносной жесткий диск, подключила его к ноутбуку и запустила копирование. Маркер шкалы наполнения медленно пополз вправо. Любой из этих файлов мог содержать в себе наводку на злоумышленника, действия которого уже уложили моего клиента в больницу.
Я все еще придерживалась версии отравления как основной. Пусть ближайший круг Яковлева, его супруга и заместитель, и считали, что это всего лишь заблуждение мужчины, в расцвете сил столкнувшегося с недиагностируемой болезнью. Медики вели свое расследование, я – свое. Если Влада подводило собственное тело, я не смогу ему помочь, но если он прав, и кто-то изо дня в день травит его, я найду этого человека, и он получит по заслугам.
Аркадий Степанович упоминал, что рассматривал версию аллергической реакции, и вся бытовая химия в доме, текстиль и продукты были гипоаллергенными и экологически чистыми. Скорее всего, Наталья использовала специальный шампунь для окрашенных волос и не меняла его за компанию с мужем. Ее распоряжение запрещало мне передвигаться по дому. Однако, когда я просила чашку кофе, охранник ушел на кухню, чтобы дать указания служанке, оставив дверь кабинета без присмотра. Именно этим я планировала воспользоваться чуть позже, чтобы проникнуть в супружескую спальню.
В моей сумочке, помимо жесткого диска, счета за услуги и мобильного телефона, были латексные перчатки и контейнеры для образцов. Я планировала взять пробы всех химикатов, которые применялись в доме и могли вступать в контакт с кожей Влада. Повторно. Мыло из санузла при кабинете. Эфирное масло для инфракрасной кабины в спальне. Одеколон.
К тому же я планировала разговорить горничную и как следует расспросить Василия на предмет угрозы жизни и здоровью его подопечного. Такой ответственный сотрудник, с любовью относящийся к своей работе, должен был стать кладезем ценной информации.
Копирование было завершено. Время переходить ко второй части плана. Я не сдержала обещание, данное клиенту, но ему не обязательно об этом знать. Какое-то время нужно было провести в его кабинете, и, разумеется, не впустую.
Дело в том, что финансовая информация, при всей ее важности в деле, ни шла ни в какое сравнение с личной информацией. На столе передо мной стоял персональный ноутбук Влада. На нем были установлены его любимые игры, здесь он хранил черную бухгалтерию и важную информацию по сделкам, не доверяя эти данные технике, находящейся в официальной собственности группы компаний. После завершения рабочего дня Влад забирал этот ноутбук с собой и оставлял его в кабинете. Стационарного компьютера в комнате не было. Личные фотографии, история сообщений ICQ и путешествий по страницам Интернета – все было у меня в руках.
Объемы информации были слишком велики, чтобы скопировать на носители ее всю. К тому же не было никакой уверенности, что на выходе Василий не предпримет личный досмотр, чтобы убедиться в сохранности коммерческих тайн своего босса. Я могла бы принести с собой достаточное количество переносных жестких дисков, чтобы продублировать каждый файл с этого ноутбука, но вынести их из дому мне бы не удалось. А значит, придется покопаться в хранилище приватной информации Влада Яковлева.
По счастливому стечению обстоятельств, мой клиент оказался не слишком продвинутым пользователем. Он попытался скрыть некоторые папки, но не догадался воспользоваться функцией установки на них пароля. В одной из них я обнаружила любопытные документы, объясняющие вывод из оборота двенадцати миллионов долларов. Судя по данным, находящимся в папке, месяц назад деньги перекочевали на счет в швейцарском банке. Информации о дальнейшей судьбе этой суммы в папке не было. Если Влад планировал инвестировать средства в предприятие за границей, установить проект, который он выбрал, не было технической возможности: круг поиска слишком велик. К тому же вероятность, что деньги все еще лежали на счете, была близка к ста процентам.
В следующей скрытой папке я обнаружила коллекцию разнообразного порнографического видео, а содержание двух других заставило меня раскрыть рот от удивления и сморщиться от чувства гадливости. Мой клиент оказался фетишистом.
Влад не просто годами изменял своей жене. В скрытых папках его ноутбука велась детальная хроника этих похождений. Гигабайты памяти жесткого диска занимали откровенные эротические фото, домашнее порно и копии MMS, которые присылали ему пассии на мобильный телефон. Оставалось только поражаться тому, какое количество женщин соглашалось сниматься в столь интимные моменты своей жизни.
Придя в себя от увиденного, я осознала, что мне предстоит отсортировать эту домашнюю коллекцию, чтобы выделить лица женщин, с которыми Влад встречался за последние годы – чтобы найти их всех, потребовалась бы вечность.
Отсортировав файлы по дате публикации, я копировала на свой переносной жесткий диск фото женщин, выбирая те, на которых были хорошо видны их лица. Таковых было меньшинство. Спустя три часа работы я чувствовала себя совершенно разбитой.
К моменту, когда последнее фото отправилось на переносной жесткий диск, я знала о сексуальных предпочтениях своего клиента все. Все то, что я предпочла бы не знать.
Его любовь к женскому белью могла соперничать только с пристрастием к бедрам и ягодицам прекрасной половины человечества. На многих снимках он шлепал своих женщин, и в кадре появлялось его обручальное кольцо. Женщины нередко позировали в чулках, еще чаще – с руками, связанными шарфом. Партнерши Влада от двадцати до сорока на вид с одинаковым энтузиазмом улыбались в камеру, принимая самые пикантные позы. Просматривая снимки, я была вынуждена познакомиться не только с женщинами, которых фотографировал Яковлев, но и с самой интимной частью его тела. Определенно, моему клиенту было чем гордиться не только в бизнесе.
Копание в грязном белье Влада не прошло впустую. Около восьми месяцев назад разнообразие лиц на снимках и видео заметно снизилось. Он все еще встречался с разными женщинами, но делал это реже. У Влада появился приоритет…
Большие темные глаза, фигура балерины, широкая искренняя улыбка, черные ресницы, хлопковое белье в горошек. Скорее всего, она была моей ровесницей, но субтильность, наивный чистый взгляд и влажные розовые губы придавали ее облику детскость. Ее густые темные волосы были жестоко высветлены и подпорчены краской, в ней не было ни капли лоску, никакого шика, ничего, что напоминало бы холодную и безупречную Наталью Яковлеву и ее идеальные платья. Эта девочка с темными корнями волос и в дешевом розовом бюстгальтере была полной противоположностью супруги Влада.
Впервые за несколько часов я увидела на компьютере Влада снимки одетой женщины. Она строила рожицы, валялась в снегу, пила чай из большой керамической кружки, натянув до кончиков пальцев рукава кардигана, надев капюшон. Женщина вроде Натальи назвала бы ее простой и незамысловатой, но в этой девушке определенно было нечто волшебное. Она сочетала в себе черты любовницы и ребенка, согревая сердце зрелого мужчины, лишенного удовольствия иметь детей. Бенгальский огонек, искрящийся и веселый. Немного простого, незамысловатого счастья.
Теперь, когда я почти записала Влада в ряды стареющих извращенцев, мне повезло увидеть в нем поэта. На последнем по дате снимке девушка спала у него на руках, по-кошачьи прикрыв ладошками кончик носа. Нежнее нежного.
Дверь кабинета открылась, и в комнату вошла Марина. Я не сразу вспомнила, что она не забирала чашку из-под кофе. Мир романтических грез Влада оказался куда увлекательнее скабрезной хроники его похождений.
– Как кофе? – с все той же по-родственному теплой улыбкой поинтересовалась горничная.
– Спасибо, очень вкусно, – ответила я.
– Проголодалась?
Есть в доме, где тебе не рады, – удовольствие не для слабонервных. Но я ведь не завтракала и теперь очень хотела есть. К тому же в приглашении Марины к столу я увидела возможность пообщаться с ней в неформальной обстановке. Горничная была ко мне явно расположена, и это должно было помочь в расследовании.
