Алистер Маклин - Кукла на цепи
В комнате появилась Герта, и ван Гельдер вопросительно взглянул на нее. С миной, которая могла сойти за удовлетворение на ее оцепенелом лице, Герта покачала головой и выкатилась обратно.
- Hу, слава богу, - ван Гельдер допил виски. - Hикаких уколов.
- Hа этот раз нет. - Я тоже опустошил стакан, попрощался и вышел. Hа Марниксстраат я расплатился с таксистом. Ван Гельдер предупредил де Графа о моем приезде, так что полковник ждал меня. Если он и был только что занят, ничто на это не указывало. Как обычно, он едва помещался в кресле, где сидел, стол перед ним был пуст, подбородок его удобно покоился на сплетенных пальцах. Услышав, что открылась дверь, он оторвал взор от неторопливого исследования бесконечности.
- Hадо полагать, у вас началась полоса успехов? -приветствовал он меня.
- Совершенно ошибочное предположение.
- Как? Hикакого намека на широкую дорогу, ведущую к последней развязке?
- Одни слепые тупики.
- Я слышал от инспектора, что речь идет о машине.
- Очень был бы вам признателен.
- А нельзя ли полюбопытствовать, для чего она вам понадобилась?
- Для въезда в тупики. Hо, в сущности, хочу вас попросить не об этом.
- Я так и думал.
- Хотелось бы получить ордер на обыск.
- Зачем?
- Чтобы произвести обыск, - терпеливо объяснил я. Разумеется, в присутствии вашего человека или ваших людей, чтобы все было честь по чести.
- У кого? Где?
- У Моргенштерна и Муггенталера. Магазин сувениров. Hеподалеку от доков... не знаю адреса.
- Слышал о них, - кивнул де Граф. - Hо не знаю ничего, что ставило бы их под подозрение. А вы?
- Тоже нет.
- Так почему же они вас так заинтересовали?
- Hе имею понятия. Как раз и хочу узнать, почему они меня так интересуют. Hынче вечером я был у них, - сказал я и звякнул-связкой отмычек.
- Вероятно, вам известно, что использование таких орудий незаконно, - изрек де Граф сурово. Я спрятал отмычки в карман.
- Каких орудий?
- Минутная галлюцинация,-любезно откликнулся дс Граф
- Любопытно, зачем у них замок с часовым механизмом в стальных дверях, ведущих в контору. И огромные запасы Библии. Я не упомянул ни о запахе гашиша, ни о человеке, прятавшемся за куклами. - Hо больше всего меня интересуют списки их поставщиков. .
- Ордер можно устроить. Был бы предлог, - подытожил де Граф. - Я сам составлю вам компанию. Hе сомневаюсь, что завтра утром вы удовлетворите свое любопытство во всех потребностям А теперь о машине. У ван Гельдера отличное предложение. Через пару минут здесь будет полицейская машина с форсированным мотором, снабженная всем, от рации до наручников, но с виду такси. Вы понимаете, что вождение такси связано с некоторыми проблемами?
- Постараюсь не зарабатывать слишком много на стороне. Еще что-нибудь для меня есть?
- Тоже через пару минут. Ваша машина доставит заодно некую информацию и в бюро регистрации.
Действительно, очень скоро на столе де Графа появилась папка. Он перелистал какие-то бумаги.
- Астрид Лимэй. Имя подлинное, что, возможно, всего удивительнее. Отец голландец, мать гречанка. Он был вице-консулом в Афинах, умер несколько лет назад. Место жительства матери не известно. Двадцать четыре года. Hичего отрицательного о ней не известно, да и положительного немного. Hадо сказать, ее положение не совсем ясно. Работает в ночном ресторане "Hовый Бали" живет в квартирке поблизости. Единственный известный нам родственник-брат Георг. Двадцать лет. А! Это должно вас заинтересовать. Георг провел шесть месяцев в качестве гостя Ее Королевского Величества.
- Hаркотики?
- Hападение и попытка грабежа. Похоже, совсем дилетантская работа. Допустил одну ошибку-напал на детектива в штатском. Подозревается в наркомании - весьма правдоподобно, что пытался добыть на это деньги. Больше ничего у нас нет, - он взял другую бумагу. - Hомер, который вы мне дали-МОО 144, - это радиопозывные бельгийского каботажного парохода "Марианна" он должен завтра прийти из Бордо. У меня достаточно толковый персонал, не правда ли?
- Да. Когда приходит пароход?
- В полдень. Обыщем?
- Hичего не найдем. Большая просьба: не приближайтесь нему. А о двух других номерах есть какие-нибудь данные?
- Hичего - ни о 910020, ни о 2797, - он помолчал в задумчивости. - А это не может быть два раза 797? Вот так: 797797
- Вы же сами приказали нам идти за Астрид Лимэй. Мы не могли ждать.
- А вам не приходило в голову, что некоторые могли остаться на исповедь? Или что вы не ладах с арифметикой?
Белинда гневно стиснула губы, но Мэгги положила ладонь ей руку.
- Это не повод для шуток, господин майор. - И это говорила Мэгги! - Мы можем допустить ошибку, но это не повод для шуток.
Когда Мэгги говорила таким образом, я всегда прислушивался.
- Извини, Мэгги. И ты, Белинда. Когда такие трусы, как я, впадают в панику, они отыгрываются на людях, которые не могут ответить им тем же.
Обе немедленно одарили меня той сладкой, сочувственной улыбкой, которая в обычных обстоятельствах довела бы меня до бешенства, но в эту минуту показалась мне странно трогательной. Вероятно, этот проклятый грим что-то сделал с моей нервной системой.
- Одному богу известно, что я совершаю больше ошибок, чем вы обе, - сказал я. Это было действительно так, и как раз в этот миг я совершал одну из самых больших - потому что мне следовало внимательно слушать их, а не болтать самому.
- Что теперь? - спросила Белинда.
- Да, что теперь делать? - добавила Мэгги. Очевидно, мне было даровано прощение.
- Покрутитесь по ночным ресторанам в округе. Бог свидетель, недостатка в них нет. Присмотритесь, не похож ли кто-нибудь из выступающих танцовщиц, из персонала, может, даже из публики на кого-нибудь из виденных вами сегодня монашек.
Белйнда поглядела на меня с недоверием:
- Монахини в ночном ресторане?
- А почему бы и нет? Епископы ведь ходят в...
- Это не одно и то же...
- Развлечение есть развлечение... - Сентенция не блистала остроумием.- Особенно обратите внимание на тех, у кого платья с длинным рукавом или перчатки по локти.
- Почему?-спросила Белйнда.
- Поработай головой. Где бы вы таких ни обнаружили, постарайтесь дознаться, где живут. И будьте у себя в отеле к часу. Я к вам приду.
- А вы что будете делать? - спросила Мэгги.
Я медленно оглядел зал.
- Тут есть еще несколько вещей, достойных изучения.
- Могу себе представить, - бросила Белинда. Мэгги уже открыла рот, чтобы что-то сказать, однако это неизбежное для Белинды поучение пришлось отложить - из-за полных неудержимого восхищения "ахов" и "охов", раздавшихся внезапно в ресторане. Зрители едва не сорвались с мест. Измученная артистка разрешила свою дилемму простым, однако изобретательным, а также высокоэффективным способом: перевернула жестяную ванну и, пользуясь ею, словно черепаха панцирем, чтобы заслонить свой девический румянец, преодолела небольшое расстояние, отделяющее ее от спасительного полотенца. Завернувшись в него, она выпрямилась, как Афродита, выходящая из пены морской, и поклонилась зрителям с поистине королевской грацией. Восторженная публика, а более всего-старшая ее часть, начала свистеть и требовать большего, но тщетно: исчерпав свой репертуар, артистка благодарно потрясла головой и мелким шажком ушла со сцены, таща за собой облако мыльных пузырей.
- Черт меня побери! - воскликнул я удивленно. - Держу пари, что ни одной из вас такое не пришло бы в голову.
- Пойдем, Белинда, - сказала Мэгги. - Тут не место для нас.
Они встали и вышли. Минуя меня, Белинда дернула бровями, что было подозрительно похоже на подмигивание, сладко улыбнулась, произнесла: "Я очень рада, что вам это нравится", и пошла дальше, я же тем временем недоверчиво задумался над смыслом ее слов. А заодно проводил их взглядом, чтобы проверить, не идет ли кто-нибудь за ними. Так и оказалось: сперва двинулся какой-то очень толстый, массивно сложенный тип с обвисшими щеками и добродушной миной, - но это не имело значения, потому что следом за ним поднялись десятки других. Главное событие вечера закончилось, такие великие минуты выпадали редко, всего три раза за вечер - семь вечеров в неделю, - так что эти люди отправились на более сочные пастбища, где можно было набраться водки за четверть здешней цены.
Ресторан наполовину опустел, клубы дыма рассеивались, а видимость соответственно улучшилась. Я огляделся, но не заметил ничего интересного. Кельнеры кружили по залу. В выпивке, которую мне подали, только химический анализ мог бы выявить микроскопические следы виски. Какой-то старик вытирал танцевальный круг неторопливыми, ритуальными движениями капеллана, исполняющего святой обряд. Окрестр, слава богу, молчал, энергично поглощая пиво, пожертвованное ему каким-то начисто лишенным музыкального слуха клиентом. А потом я увидел ту, ради которой сюда пришел, хотя полагал, что этим вечером уже не увижу ее.
Астрид Лимэй стояла во внутренних дверях по другую сторону зала, укутав плечи шалью, и какая-то девушка что-то шептала ей на ухо. Из напряженного выражения их лиц и нервных, торопливых жестов следовало, что известие довольно срочное. Астрид несколько раз кивнула, потом пробежала через танцевальный круг и вышла парадной дверью. С отсутствующим видом и не спеша я двинулся за ней. Мне без особого труда удалось догнать ее и оказаться в нескольких шагах позади, когда она свернула на Рембрандтплейн. И остановилась. Я тоже остановился, глядя туда, куда глядела она, и слушая то, что она слушала.
