Анна Князева - Наследница порочного графа
– Где? – директриса опустила голову и стала демонстративно смотреть под ноги.
– В том-то и дело, что теперь их нет. Пыль вытерли, следы пропали.
– Значит, их не было, – заключила Татьяна Ивановна.
– С вами трудно спорить. Для вас не существует аргументов. Вы хотите настоять на своем. Что ж, спускаемся вниз. – Уже совсем было собравшись идти, следователь вдруг обернулся: – Или лучше через библиотеку? У вас есть ключи?
– Даже если бы и были, я бы не взяла их с собой.
– У кого хранятся ключи? – спросил Галуздин, спускаясь по ступеням.
– Возможно, у завхоза. Или у кого-то еще. Нужно поспрашивать.
– Окажите любезность, поспрашивайте и в следующий мой визит дайте их мне.
– Зачем?
– Затем! – следователь резко прекратил глупый спор.
Директриса не успела обидеться – они уже спустились на первый этаж, прошли к парадной лестнице и по ней поднялись на второй этаж.
– Если не возражаете, я – в библиотеку, – сказала Дайнека и, не дожидаясь разрешения, отперла свою дверь.
– Я с вами, – Галуздин первым вошел внутрь.
Не сговариваясь, оба устремились к дальней стене помещения и остановились у спрятанной за стеллажами двери.
– Она, – следователь дернул за ручку.
Дайнека напомнила:
– Вы уже проверяли.
– А где Татьяна Ивановна?
– Наверное, пошла в свой кабинет.
Темы для разговора иссякли, но Дайнека все же нашла одну. Она хлопнула рукой по коробке:
– Здесь хранится архив графа Измайлова.
– Немного он накопил, – Галуздин чуть заметно зевнул.
– Вы не поняли. Таких коробок штук тридцать.
– Что-нибудь интересное?
– Пока не знаю, но уверена, здесь отыщется немало любопытных бумаг.
– Вот и хорошо, – не имея в виду что-то конкретное, но все же одобрив, сказал следователь.
Дайнека заметила:
– Должна признаться, мне немного не по себе.
– Почему?
– Я не предполагала, что из этого помещения есть тайный выход.
– Вам же объяснили: здесь была спальня графа Измайлова.
– Это ничего не меняет. Любой предмет, обозначенный словом «тайный», на мой взгляд, опасен.
– Чем же?
– Он ждет удобного случая, чтобы выполнить свое предназначение.
– Уже выполнил. Вы же слышали: через эту дверь граф сбегал от жены, – Галуздин по-отечески похлопал ее по руке. – Так что живите спокойно. Здесь больше нет никаких тайн. Все рассекречено.
– Кстати, насчет графской жены, – вспомнила Дайнека. – Она от него ушла и жила в гостевом доме, где был зимний сад, а теперь третий корпус.
– Интересно… От кого же тогда бегал граф?
– Этого мы уже не узнаем, – Дайнека поежилась. – Мне здесь не по себе. Иногда – просто страшно. Например, в подземном переходе.
– О! – вскинулся следователь. – Вы еще не ходили в третий корпус!
– А вы там были? – спросила она.
– В самом здании – как в больнице: в палатах – только лежачие. Но подземный переход, который ведет туда из общего корпуса, жутковат. Он используется только персоналом, и там безлюдно.
– Ну вот… – вздохнула Дайнека. – Даже от сознания того, что этот ход существует, мне неспокойно.
– Простите, не должен был рассказывать… – Галуздин прищурился. – Но вы взрослая девушка. Не будьте такой впечатлительной! Включите здравомыслие и холодную логику.
– В некоторых случаях логика не работает. Знаете, есть такие приметы: скажем, нельзя держать в доме антикварную вещь, принадлежавшую плохому человеку.
Следователь удивился:
– К чему это вы?
– К тому, что здешние стены пронизаны энергетикой страшного человека.
– Вы про Татьяну Ивановну? – усмехнулся Галуздин.
– Да нет, что вы… Про последнего графа Измайлова. Дом каждого человека является проекцией его сущности. Все, что находится в доме, даже стены, связано с подсознанием и деяниями хозяина.
– Но как это относится к вам?
– Относится. И не только ко мне. Здесь плохая энергетика. Она проецируется на всех, кто живет в этих стенах. Формирует их будущее и пускает в гибельный путь.
– Эко вы завернули! Все значительно проще. Сами посудите: что может быть хуже, чем дом престарелых?
– В чем-то вы правы, но не все алгебраические выражения можно преобразовать до нуля, – Дайнека опустила глаза. – Идемте к столу, я напою вас чаем.
Однако чаю попить не удалось. Позвонила Татьяна Ивановна и сообщила, что к ней в кабинет явился криминалист Галкин. Само собой разумеется, Галуздин тоже туда пошел. Дайнека увязалась за ним.
Как только все устроились за столом в директорском кабинете, майор-криминалист сухо сказал:
– Предлагаю вам немедленно вызвать полицию.
– А мы с тобой кто? – с иронией поинтересовался Галуздин.
– Вызов должен быть официальным. Нужна группа криминалистов.
– В чем дело?
– Старуху убили.
– Ты уверен? – следователь напрягся.
Галкин кивнул:
– Я осмотрел тело. Ее задушили.
– Боже мой! – вскрикнула Татьяна Ивановна. – Да что же это такое!
– Травм на шее почти нет, но я обнаружил характерные признаки, которые уже встречал, и не раз.
– Признаки чего? – осведомился Галуздин.
– Так называемых игр с контролем дыхания.
– Я правильно понял?..
– Эротическое удушение. Асфиксиофилия. Человека легонько придушивают, ограничивая поступление кислорода в легкие и к головному мозгу. При кратковременном ограничении у него возникает повышенное сексуальное возбуждение. Это одна из самых опасных практик садомазохизма. Но, похоже, со старухой переборщили. Ее душили, она теряла сознание, потом приходила в себя, и ее снова душили. В очередной раз она умерла. Так часто бывает.
– Что вы говорите! – возмутилась Татьяна Ивановна. – У нас не бордель, а дом престарелых!
– Ты мог ошибиться? – спросил Галуздин.
– Мог, – охотно согласился криминалист. – Я человек. Одно точно: ее несильно и долго душили. Остальное можешь отбросить.
– Боже мой… Боже мой… – вторила ему директриса.
Галкин напомнил:
– Вызывайте полицию. Приедут криминалисты, они подтвердят или опровергнут мою версию.
– Ей было восемьдесят. Это невозможно…
– Постойте, Татьяна Ивановна, – вмешался Галуздин. – У этой Васильевой были средства? Возможно, она имела недвижимость, драгоценности или что-то иное?
– Нет, не думаю, – покачала головой директриса. – Обычно, если у кого-то из стариков есть квартира, ее продают перед тем, как приехать сюда. Что касается драгоценностей, это вряд ли… – Она вдруг прервала саму себя: – Погодите… Сейчас припоминаю. Несколько месяцев назад у Васильевой умерла тетушка и оставила небольшое наследство. Кажется, дом.
– Тетушка? – следователь удивленно скривил губы. – Вы только что сказали, что Васильевой было восемьдесят.
Но Песня убежденно кивнула:
– А ее тетушке – без малого сто.
– Надо же, и такое бывает, – заметил майор Галкин.
– Будем проверять. – Галуздин посмотрел на директрису и распорядился: – Звоните в полицию!
Татьяна Ивановна встала из-за стола:
– Я лучше позвоню из приемной.
– Откуда хотите…
Когда Песня вышла, Дайнека сказала:
– Васильева зачем-то ездила в Ивантеевку, в областной архив.
– Когда? – спросил следователь.
– Не знаю. Возможно, недавно.
– Кто вам сказал?
– Водитель Квят. Он сам ее отвозил.
– Опять этот Квят… – проворчал Галуздин.
Дайнека продолжила:
– Зачем-то она туда ездила?
– Вот Квят пусть и расскажет.
– Он не знает, – она вздохнула.
И тут заговорил Галкин:
– Пока есть время, расскажу о результатах осмотра комнаты гражданки Темьяновой.
– Знаешь, чего она навыдумывала? – спросил следователь.
– Помню, ты говорил… Баба с крыльями и бес за шкафом.
– Что-нибудь обнаружил?
Криминалист раскрыл чемодан и вынул пару пакетов. Показал один с тремя белыми перьями:
– Одно перо я нашел на карнизе окна, второе – под кроватью. Третье лежало на шифоньере.
– Смеешься? – лениво спросил Галуздин.
– Нет, – ответил майор. – Кроме того, на деревянных рамах окна с внешней стороны – глубокие царапины, похожие на следы когтистых лап.
– Смеешься?!
Не обращая внимания на следователя, Галкин показал пакет, в котором лежал клок черной шерсти:
– Это я нашел за шкафом, на деревянной заусенице. Там же, на полу, была насыпана кучка земли. Ее показывать не буду. Земля – она и в Африке земля. Разницы никакой.
– Что это значит? – упавшим голосом спросил Галуздин.
– Только одно: в комнату прилетела женщина с крыльями, – криминалист поболтал в воздухе пакетиком с перьями. – А за шкафом прятался бес, – он показал пакет с черной шерстью. – Все очень логично.
– Мистификация какая-то! – следователь вскочил и прошелся по кабинету. – Завтра же отправь на экспертизу!
– Отправлю, – послушно отозвался майор. – Мне можно идти?
– Не будешь ждать, пока приедет оперативная группа?
– Они без меня разберутся.
