Анна Князева - Наследница порочного графа
– Уж вечер… Облаков померкнули края… – вступили певицы.
Старческие голоса звучали надтреснуто и чуть хрипловато. Чувствовалось, в прошлом певицы попользовались ими как следует и теперь не слишком о них заботились.
Спев первый куплет, обе застыли в статичных позах, пережидая, пока Роза Самуиловна исполнит проигрыш. Вступив на втором куплете, дамы добросовестно закончили и его. Но в третьем куплете партнерша Васильевой взяла фальшивую ноту, и два голоса разошлись в уродливом диссонансе. Недолго думая Васильева залепила партнерше пощечину и стала бить ее веером.
– Немедленно прекратите! – крикнул Кожушкин. – Эй, кто-нибудь, оттащите ее!
– Я не слышала и не слушаю вас! – проорала Васильева, не отвлекаясь от драки. Потом резко обернулась и добавила, глядя на режиссера: – И не хочу слышать!
Ее оттащили. Рыдающую партнершу под руки увели за кулисы. Безобразная сцена не вызвала у зрителей особого удивления, скорее позабавила.
Репетиция продолжилась.
– Как видите, я был прав. Вот вам иллюстрация к нашему разговору, – Бирюков покинул свое кресло: – Прощайте, мне нужно идти.
Он ушел. Воспользовавшись случаем, с Дайнекой заговорил Квят:
– Мерзкая баба эта Васильева.
Дайнека поинтересовалась:
– Вы с ней знакомы?
– Возил как-то в город.
– Зачем?
– Все старики ездят в город. Кто в поликлинику, кто в больницу. Всех развожу я. У нас в пансионате одна легковушка. Правда, на мероприятия – в театр или в музей – они ездят группами и на автобусе.
– А куда вы возили Васильеву?
– Договорились в глазной центр. А ехать пришлось в Ивантеевку.
– Что значит пришлось?
– Васильева устроила скандал и велела отвезти ее в областной архив.
– Зачем? – удивилась Дайнека.
– А я знаю? – раздраженно спросил Квят. – Шесть часов ждал ее на морозе. Бензину пожег литров десять. Еле отчитался за перерасход. Завхозу пришлось ставить коньяк.
– А Васильева?
– Что Васильева? С нее как с гуся вода.
– Интересно… Что же она там искала?
Посреди выступления певческого секстета[9] из-за кулисы появился крупный мужчина. Он прошел к боковой лестнице и спустился со сцены. Затем, сопровождаемый всеобщим вниманием, пересек зал и, когда поравнялся с Рафаилом Кожушкиным, тот громко спросил:
– Ефим Ефимович, когда будет готов концертный задник?[10]
Не останавливаясь, мужчина коротко бросил:
– Не знаю!
– А кто знает?! – нервно вскрикнул Кожушкин, но так и не дождался ответа. Мужчина вышел из зала.
– Кто это? – спросила Дайнека.
– Завхоз Канторович, – ответил Квят.
Одновременно с тем, как на сцене заиграл струнный квартет, в зале появился Галуздин. Увидев его, Квят испарился.
Приблизившись к Дайнеке, следователь склонился и негромко сказал:
– Нужно поговорить. Идемте отсюда.
Они прошли в Римскую галерею.
– Теперь, на свету, вы можете рассмотреть древнеримские барельефы, – сказала Дайнека.
– Мне не до этого. Людмила Вячеславовна, для вас есть задание.
Она даже ушам своим не поверила:
– Прямо конкретное?
– Конкретнее не бывает. Знаете такого человека – Ветрякова Василия Михайловича?
Дайнека кивнула:
– Сегодня на репетиции он играл в сценке.
– Отлично. К нему приехал племянник. Временно проживает в комнате старика в качестве гостя.
– Давно?
– Что?
– Давно, спрашиваю, приехал? – повторила Дайнека.
– В том-то и дело, что за три дня до покушения на Безрукова.
Она заинтересовалась:
– У вас есть подозрения?
– Я бы так не сказал. – Галуздин поковырял пальцем гипсовый плюмаж римского воина. – Дело в том, что этот племянник отсидел срок за убийство.
– Бывает, что преступники исправляются, – великодушно предположила Дайнека.
– Не такие, как он. У такого за первой ходкой будет вторая.
– Что мне делать?
– Завести знакомство. Разговорить. В общем, вы понимаете.
– Сколько ему лет?
– Около сорока.
– Как выглядит?
– Скажу грубо, но образно, – предупредил следователь.
– Говорите, – разрешила Дайнека.
– Он выглядит, как высранная слива. И зубы у него наполовину закончились.
– Ужас… – только и сказала Дайнека.
– Если вы против, я не настаиваю.
– Да нет уж… Попросили, значит, поговорю и присмотрюсь.
– Вот и ладно, – улыбнулся Галуздин.
Чуть помедлив, Дайнека спросила:
– Вы еще не слышали?
– О чем?
– Татьяна Ивановна вам не рассказывала?
– Я не видел ее. Вы расскажите.
– Позапрошлой ночью в комнату старухи Темьяновой залетела крылатая женщина в белой одежде.
Следователь, глядя на Дайнеку, хранил молчание.
Она добавила:
– А в углу за шкафом стоял черный бес.
– И только-то? – равнодушно спросил Галуздин. – Признаюсь, не такой информации от вас ожидал.
– Напрасно издеваетесь, – сказала Дайнека. – Мы все сбежались на крик. Бес хотел задушить старуху. Я сама видела синяки у нее на шее. И он, кстати, походил на низкорослого мужичка.
– Среди пансионеров таких видели?
– Нет, не заметила.
– Что еще сказала старуха?
– Начнем с того, что это случилось с Темьяновой Лукерьей Семеновной, между прочим, заслуженной артисткой России.
– Здесь таких полно. Есть даже народные.
– Она проснулась ночью оттого, что распахнулось окно, и в комнату влетела женщина на двух белых крыльях.
– Возможно, на хорошей скорости зашла медсестра. Ее халат старуха приняла за белые крылья.
– Дежурной медсестры на посту не было. К тому же у нее зеленый брючный костюм.
– И где она была в тот момент? – поинтересовался Галуздин.
Дайнека пожала плечами:
– Не знаю.
– Хорошо бы узнать.
– Зачем? Вы же не верите.
– Поговорите с ней. Пусть расскажет, где проводила время.
– Ну хорошо. Хотя я думаю, она просто спала.
– Вы сказали, что слышали крик. А ведь стариковские спальни достаточно далеко от вашей комнаты. Верно?
– Верно, – согласилась Дайнека.
– Даже если бы медсестра крепко спала на посту, она не могла не услышать крик.
– Не могла.
– Значит, ее там не было, – Галуздин поднял указательный палец. – Вопрос: где была медсестра?
– Постараюсь узнать, – с готовностью пообещала Дайнека.
– У старухи действительно есть синяки?
– На шее. Сама видела. Она сказала, что ее душил черный бес.
– Куда эти двое делись потом? – Следователь уточнил: – Мелкий бес и женщина с крыльями.
– Темьянова закричала, и они убежали.
– Или улетели, – ухмыльнулся Галуздин.
Дайнека немного обиделась:
– Думаете, мне все это нравится? Я, может быть, тоже думаю, что это бред сивой кобылы. Но ведь факт остается фактом.
– Из фактов у нас с вами только синяки и старуха.
– Что будем делать?
– Не обобщайте, – заметил следователь. – Не примазывайтесь к чужой ответственности. Здесь только я решаю, что делать. Завтра пришлю криминалиста. Когда он вас найдет, отведете его к старухе. Пусть все осмотрит.
– Что с Безруковым? – спросила Дайнека.
– Без изменений, – ответил Галуздин. – У вас есть еще что рассказать?
– Я узнала его прозвище.
– Чье прозвище?
– Безрукова. Его здесь все звали Следопытом.
– Следопытом? Почему?
– По словам Темьяновой, он был в курсе всего, что происходило в пансионате. Короче, любопытный и глазастый старик.
– А любопытным быть очень опасно, – заметил следователь.
– Может быть, он что-то знал и его решили убить? – предположила Дайнека.
– Не исключаю, – Галуздин почесал кончик носа. – Надеюсь, рано или поздно Безруков придет в себя и все нам расскажет.
– Вам, – уточнила Дайнека. – Меня вы не пригласите в больницу.
– Не приглашу, это точно.
Дайнека чуть не заплакала от обиды:
– Вот вы какой! Как помогать, так пожалуйста, а как что-то рассказать, так фигушки вам.
– Фигушки не только вам. Фигушки всем. В том числе мне… – следователь сочувственно взглянул на нее. – Не обижайтесь, не надо. Ну что бы вы хотели узнать?
Дайнека с готовностью выпалила:
– Кто выключил свет?
– В гостиной?
– Да. Кто его выключил?
– Пока не знаю. Известно лишь, как именно это сделали. Разбили предохранитель в электрощитке. И, конечно, никто ничего не видел.
– Это вам завхоз рассказал?
– Зачем же завхоз? Криминалисты все осмотрели, сегодня получил от них официальное заключение… – Галуздин направился к выходу: – Идемте, мне пора ехать.
Дайнека поплелась за ним.
– А вы слышали, что в пансионате обокрали сарай с рабочим инвентарем?
– Нет, не слышал.
– Ну так вот: сарай обокрали, а дворника чуть не прибили. Думаю, лопата и веревка оттуда.
– Известно, кто это был?
– Говорят, что местные, из соседней деревни.
– Вы откуда знаете?
– Главврач рассказал.
– Водорезов? – Галуздин перелистал свой блокнот. – Но почему не мне? Нужно как следует во всем разобраться.
