Александр Скрягин - Главный пульт управления
Мимикьянов впервые попробовал чевапчичи в доме у Михаила Ивановича позапрошлым летом. И они ему, действительно, легли на душу.
Чевапчичи, это – маленькие плоские колбаски из острого, крепко перченого фарша. В фарше – их главный секрет. Он состоит из телятины, баранины, иногда для нежности – индейки и острых специй. Пропорции фарша и специи – тайна каждой хозяйки.
Готовятся чевапчичи без жира, на решетке. Зажариваются до твердой хрустящей корочки, но при этом их внутренность должна оставаться нежной и сочной. Подаются они вместе с маринованной капустой и вареной фасолью. Даже, если не голоден, не заметишь, как незаметно сжуешь пару-тройку плоских мясных брусочков. А уж, если, к ним выставили темную бутылку красного вина – успевай только добавки просить! Все неприятности забудешь, и наш старый мир обязательно покажется тебе не таким уж плохим местом.
Именно это и ожидало майора на белой скатерти среди увешанных черно-красными коврами стен.
За стол сели втроем.
– Угощайтесь, Ефим Алексеевич! – сказала Роза Николаевна, раскладывая на тарелки жареные колбаски. – Чевапчичи много не бывает! Давайте, я вам гранатовым соусом сверху полью! Еще пару штучек добавить?
– Нет-нет, спасибо, достаточно! – вяло сопротивлялся уже пообедавший майор.
Хозяин дома разлил из кувшина красное вино и поднял бокал.
– Давайте вино за нашего гостя выпьем! – торжественно провозгласил он.
Ефим поднес бокал к губам. От вина шел необычный аромат. С какой-то дразнящей нотой. Как будто вино было настоено на травах, и среди них – степная полынь.
Майор сделал глоток. Вкус у вина оказался чисто виноградным, без всяких примесей. Он сделал еще глоток, но пить не стал: не то настроение.
Только по глотку сделали и хозяева.
Ефим подцепил вилкой мясной брусочек и отправил его в рот. Колбаска хрустнула тонкой зажаристой корочкой и сразу брызнула в рот пряным соком. Да, кулинарное мастерство Розы Варга заслуживала самой высокой оценки.
– Михаил Иванович, а Чапель, случаем, не говорил, что он вечером собирается делать? – Может быть, ехать куда-то собирался?
– Говорил, – подумав, ответил цыган-футурал. – В Новосибирск он, кажется, на пару дней собирался…
Сказанное совпадало с тем, что Ефим слышал от Тесменецкой.
И тут майор неожиданно ощутил, как его Интуиция беспокойно зашевелилась в своей темной комнатке.
– В Новосибирск? – на всякий случай переспросил он.
– Да, в Новосибирск, – подтвердил Варга. – Вечером, сказал, и полечу.
– Ой! Да, что же вы не едите совсем, Ефим Алексеевич! – вскинулась Роза.
– Да, как не ем? Очень даже ем! – оборонялся Ефим. – Не чевапчичи – сказка!
– Тогда, может быть, еще штучку, а? – Роза взялась за плоскую деревянную лопаточку для раскладки чевапчичи.
– Нет-нет-нет! – замахал рукой майор. – Чевапчичи – чудесные! Но достаточно! Ну, хорошо, еще одну и – все!
– Две! – упорствовала хозяйка.
– Ну, две! – сдался майор. – Роза Николаевна, а вот ответьте мне на такой вопрос. Когда вы в СКБ «Экран» работали, вам хоть раз удавалось установить связь ГПУ с Объектом? Я про вашу подписку знаю. Но мне-то вы можете сказать.
Ефим произнес эти слова нарочито безразличным тоном, старательно отделяя вилкой кусочек мясной колбаски.
Ответа он не услышал и поднял взгляд.
Роза, не мигая, смотрела на него своими черными, непроницаемыми, как южная ночь, глазами.
– Удавалось, – сказала она.
– А далеко находился Объект?
– Далеко? – с удивлением переспросила бывшая инженер-испытатель. – Да, нет. Не далеко. Рядом, – подумав, ответила она.
– А что, на дальние расстояния не испытывали? – поинтересовался майор.
– На какие «дальние»? – удивленным голосом спросила Роза Николаевна.
Ефим сделал неопределенный жест рукой.
– А-а-а-а! – будто, наконец, поняв смысл заданного вопроса протянула Роза. – Нет. Для ГПУ ведь расстояние значения не имеет.
Майор проглотил последний кусочек плоской колбаски, отложил вилку и спросил, обращаясь к обоим супругам:
– А куда Чапель от вас пошел, не знаете?
Ответил хозяин дома:
– В директорский дом пошел. Сказал, к Гарри Григорьевичу зайдет и еще – к Шуре Мамчину.
– К Мамчину? – переспросил Ефим.
– Да, кажется так. Гергелевича он называл и Мамчина.
Майор положил вилку на скатерть.
– Ну, что ж, спасибо-спасибо-спасибо! – сказал он. – Не чевапчачи, – сказка! Но – дела, дела, дела! Надо идти!
Он искренне вздохнул и поднялся.
Когда они стояли в просторном вестибюле у входной двери, Ефим поднял взгляд на лестницу. Ему показалось, что старик-гусар в шапочке с пером угрожающе смотрит на него из деревянной рамы. В темном пространстве за его спиной мерещилась тайна, которую очень хочется и, в то же время, боязно узнать.
– Ефим Алексеевич, давай я тебе на прощание одну притчу расскажу? – сказал Варга.
– Давай, – согласился Ефим. Он знал: Михаила Ивановича хлебом не корми, дай собеседника притчей попотчевать.
– Однажды к Ходже Насреддину, – неторопливо начал цыган, – а он жил тогда в Самарканде, прибежал дервиш и говорит: «Ходжа, я сейчас с базара, там Смерть ходит, тебя ищет!» Ходжа вскочил на быстрого аргамака и к вечеру был уже в Бухаре. «Пусть смерть по Самарканду ходит, там меня выглядывает, а уж здесь-то она меня никак не встретит!» Однако только успел Ходжа слезть с коня, глядь, – навстречу ему Смерть. «О! Ходжа! – обрадовалась она, – не ожидала тебя здесь встретить! Я уже решила, даже в Книге судеб бывают ошибки! Там сказано: вечером встретишься с Насреддином в Бухаре! Я думала: как же я увижу уважаемого Ходжу в Бухаре, если он живет в Самарканде и в Бухаре ему совсем нечего делать! А вот, смотри-ка, Книга судеб опять оказалась права: ты – здесь!»
Варга замолчал.
– Интересная притча, – насторожился Ефим. – И, что она значит?
– На Востоке говорят: не всегда находишь то, что хочешь, даже, если знаешь, что ищешь, – показал белые зубы цыган.
– Ты что, напугать меня хочешь, а, Михаил Иванович? Истории про смерть рассказываешь… – внимательно посмотрел на цыгана майор.
– Ай, подожди, Ефим Алексеевич сердиться, я тебе конец притчи еще не рассказал…
– Ну, так рассказывай! – не ответил на его улыбку Ефим.
– Слушай. Смерть посмотрела на стоящего перед ней человека и спросила: «А ты чего так побледнел, Ходжа? Ты, наверное, думаешь, я за тобой пришла? Нет, Насреддин, успокойся! Твой земной путь еще не пройден. Я тебя по другому делу искала. Один твой знакомый, умирая, просил передать тебе в уплату старого долга тысячу золотых динаров. Я поклялась своей честью, что выполню его последнюю просьбу. Вот эти деньги! Прошу тебя, возьми их, Насреддин! Будь добр, не отказывайся, не лишай меня честного имени и уважения к себе!»
Варга замолчал и посмотрел на Ефима, серьезно, без намека на улыбку.
– Вот конец мне понравился, – почесал нос майор.
– Удачи! – напутствовал Мимикьянова цыганский барон. – Ты, Ефим Алексеевич, не пропадай так надолго, заходи!
– Обязательно! – пообещал Ефим и покинул уютный особняк, завешенный красно-черными коврами.
Интуиция майора затаилась в своих темных апартаментах и сидела там тихо, как кошка в засаде на воробья.
11. В ателье у инженера Мамчина
Ефим медленно шел по узкому тротуару.
Трещинки в высохшем от старости асфальте убегали из-под его подошв, как напуганные змейки.
На повороте тротуара плашмя, опираясь на одну из педалей, лежал велосипед. Его переднее колесо вращалось, посверкивая на солнце никелированными спицами. Рядом никого не было. Майор внимательно оглядел территорию. В соседних кустах двое загорелых заводских мальчишек колдовали над какой-то железной штукой, похожей на часы без корпуса. Рядом с кустами стояла загорелая черноглазая девчушка лет десяти с круглым южнорусским личиком, соболиными бровями и носиком кнопкой.
«Наверняка, эта красота попала сюда в Сибирь вместе с автотракторным заводом», – подумал майор.
– Ну, хватит вам, пошли! – строгим голосом говорила маленькая женщина. – А то я тете Оксане все расскажу!
– Да, подожди, ты! – отмахивались от ее слов с головой ушедшие в недра механизма мальчишки. – Сейчас вот шестеренку поставим и все!
Майор миновал велосипед вместе с недоступной детской Вселенной и завернул за угол. Он шел и пытался вспомнить все, что знал о суфийских братствах.
А знал он не так уж мало. Из книг, которые можно найти в любой хорошей библиотеке и из закрытых разработок, полученных им из спецархива Федеральной службы безопасности.
В официальной науке суфиями принято называть особых мусульманских философов, объединенных в закрытые для посторонних общины – братства. Считается, что они возникли внутри мусульманства, появившегося на Ближнем Востоке в седьмом веке нашей эры, просуществовали несколько столетий, а к нашему времени давно исчезли.
