Александр Скрягин - Главный пульт управления
Едва войдя в дом, майор ощутил дразнящий аромат жарящегося мяса. Он шел из приоткрытых дверей кухни, расположенной в конце коридора.
– Проходите, Ефим Алексеевич! – щебетала девушка. – Дядя Миша у себя в кабинете. Он там работает. Но сказал, чтобы вы поднимались. А тетя Роза – на кухне. Она чевапчичи жарит, а мне велела вас встретить!
За считанные секунды Алена умудрилась посвятить его во все события, происходящие в доме цыганского барона. Закончив свой рассказ, девушка помчалась по коридору в сторону кухни. А Ефим направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Начало перил украшала львиная голова. Погладив покрытую лаком деревянную гривку, Ефим стал подниматься по лестнице на второй этаже, где в угловой комнате находился кабинет хозяина дома. На площадке второго этажа он увидел небольшой портрет в лакированной деревянной раме. Из заполняющей картину тьмы смотрел живыми черными газами-угольями старик в гусарском ментике и странной шапочке с вертикально торчащим белым пером. Ефим приблизил лицо к портрету. Поверхность холста покрывали мелкие трещинки – кракелюры. Картина была по-настоящему старой.
«Кто это такой, интересно? Предок, что ли? – подумал Ефим. – Раньше этой картины здесь, кажется, не было… Или я просто не замечал?»
Он сделал шаг назад и еще раз окинул картину целиком.
Внимательно и, как будто, угрожающе смотрел на него старый гусар. Жутью веяло от тьмы за его спиной. В ней словно скрывалась тайна. Нечто такое, что хотелось, и в то же время страшно было узнать.
Майор прошел по коридору и уткнулся в закрытую дверь. Он постучал и услышал звучное:
– Входи, Ефим Алексеевич!
Майор открыл дверь и шагнул в кабинет.
Большая комната была вся покрыта коврами, и походила на выложенную изнутри бархатом огромную коробку для ювелирных украшений.
«Как они ковры и вообще всякий текстиль любят! – подумал Мимикьянов, обводя глазами комнату. – Ну, все завешано! Даже потолок! Кибиточное прошлое, что ли, сказывается?»
Варга сидел в деревянном кресле с высокой фигурной спинкой. В руках он держал большую книгу в старом кожаном переплете. Глаза – желтые. Нос – маленький, короткий, как спичечный коробок. Борода – бронзового цвета, кольцами.
«Чего в нем такого цыганского, кроме бороды? – спросил себя Ефим. – Да, и та, какого-то не цыганского цвета».
– Доброго здоровья, Михаилу Ивановичу! – громко произнес он с порога.
Михаил Иванович положил на стол тяжелый фолиант, живо поднялся и, выйдя из-за стола, пошел по толстому ковру навстречу майору.
– Рад тебя видеть, Ефим Алексеевич! Это ты вовремя! – весело сказал он. – Роза, как раз, чевапчичи жарит. Сейчас попробуем! Ты же знаешь, какие Роза чевапчичи делает! Один раз покушаешь – потом целый год вспоминаешь!
– Да, я уже… – начал Ефим.
– Знаю, знаю, – не дал ему закончить цыган, – хочешь сказать, что на «Полигоне» уже бачуринских пельмешек тарелочку скушал? Ничего, чевапчичи, разрешения не просят, они сами в рот бегут! А пока давай присядем! – хозяин указал на два кресла у низкого столика в углу кабинета.
Усаживаясь, Ефим заметил в противоположном углу компьютер с большим плоским дисплеем. Рядом – цветной лазерный принтер. В прошлом году ничего этого здесь не было.
– Детям купил, – заметив его взгляд, пояснил Варга. – Да, и самому иногда бывает нужда: прошение какое-нибудь к власти нашлепать или письмишко по электронной почте пульнуть… Ты по делу, Ефим Алексеевич или так, старых друзей проведать заглянул, а? – спросил он, проведя по лицу Ефима своими желтыми, как слива-алыча, глазами.
Ответить майор не успел.
Как это случалось и раньше, Варга его опередил.
– А-а-а! Вижу-вижу, по делу! – погрозил он майору длинным коричневым пальцем. – Ну, спрашивай, отвечу, ничего не спрячу.
– Дело делом, – ответил Ефим, – А сначала скажи, как живешь-поживаешь, Михал Иваныч?
– Да, как живу? – Варга сделал паузу. – В основном, тигров отгоняю!
– Каких тигров? – осторожно спросил Мимикьянов.
– А это притча такая есть, – погладил бронзовую бороду хозяин. – Стоит Ходжа Насреддин посреди рынка в Самарканде и размахивает палкой. «Ты что это делаешь, Ходжа? Зачем палкой туда-сюда машешь?» – спрашивают его люди. «Тигров отгоняю!» – отвечает Насреддин. «Да, какие же тут тигры?» – говорят ему. «Вот! – обрадовался Ходжа. – Значит, испугались, убежали полосатые! Сами видите, неплохо это дело у меня получается!» Вот так и я, не столько делом занимаюсь, сколько тигров, как Насреддин, гоняю! То есть показываю, что дело делаю, а оно и без меня катится!
Хозяин рассмеялся, показывая большие белые зубы.
Ефим знал любовь Варги к притчам о Хаджи Насреддине, легендарном философе и шутнике, бродившем некогда по дорогам Центральной Азии. Михаил Иванович никогда не упускал случая напомнить о веселом острослове.
Выслушав притчу, майор поискал в голове, что можно сказать по ее поводу. Ничего не нашел и решил перейти к интересующему его делу.
– Вопрос у меня такой, Михаил Иванович, – начал он, – к тебе в пятницу, часов в семнадцать Чапель Юрий Федорович не заходил?
– Заходил, – кивнул бронзовобородый хозяин.
– Вот как? – сделал вид, что удивился майор.
– Да, был он в это время. Только не долго.
– А чего так? – поинтересовался майор.
– Спешил очень. Говорил: дела.
– Слушай, Михаил Иванович, а мне ты можешь сказать, зачем он к тебе приходил?
– Могу, почему не сказать? – ответил Варга. – Книгу он у меня одну взять хотел. Старую. Почитать.
– Ну, и взял?
– Нет, – покачал большой головой хозяин.
– Почему?
– А не дал я, – коротко ответил Михаил Иванович.
– Отчего ж не дал? – удивился Ефим. Он знал: жадностью цыганский барон не отличался. Скорее, наоборот. Пол поселка ходили к нему одалживать всякие хозяйственные мелочи, а иногда и – деньги.
– Я вообще книги давать не люблю, – почесал лоб Варга, – Они ж для меня, как дети. Кто ж детей в чужие руки дает?
Мимикьянов кивнул головой, почесал нос и спросил:
– Михаил Иванович, а ты откуда с Чапелем знаком?
– Да, он как-то, лет пять назад на завод приезжал, – небрежно махнул рукой Варга. – Ну, вот тогда случайно и познакомились.
Мимикьянов помолчал.
– Михал Иваныч, а ты милиционерам говорил, что к тебе около пяти вечера Чапель заходил? – поднял он взгляд на хозяина.
Варга на секунду прикрыл желтые глаза.
– Нет, не говорил, – вздохнул он.
– Почему? Ведь человек пропал.
– Да, знаю, – кивнул Варга. – Не говорил потому, что меня никто и не спрашивал.
– Как же так? Всех спрашивали, а тебя, Михаил Иванович, обошли? – приподнял густые брови майор.
– А вот так. Меня милиция про наркотики, да про танковые моторы любит спрашивать, – вскинул цыган на майора янтарный взгляд. – А так она со мной разговаривать не любит. Да, меня тем днем, когда милиционеры по поселку ходили, здесь и не было. Я к родичам в Астану уезжал. В Казахстан.
Мимикьяновская Интуиция в своем темном обиталище скептически усмехалась.
Раздался стук в дверь, и в кабинете появилась хозяйка дома.
Роза Варга, в отличие от мужа вид имела типично цыганский: цвет кожи смуглый, глаза – черные, носик – с горбинкой. Волосы – такие черные, что почти фиолетовые, с блеском. Но все-таки цыганкой она являлась не совсем правильной. Точнее, совсем не правильной. Роза Николаевна Варга окончила политехнический институт по специальности излучающие приборы и в течение трех лет работала на испытательном стенде СКБ «Экран».
– Добрый вам день, Ефим Алексеевич! – сказала она, улыбаясь. – Мне хозяин так и сказал: готовь, Роза, чевапчичи – Ефим Алексеевич придет!
– Слушай, Михаил Иванович, да, откуда же ты знал, что я к тебе приду? – спросил майор.
– Ой! – махнула на Ефима маленькой коричневой ручкой Роза. – Да, Михаил Иванович все знает! Леший прямо! Душа цыганская! Все видит, как на ладони! – женщина посмотрела в лицо Мимикьянова и быстро добавила: – Шучу! Вас Алена утром с Тимой Топталовым у Полигона видела и мне сказала. Я и подумала, раз вы в поселке, то к нам, наверное, заглянете, и Михаила Ивановича предупредила. А он – мне сразу: «Жарь, Роза, чевапчичи! Знаешь ведь, как Ефим Алексеевич их любит!» Так что, прошу за стол!
Стол хозяйка накрыла в столовой на первом этаже.
Когда они спускались по лестнице, Ефим спросил Варгу, кивнув на портрет старого гусара:
– Интересная вещь. Это не ваш предок изображен, Михаил Иванович?
Хозяин рассмеялся:
– Да, нет. Просто – старая картина. Мы ведь цыгане, как сороки, все красивое в дом тащим.
«И вы – непонятно, что за цыгане, – подумал майор. – И картина, совсем не красивая, а скорее – страшная».
Все стены и пол в просторной столовой, как и в кабинете, покрывали красно-черные ковры.
«Хорошо хоть, окно не завесили…» – заметил про себя майор.
Мимикьянов впервые попробовал чевапчичи в доме у Михаила Ивановича позапрошлым летом. И они ему, действительно, легли на душу.
