Артур Жейнов - Музыкант
Как я потом ей в глаза?.. Ну, это крест, понимаете?.. Если у меня еще были какие-то надежды на…»
– На что? – спросила Рита. – На что там у тебя были надежды?.. Карабкайся на горшок, придурок!..
«Ну вот, что я говорил… Она уже издевается надо мной. А что потом будет? Нет, я так не могу».
– Клянусь, слова не скажу! Пожалуйста!
– Непостижимо! – удивлялся Кубинец. Такая красавица просит его снять штаны, а он…
«Началось… Я знал, что так будет. И сколько мне терпеть эти мучения? Вы поймите, некоторые физиологические процессы нельзя выставлять на всеобщее обозрение».
– Ну, будем надеяться, как-нибудь без этого обойдемся.
«Как это обойдемся? Как это обойдемся? Я не очень представляю себе…»
Кубинец разозлился:
– Время! Выходи из ванной!
– А-а-а!.. – заорал вслух Саня, разорвав на себе пижаму.
Сильный напор обжег холодом, вода накрыла, будто сжала в кулак. Поскальзываясь и стуча зубами, Саня схватил мыло и принялся намыливаться с таким ожесточением, что не будь оно гладким, до костей стер бы кожу.
– Смело, – комментировал Кастро. – Я, честно, не думал, что она тебя уговорит… Тем более, тут такой сюрприз… в страшном сне не приснится. Но, может, это все из-за холодной воды? Так что не расстраивайся – все еще вырастет.
«Я не слушаю. Мне все равно… Мне все равно».
– Ладно, выскакивай. И, правда, нет времени.
«Секунду».
– Вот тут, чуть ниже, тоже… Да не там… – Низ от верха отличить не можешь? Все, прекращай себя лапать! Это противно! Выходи.
«Секунду».
– Мда… – не унимался Кубинец. – Зря ты отказался от мяса. В мужском теле есть такие места, где без мяса не обойтись.
– Хе-хе… – подло хихикнула девушка.
«Кто-то обещал молчать», – обиделся Саня.
– Тс-с-с… как хорошо, – отметила Рита. – Сбоку еще, вот тут, ага… О чудо! Я лечу!.. Обожаю холодный душ.
Она и себе бы сейчас не призналась, но ей были приятны эти новые ощущения. Каждое прикосновение руки будто наполняло теплом, казалось, Саня дотрагивается до ее спины, живота, груди; кожа обрела необычную чувствительность. Рита ощущала, как в ней растет возбуждение. Сколько раз она представляла себя с ним… Представляла, как нежны и грубы одновременно будут его руки, как она прижмется к нему бедрами, их губы встретятся. Он будет смел, настойчив. Он исцелует все ее тело, разведет ее ноги, сожмет ягодицы: внизу живота от прилившей крови вспыхнет пожар, желание затмит все мысли и чувства, и она почувствует в себе…
– Это еще зачем тут? – прервал ее фантазии Кубинец. – О чем задумался, студент?
«Я не знаю, как так получилось? Я ни о чем таком не думал. Эту штуку и раньше не всегда удавалось контролировать… Сейчас все пройдет… Сейчас…»
– Есть же какие-то рамки приличия. Мне вот, например, неприятно. Девушке просто противно. Думаешь, у нас много времени? Тем более, было бы чем хвастаться, – не унимался он. – Ну ты это… не бери, конечно, сильно к сердцу. Я до десяти тоже не мог похвастаться чем-то таким выдающимся… Но к семнадцати, поверь… Экскурсии водили… Какие деньги делал, на одних только фотографиях… A-а, тебе двадцать… Не переживай, найдем выход. Можно увеличить в фотошопе.
Саня сел, вытянул в ванной ноги. Грязные ступни, избитые пятки и пальцы в порезах мыл аккуратно, еле касаясь.
«Есть ли тут какая-нибудь обувь? Я так идти больше не смогу. До них дотрагиваться больно, не то что…»
– Есть. Все тут есть: обуешься, оденешься, – обрадовал Кубинец. – Не уходи от темы. Я слышал про одного хирурга, он может помочь с нашей маленькой проблемкой.
– Хе-хе… – хихикнула девушка. – Он, наверное, знает, о чем говорит. Надо уходить. Выползай, медуза.
«Выхожу! Выхожу! Все!.. Еще чуть-чуть… Но вы прекращайте это! – возмутился молодой человек. – И, между прочим, у меня среднестатистическая норма. Я проверял. Так что все ваши смешки… Вы бы лучше сказали, что дальше делать будем. Я вот так считаю…»
– Проверял, ты слышала? – удивился Кубинец.
– Ага, – поддакнула Рита. – Мне рассказывали про такие специальные китайские линейки… В сантиметре шесть миллиметров.
Саня сидел бы в ванной еще, но не было сил терпеть издевки. Поднялся и снова окатил себя струей из душа. Привык к холоду, но все-таки вздрогнул. Выключил кран, потянулся за полотенцем.
Через минуту он уже натягивал туфли.
Как хорошо после ванной: тело чистое, словно дышит кожей.
«Смотрите, туфли в самый раз. Как они искрятся, будто зеркальные. В них можно увидеть падающую звезду. Вот так, не поднимая глаз, удивительно, правда? Когда я смотрю на небо, я всегда готов. Еще не потухнет серповидный след кометы, а у меня уже второе желание наготове. Хм, – удивлялся молодой человек. – У вас тоже сорок первый?»
– Я что, похож на придурка? – прозвучало обидное. – Это все не мое.
«Не ваше?»
– Студент, не морочь голову. Сняли хату вместе с барахлом. Натягивай скорее шмотье, рулить надо отсюда.
«Я чужого не одену. Это воровство. Люди сдают квартиру не от хорошей жизни. Может, им ходить не в чем, а я…»
– Одевай! – крикнула Рита. – Тряпка!
«Хорошо… Но мы все это потом вернем… Мы все это вернем… Иначе я отказываюсь… И что значит – рулить? Я машину водить не умею… Ух ты!..» – он вдруг в одном туфле подскочил к окну и зачарованно уставился куда-то вверх.
– Что? Что ты видишь? – обеспокоился Кубинец.
«Луна! Какая она огромная сегодня! Поразительно!
Сколько раз смотрел на Луну, но никогда ее такой не видел. Будто живая! Как голубеют вены на ее коже. Вы ведь тоже видите, чувствуете, какая она теплая?!»
– Он рехнутый, – обозвалась Луна. – Слышишь, ты, сумасшедший? Я, может, и теплая, а вот ты скоро остынешь.
Саня опустил голову, отвернулся от окна и двинулся к шкафу.
«Какой у нас план? Что будем делать? Нам, правда, никто не поможет?»
– Никто. Драпать, драпать надо. Тут нас достанут: все перероют, рыла свиные. Поймают – кожу снимут.
Теперь ты – это я. Они уверены: ты знаешь то, что хотят знать они.
«Я ничего не знаю».
– Хуже азиатов нет, – предостерег Кастро. – Эти, когда пытают, калечат сразу. Отрежут что-нибудь эдакое, потом еще сутки мучиться, пока кровью не изойдешь. Если Рэм зацапает, повезет. Он часа за два все узнает, глаза выколет и нож в сердце. У него все быстро. Выбор, конечно, так себе… Одно радует – поймать Кубинца не просто. Повезло тебе.
Саня торопливо принялся сгребать с полок шкафа одежду. На пол полетели мятые рубашки, футболки. На вешалке нашел джинсы. Одну штанину натянул, другая долго не поддавалась: ноги тряслись.
«Футболка, рубашка пока навыпуск. Заправлюсь потом. Теперь второй туфель… Глаза… Глаза – это очень больно!»
– Не пугай его больше, – попросила Рита. – У нашего героя сейчас сердце выскочит.
Не обращая на нее внимания, Кубинец продолжал:
– Засветимся где подальше – в Бейруте. Можно в Мексику податься… В Уругвай. Главное, чтобы они отсюда убрались. Позвонишь своему дружку, этому Игорю, из какой-нибудь Камбоджи – их как ветром сдует. Тут сейчас всякого сброда набилось, как клопов в матрасе. Рэм уедет, и они не задержатся. Отдадим инструмент кому надо и…
«А кому надо?»
– Дяденьке одному. Очень хорошему дяденьке отдадим, и пусть дальше сам хлебает. А мы спокойно себе вернемся, гада вашего ученого за грудки возьмем… Под дых кулаком, и пусть только скажет, что ничего не получится. Харю разобью. Сволочь, чего придумал, а! Живых людей пачками в бошках замуровывает.
– Хм… а если так? – с вызовом заявила Рита. – Сами найдем этого вашего Рэма, хрень эту музыкальную отдадим, и никакой беготни, а? Мы-то ему не нужны. Ему виолончель нужна. Конечно, инструмент хороший, отдавать жалко… Но жизнь дороже. Что скажешь, хозяин?
«Хозяин, это я?» – спросил Саня.
– Ну а кто? Мы ж тут временно, на правах паразитов.
«Я не знаю… Надо подумать».
Кубинец рассмеялся:
– Хе-хе… Все красивые бабы дуры. Послушай, девочка…
– Да, мальчик?
– Хм… Милая, отдашь ты виолончель или нет – не важно. Рэм не знает получателя. Он нас не отпустит. Ты, цыпа, видела, наверное, в кино, как пытают? Знаешь, почему они так кричат? Думаешь, это весело, когда шурупчики в коленки вкручивают?
– Мы с тобой в коме, – напомнила Рита. – Может быть, скоро умрем. Разве не страшно? Можем остаться здесь навсегда! Расскажи своему садисту, что он хочет, и пусть оставит нас в покое.
– Не могу, – ответил Кастро.
– Почему?
– Потому что этот инструмент дороже… Гораздо дороже нашей с тобой жизни. Потому что через пять часов мы будем совсем далеко. Потому что… и это самое главное! Я никогда! Никогда не сдаюсь. Запомни!
– Еще один герой, – раздраженно обронила девушка. – Подставил ты нас.
– Судьба играется. Так всегда бывает в жизни, детка. Привыкай… Ну что, воин света! – обратился к Сане. – Ты готов?
Молодой человек застегнул ширинку, вдохнул полной грудью, резко выдохнул и, глядя перед собой, сказал решительно:
