Лили Райт - Танцуя с тигром
Телефон завибрировал, и на экране появилось сообщение. Дэвид. Нам нужно поговорить. Выпьем Charley’s.
Анна бросила телефон в сумку экраном вниз. В палатке на углу владелец магазина развешивал мягкие игрушки. Барт Симпсон с выпученными глазами болтался на крючке. Вот таким она оставит Дэвида – беспомощно болтающимся на ветру.
Она махнула рукой официанту.
– Señor, otra margarita, por favor[102].
Конечно, вторая «маргарита» была ошибкой. Ошибкой, которую Анна привыкла совершать. Фирменной ошибкой. Она могла бы взять ее своим вторым именем.
12
Домработница
– Madre María[103], наша матушка и заступница, это Соледад. У меня есть новости. Сегодня утром señor Томас послал меня в английскую библиотеку проверить объявление. Я ненавижу это место. Все американцы смотрят на тебя так, словно ты собираешься украсть у них кошелек. Объявление уже было завешено другими бумагами, так что я снова переклеила его на видное место. Прошло несколько недель, а они все еще не могут найти замену. Если бы señor лучше обращался с señorita Холли, она бы не уволилась. Ревность – вот что это было. Señora очень скучает по Холли, но она слишком горда, чтобы признать это. Вчера из Калифорнии пришла открытка, и это снова сильно огорчило госпожу. Весь день она сновала по саду, обрезала розовые кусты. Она исколола себе все пальцы и дала выход своему гневу на мне. Обидно, потому что Холли была очень милой девушкой и всегда составляла señorа компанию днем. Она надевала ту смешную корону из голубого шарфа и засушенных цветов. Она вешала ее рядом с пальто señorа и надевала перед работой. «Принцесса пожаловали», – говорила она и смеялась. Вчера я увидела, как señorа стоит в коридоре и трогает пустой крючок. Она повесила туда черный зонт, но мы все понимаем, чего ей не хватает.
Но, Virgencita, еще кое-что. Вчера я нашла в кармане штанов Хьюго медальон в форме сердечка. Там не было фотографии. Если я спрошу его об этом, он может соврать или сказать правду, и я не знаю, что из этого хуже. Мое сердце похоже на пустой медальон. Красный свет в часовне горит почти каждую ночь. Я выковыриваю гвоздем отверстие в окне, каждую ночь делаю его немного шире, убедившись, что стекло не треснуло. Поздней ночью señor работает. Что он может делать, я даже не представляю. Слышу только всплески воды и странное гудение. Однажды я увидела его идущим к своей машине с пакетом мусора, но он быстро уехал прочь. И это человек, который не поднимет за собой упавшую салфетку. Здесь происходит что-то странное. У всех рот на замке. У всех свои секреты. Возлюбленная моя Пречистая Дева, остаюсь по-прежнему верной тебе, наблюдательной рабой твоей. Даже во сне я не смыкаю глаз.
13
Садовник
Хьюго смотрел в окно автомобиля на проплывающую мимо деревенскую местность и мечтал о своей желтой девочке. Педро, чистильщик бассейна, вел машину, попивая апельсиновую содовую, и грыз ногти так, будто не ел целую неделю. В салоне пахло кофе, который они выпили вместо завтрака, сигаретами, которыми они заменили себе обед, и красными лакричными палочками, которыми Педро закусывал сигареты. Несмотря на эти неудобства, Хьюго любил такие поездки. Они впервые работали на Рейеса, хотя уже выполнили множество подобных поручений для Томаса Мэлоуна. Хьюго нравилось, что им платили за поездку, за остановку в гостиницах, давали возможность ощутить, что они работают на богатых, прикасаются к тому, чего касаются богатые, привозят им то, чего те жаждут. Ночами во время таких поездок Педро и Хьюго безудержно пили, отпуская своих призраков, оставаясь в стороне от женщин и их суетливости. Они были курьерами, людьми напрокат, мужчинами, которые готовы ехать в Тепито.
Педро ковырял в носу. No hay remedio[104]. Этот парень безнадежен.
– Скажи что-нибудь, – обратился к нему Хьюго. – Твое молчание убивает меня.
– Я сосредоточен на дороге.
Перед ними не было ничего, кроме ровной полосы асфальта, покрытой трещинами и обрамленной видавшими шесть жизней пыльными кактусами.
– Ты не сосредоточен на дороге. Ты ковыряешь в носу и о чем-то думаешь.
– Ты все еще встречаешься с той девчонкой?
Хьюго снова пожалел о том, что раскрыл ему свою тайну.
– Я все еще покупаю много бумаги, – только и смог ответить он.
– Она же ребенок.
– А кто из нас не ребенок?
– Твоя жена знает?
– No, gracias a Dios[105].
– Это ты так думаешь. Она знает. Можешь не сомневаться, – расхохотался Педро. – Женщины могут ничего не говорить, но они всегда все знают.
– Соледад думает, что мы переезжаем на север. Я обещал ей.
– А сам вместо этого тратишь все деньжата на девчонку.
– Она не девчонка, а девушка. Она не дорогая.
– На женские киски всегда приходится потратиться.
– Мне нужно действительно много денег, прежде чем решить, что со всем этим делать.
Педро бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида.
– Послушай, мой милый Тигр: лучше быть собакой у богача, чем святым у бедняка.
Хьюго улыбнулся, услышав свое старое прозвище.
– Это пословица?
– Запомни ее хорошенько.
– Ты стал таким циничным. А был приятным человеком. Наш маленький ангелочек Педрито. Когда мы были мальчишками, ты плакал над бездомным котом. Когда ты получал плохую оценку, то готов был бросить свою домашнюю работу в арройо[106].Что с тобой стало?
Лицо Педро ожесточилось. Он погладил указательным пальцем нос и ответил:
– Я изменился.
Они припарковались на окраине, заблокировали багажник и отправились пешком мимо tianguis[107], который растянулся на несколько рядов. Там продавали сумки, магнитолы и бонги для курения марихуаны. Бóльшая часть вещей была ворованной или поддельной. Даже электричество, используемое продавцами для крошечных телевизоров, которые показывали футбол или мыльные оперы, тоже было добыто нечестным путем. Хьюго ни разу не бывал в Тепито, но слышал в новостях, что это место сравнивали с Мумбаи. Из тех же новостей он узнал, что люди здесь были настолько бедны и безумны от наркотиков, что поклонялись Санта-Муэрте, Ангелу Смерти. Хотя по телевизору не показали полной картины. Это была разница между 2D и 3D, между просмотром порно и занятием сексом. Худые, как тростинки, женщины продавали поношенную одежду по десять песо. Между стендами с детской порнографией сновали крысы. В воздухе воняло травкой, гашишем и мусором. Огромный баннер над дорогой гласил: БЫТЬ МЕКСИКАНЦЕМ – ЧЕСТЬ, НО БЫТЬ ИЗ ТЕПИТО – ДАР ВСЕВЫШНЕГО.
У этих людей не было ничего, кроме гордости.
Перехват был назначен на четыре. Им нужно было убить где-нибудь еще час, и Педро предложил, а затем стал настаивать, что нужно посетить созданный Энрикетой Ромеро алтарь Санта-Муэрте. Хьюго поначалу сопротивлялся, но потом сдался под его натиском. Необязательно верить в Господа или дьявола, чтобы разволноваться перед встречей с Ангелом Смерти. Это было нечто вроде цирка рядом с домом Ромеро. Хьюго шел вперед, пока не столкнулся с ней лицом к лицу. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть: человеческий скелет, одетый, будто вульгарная нищая невеста, в белое нейлоновое платье. С костлявой шеи свисала связка крестов. Ее череп напомнил ему череп гончей собаки. Глубокие полости глазниц, слишком много зубов.
Вокруг нее кружил целый хоровод несчастных, которые шептали ласковые имена: Белая Леди, Черная Леди, Леди Теней, La Flaca (Худая), Сладкая Смерть. Мужчины, сплошь покрытые шрамами, выдыхали сигаретный дым, плевались текилой и передавали ее прелесть boca a boca[108]. Мачо, одетые в футболки без рукавов, играли мышцами, на которых красовались татуировки Санта-Муэрте. Одна оборванка с размазанной по лицу тушью ползала на коленях, взвалив себе на спину ребенка. Бомжи совали в коробку для пожертвований сложенные в несколько раз чеки, надеясь на благосклонность. Педро застыл на месте, бормоча молитвы как одержимый.
Хьюго схватил его за руку:
– Придурок, она не слышит. Она мертвая. Пойдем.
Чистильщик бассейна перекрестился, поцеловал кончики пальцев.
Пока они пробирались вглубь раскаленного города, к Хьюго вернулось мужество. Педро был прав: лучше быть собакой у богача, чем святым у бедняка. Улицы в Тепито называли в честь профессий: Pintores, Plomeros, Mecánicos[109]. Это показалось Хьюго очень смешным.
«Мама, я переехала в апартаменты на Prostitutas».
Педро вытащил из кармана смятый клочок бумаги.
– Нам нужен дом № 15 на Jardineros. Там какой-то ресторан.
– Садовников. Как я. Это знак.
– Хороший или плохой?
Хьюго пожал плечами:
– Пока пытаюсь понять.
– Соберись. – Педро щелкнул пальцами перед носом Хьюго. – Тебе нужны бабки для девчонки, прекращай страдать херней.
Хьюго не нравился тон Педро. Хьюго был на несколько лет старше маленького Педро из деревушки. Хьюго помог ему устроиться на работу чистильщиком бассейна к Томасу Мэлоуну, а позже – на вторую работу, наемником к Рейесу. Они были друзьями, почти братьями, сводными или двоюродными, или как там еще принято это называть. Они вместе развлекались, вместе ссали в бассейн Мэлоуна, но вот сейчас, в эту минуту, Педро шлепал его по спине, как какой-то толстосум, и говорил:
