Анна Данилова - Комната смеха
– Конечно.
– Тогда до встречи?
– До встречи.
Он положил трубку, надел куртку и поехал к Гусаровой. Из головы не выходила Анна.
Лиза жила на Таганке, в большой квартире.
– Вы ко мне? – спросила она его, когда он позвонил в ее дверь. Перед ним стояла невысокая худенькая девушка в черных брюках и белой кофточке. На груди болтался сантиметр.
– Вы – Лиза Гусарова?
– Да. Но я не шью на мужчин.
– А я пришел не ради себя. Понимаете, одна знакомая дала мне ваш адрес и сказала, что вы – одна из лучших портних Москвы…
– Понятно. Дальше? – резко оборвала она его. – Вы хотите, чтобы я обшивала вашу девушку, жену, любовницу?
– Нет, не угадали. Речь идет о моей маме. У нее скоро юбилей… Нет-нет, вы не подумайте, она не какая-нибудь кубышка-толстушка. Напротив, это высокая стройная женщина. С хорошим вкусом. Просто ее портниха неожиданно уехала…
– Вас предупредили, что я дорого беру?
– Да. Но прежде чем привезти к вам мою маму, мне бы хотелось хотя бы краешком глаза взглянуть, как вы шьете…
– Знаете, первый раз ко мне приходит мужчина и говорит, что ищет хорошую портниху для своей мамы. Удивительно. Проходите. Я покажу вам кое-что из готовых вещей. Только, пожалуйста, разувайтесь. У меня здесь чисто.
Вадим прошел в комнату, и первое, что он увидел, – это большой стол, на котором была разложена черная толстая ткань, а на ней булавками пришпилены лекала. Рядом лежали большие зингеровские ножницы.
– Я смотрю, вы шьете и верхнюю одежду?
– Я шью все, но только на женщин. Не берусь лишь за кожу и мех. Это не мой профиль.
– Понятно.
– Вот, смотрите. – Лиза распахнула большой шкаф и стала выбрасывать оттуда на стол платья и костюмы на плечиках. Целый ворох.
…Он вышел оттуда через три часа. За это время ему удалось выяснить практически все о жизни портних. Теперь он имел представление об их клиентках, ценах, тканях и об образе жизни конкретно Лизы Гусаровой. Судя по тому, как легко она согласилась встретиться с ним этим же вечером, он понял, что она не замужем или, во всяком случае, у нее нет постоянного мужчины. Главная цель его визита состояла в том, чтобы пригласить ее «домой», то есть к Валентине, и увидеть, в чем она придет. Он так тщательно рассматривал все готовые, сшитые ею вещи, за которыми должны прийти клиентки, что, если бы она появилась в одной из этих вещей, он непременно понял бы это. А уж потом он разберется, о чем поговорить с ней, особенно если речь зайдет об Эмме Майер.
Он позвонил Валентине и предупредил ее, что вечером придет не один. Что визит дамы связан с его работой. «Я позже тебе все объясню, хорошо? А пока мы с ней будем разговаривать в спальне, пожалуйста, сделай вид, что тебя нет дома. Договорились? За это я обещаю, что расскажу тебе об одном очень интересном и необычном деле. Согласна?» Конечно, она была согласна.
Потом он позвонил Алексею Тарасову, мужу Эммы Майер.
– Я бы хотел вместе с вами проехать на вашу дачу, – сказал он, объясняя свой звонок.
– На нашу дачу? Но зачем?
– Понимаете, ваша свояченица Анна рассказала мне о странных посылках. Разве вам не хочется узнать, кто решил свести вас с ума? Если вам это все равно…
– Нет-нет, что вы… – смущенно пробормотал он. – Конечно, мне не все равно. Я живу в настоящем кошмаре. Вот только не могу понять, зачем вам моя дача? Там сейчас холодно…
– А я так понял из вашего разговора, что и ваша дача, и окружающие вас дачи скорее напоминают хорошо отапливаемые загородные дома, в которых можно жить даже зимой.
– Да, все правильно.
– Я хотел бы познакомиться с вашими соседями и поговорить с ними. И еще подготовьте, пожалуйста, список ваших знакомых, которые хорошо знали Эмму и вас. Быть может, мне удастся выяснить, кто же это так треплет вам нервы. Учтите, я действую по просьбе вашей свояченицы, которая очень обеспокоена вашим состоянием. Так что благодарите только ее.
– Хорошо, я все понял.
Они договорились о встрече, и уже через полчаса Вадим заехал за Алексеем и повез его на дачу.
Поскольку был ноябрь, темнело рано. Поэтому, когда въехали в дачный поселок, Вадим обратил внимание Алексея на то, что большинство окон в соседних дачах освещены. Понятное дело, встречаться с соседями в присутствии Алексея он не собирался. Ему было важно увидеть своими глазами дачу, чтобы потом, уже самостоятельно, он мог бы приехать сюда и выяснить интересующие его вопросы. Он хотел знать о семье Майер-Тарасовых все, в частности, что думают о них соседи.
– У вас большой участок, – заметил Вадим, осматривая довольно запущенный и заросший сорной – теперь уже побуревшей и заледеневшей – порослью сад. В сумерках, освещенное единственным фонарем, висевшим на крыльце довольно-таки крепкого двухэтажного кирпичного дома, все пространство вокруг казалось унылым, безжизненным, промерзшим и безотрадным. Однако прямо под окнами Вадим заметил какие-то большие свертки из старых одеял, куски мешковины, ватник…
– У вас на даче под окнами растет виноград? – как бы невзначай произнес Вадим, с видом дачника трогая голые ветки вишни.
– Нет, у нас под окнами вьющиеся розы, – объяснил Алексей.
– Значит, вы уже были на даче и сами укрыли на зиму розы? А мне в машине сказали, что после смерти жены ни разу сюда не наведывались…
В машине, по дороге на дачу, Вадим нарочно старался вести с Алексеем нейтральную беседу о пустяках, о садовых делах, погоде. И вот тогда-то он и спросил его, был Алексей в своем загородном доме после смерти жены или нет. И ничего не подозревающий Тарасов ответил ему, что теперь, когда Эммы нет, ему больно будет видеть их дом, сад, потому что все там будет напоминать ему о покойной жене.
– Я не так сказал… – замялся Алексей. – Это не я укрывал, а соседка…
– Какая именно?
– Тамара.
– А где ее дача?
– Да вон, с красной черепичной крышей, видите?
– Фамилию ее можете назвать?
– А зачем? – Алексей почему-то занервничал.
– Что, не знаете фамилии соседей?
– Не помню… Мы все больше по имени друг к другу обращаемся.
– Да бог с ней, с вашей соседкой… Знаете, – Вадим посмотрел на часы, ему было пора встречаться с Лизой Гусаровой, – ничего-то я сейчас сделать не успею… Приеду сюда в следующий раз. Вы не могли бы оставить мне ключи от вашей дачи?
– А это еще зачем?
– Понимаете, я должен буду провести определенную работу с вашими соседями. Сейчас не июль месяц, холодно… Думаю, вы не будете против, если я приглашу их для беседы в ваш дом. А заодно покажите мне, как включать котел…
– У нас камин. Дрова вон в том сарайчике, за яблонями… Но только я не совсем понял, зачем…
– Алексей, мне кажется, вы чем-то напуганы. Если у вас была интрига с вашей соседкой Тамарой, так вы мне скажите об этом как мужик мужику. Поймите, я вас ни в чем не подозреваю, и мне абсолютно все равно, с кем вы спите, но меня интересует ваша жена Эмма. Я хочу понять, куда она отправилась в тот день в вечернем платье…
– В вечернем платье?
– Ну да! Это мы, мужики, поначалу не разобрались, что к чему…
Вадим старался окончательно запутать его и в то же самое время успокоить в отношении того, что он Алексея ни в чем не подозревает. А потому ему важно было отвлечь его такими вот ничего не значащими, по его мнению, деталями, как вечернее платье Эммы, туфли на высоком каблуке. Хотя на самом деле Вадим подозревал Алексея в том, что он пусть и косвенным образом, но имеет отношение к смерти своей жены. Он мог поссориться с ней и довести ее до такого состояния, что она, не помня себя от обиды, гнева или ярости, надела первое попавшееся под руку платье, села в машину и помчалась куда глаза глядят. Возможно даже, Алексей признался в тот день жене в том, что любит другую женщину и уходит от Эммы. Все эти мысли и предположения были навеяны, безусловно, разговорами Вадима с Анной, ее сестрой. По ее мнению выходило, что Эмму можно было вывести из себя лишь событием неординарным, из ряда вон выходящим, скандальным. Потому что она от природы была человеком уравновешенным, спокойным. Вероятно, произошло нечто такое, что потрясло ее и заставило действовать неосознанно, когда она надевала синее платье… Но что? Алексей пока не делал никаких признаний, следовательно, надо было собирать информацию о супругах среди друзей, соседей – словом, окружения. Большие надежды, безусловно, он возлагал в этом отношении на Анну, инициатора этого неофициального расследования. Но, как выяснилось, Анна не могла быть объективной по отношению к Алексею, поскольку испытывала к нему явное чувство неприязни. И это мешало Вадиму составить картину супружеской жизни Эммы и Алексея.
Конечно, он сознавал, что тратит свое рабочее время на пустое. И что занимается он делом о гибели Эммы Майер исключительно ради Анны. Но эта женщина стоила того. Он, даже беседуя с Алексеем, все еще находился под впечатлением от свидания с Анной. Вечер, который он провел в ее доме, превзошел все его ожидания. И то, что он не зря к ней пришел, он понял, едва переступил ее порог. Он возбуждался теперь всякий раз, когда вспоминал, как она встретила его, каким взглядом, каким поцелуем. А как она была нежна с ним позже…
