Екатерина Лесина - Проклятая картина Крамского
– Почему?
– Денег нет.
Про деньги говорила мама. Она только про них в последнее время и говорила, а еще про то, что отец ушел, что теперь придется жить на одну мамину зарплату… Значит, надо экономить.
А институт – это не экономия.
Мама его не потянет.
Вот если Людмила станет парикмахером, то сможет зарабатывать. К примеру, стрижками на дому… или завивками…
Генке она рассказала об этом, а он лишь фыркнул.
– Ерунда. Не твоей маме решать, как тебе жить.
Говорить он умел.
И говорил, пылко, страстно, убеждая Людмилу, что нельзя отказываться от мечты. А деньги… Деньги – это наживное. И Людмила вполне способна сама заработать на учебу. Причем Генка готов ей помочь. Конечно, если у Людмилы хватит духу переступить через глупые правила морали.
Естественно, у нее хватило.
Она сама себе показалась смелой, решительной и вообще способной на все ради мечты. И эта решительность опьяняла…
А потом Генка рассказал, что нужно будет делать.
– Я хотела отказаться. – Людмила достала из кармана мятую пачку, вытащила сигарету, но прикуривать не стала, просто сидела и мяла ее в руках.
Пальцы дрожали.
– Я… я ведь… верила в любовь, большую и светлую. А Генка… он начал говорить, что никакой любви нет, а есть физиологические потребности. И жениться на мне он в любом случае не станет. Просто разойдемся после выпускного. Он в Москву, а я… Я останусь в городе, пойду в ремесленное училище и всю оставшуюся жизнь буду делать стрижки с завивками. У него это звучало так… оскорбительно.
Она опустила голову.
И сигарета выпала из онемевших пальцев.
– Он говорил, что в любом случае я буду спать с мужчинами… с однокурсниками, с мастерами… не важно, главное, что буду… из соображений любви или других, но бесплатно. Максимум – подарят цветы и шоколадку. Это прозвучало так, что… будто этими цветами платят за секс. А он предлагает другой вариант. Изредка я буду встречаться с очень состоятельными мужчинами. Я не стану проституткой, нет… Им не нужны проститутки, но нужны милые чистенькие девочки… как я… Мне будут хорошо платить. Денег хватит, чтобы учиться, чтобы снять квартиру и вообще ни в чем себе не отказывать. Да, Генка тоже получит свой процент за посредничество, но… В этом мире за все надо платить.
Людмила тяжело вздохнула.
– Он дал мне время подумать. И добавил, что я не одна такая… Наши давно уже так работают и все довольны. И если я не верю, то могу сама спросить.
А вот это уже интересно.
Если и вправду «работала» не одна Людмила, то и шантажировали не только ее.
– Кто?
– Танька… и Юлька, если помнишь ее… из параллельного… она потом на иглу подсела… думаю, тоже он постарался. Или сама? Юлька умерла в девяносто восьмом…
Зато Татьяна жива.
– Танька сама ко мне подошла. Начала убеждать, что ничего такого в этом нет. Наоборот, все просто чудесно. Пара встреч в месяц, и у меня появится так много денег, что знать не буду, куда их тратить.
– И ты поверила?
– Дура, да?
– Да, – не стал отрицать Илья, хотя ему ли судить. Он ведь тоже поверил Генке.
– Я… согласилась. Поначалу… было неприятно немного, но… Он действительно подыскивал солидных людей. Как я теперь понимаю, из тех, которые при власти или просто на виду. Главное, им не с руки было светиться, рисковать, приглашая проституток… Где их Генка находил, понятия не имею. Он просто звонил. Говорил, чтобы была готова к определенному времени. Обычно вообще предупреждал за день или два… Я выходила, садилась в машину… а Генка уже отвозил по адресу. Там… там по-всякому… Мне и вправду неплохо платили. Хватило, чтобы жить не на одну стипендию. Мать злилась, правда, потом успокоилась, когда увидела, что я сама зарабатываю. Я врала, будто бы за статьи платят. Она верила. И никогда не просила статьи прочитать. У нее…
– Хватало своих забот.
– Именно. На курсе третьем я решила, что надо завязывать… Генка стал наглеть. Уже не раз в неделю, а почти через день… и люди пошли не те… Страна как раз развалилась, полезло… всякое… Тогда-то он и пригрозил… Сказал, что есть снимки… Он делал их на той квартире.
– Клиентов твоих шантажировал?
Людмила задумалась, но ненадолго.
– Нет. Понимаешь, они были… Не его масштаба добычей. Если бы Генка попробовал, его размазали бы… Скорее уж он подстраховывался, если кому-то вздумается нагадить. Он пообещал, что пустит эти снимки по институту… и не только… Был один парень, который мне очень нравился. Так вот, когда я послала Генку подальше, этот парень получил конверт с дюжиной фотографий, на которых я и… разные клиенты. И приписку, кто я… Он порвал со мной. Генка же посоветовал не дергаться, иначе хуже будет.
– И как ты…
Людмила вытащила другую сигарету, которую опять же принялась мять.
– Мне повезло. Новое время. Множество возможностей. И девочек, которые сами желали на панель попасть, стало в избытке. Генка решил, что возиться с нами ему невыгодно… Он просто исчез. Ушел ловить своего белого кита… а я… Я сразу поверить не могла, что все закончилось. Вздрагивала от каждого звонка… Нервы ни к черту… Как-то доучилась… Решила уехать… Поменяла квартиру… Другой город, другие люди. Понадеялась, что и жизнь станет другой.
– И как?
– Не так радужно, как я себе представляла, но мне удалось зацепиться, написать пару удачных статей… Потом еще сценариями одно время подрабатывала. Книги писала… Если помнишь, в то время появилась куча литературного хлама, вроде Бешеного, Сиплого… или женских романов… За них неплохо платили. Мне хватало. Потом умерла мама, и я вернулась, нашла работу здесь. Успокоилась окончательно. Замуж даже вышла… Он хороший человек. У нас сын…
…и тихая жизнь, которую Людмиле не хочется терять.
– Обыкновенная семья была… и да, я была счастлива… а потом позвонил Генка. Предложил встретиться. Я… я хотела отказать, а он сказал, что мне стоит проявить благоразумие.
Естественно, Людмила проявила.
– Он потребовал денег. Сказал, что снимки никуда не делись и… и если я не хочу неприятностей, мне придется платить.
– И ты платила.
Людмила вскинулась.
– А что мне было делать?
Илья не знал. Признаться мужу? Покаяться… или какое раскаяние небось у каждого в прошлом есть хотя бы одна маленькая гаденькая тайна.
Или большая и гадкая.
– Я заплатила. Он уверял, что больше не появится, что у него затруднительные обстоятельства… и вообще… мои деньги нужны ему, чтобы вложиться в один проект…
– А потом проект прогорел?
– Да. – Людмила потерла глаза. – Я устала от всего этого… Он пропал на полгода… Только я успокоилась, как снова… и опять деньги. Пятьсот баксов… Откуда у меня пятьсот баксов? Но нашла… в долги влезла… Наврала всем, что разбила чужую машину… потом… Олега повысили, он стал неплохо зарабатывать, а я…
– Отдавала эти деньги Генке.
– Да… и, знаешь, ему, кажется, просто нравилось издеваться надо мной… а потом он потребовал пять штук евро. Откуда мне было взять пять штук?!
– Тише.
– Я не кричу… или кричу?
Кричит. И хорошо, что на этот крик никто не пришел, все слишком заняты похоронами.
– Он клялся, что отдаст мне пленки. И фото… Я уже ему не верила. Я не могла ему верить и… и сказала, что может он с этими пленками сделать все, что ему угодно. Он меня высосал, как паук муху. Ничего не осталось. – Людмила потрогала лицо. – Я забыла, каково это, просто жить… нормально жить… по-человечески… и радоваться, улыбаться… Я боялась, и только. А потом и страх закончился. И знаешь, Генка… Я думала, он угрожать станет, а он меня обнял, начал говорить что-то про то, что жизнь у всех сложная, и если бы не эта жизнь, он никогда бы не стал меня мучить. Лгал…
Конечно, лгал. Какой ему смысл упускать жертву? Удобную. Прирученную. Готовую, как ему казалось, на все, лишь бы тайна ее осталась тайной.
– Он мне рассказывал про картину… Про то, что когда Генка ее получит, он станет известен и богат… Он действительно в это верил.
Илья хмыкнул.
– Нет, ты не понимаешь. – Людмила встала, и еще одна растрепанная сигарета выпала из ее руки. – Я хорошо его изучила. Он действительно верил… и эта его убежденность, что картина настоящая… Он представлял себя богатым. Ты ведь помнишь, его предки были состоятельными людьми, другим и не снилось. Генка привык к тому, что деньги в семье есть всегда… а потом была перестройка… И у него тоже получалось с кооперативами подвизаться, чего-то там зарабатывать… и развал, и торговля. Ему все казалось, что еще немного, и он станет миллионером. А вместо этого Генка потерял все, кроме этой квартиры. Его отец умер… мама спилась, она и раньше любила прикладываться.
– Откуда ты…
– По своим каналам узнала. Я ведь все-таки журналистка. Надеялась, раскопаю что-нибудь такое, чтобы его прижать… Он же сам по уши в дерьме, только при этом хитрый, следов явных не оставил. И получается, что я знаю многое, а доказать не могу. Если бы хоть что-то… Он бы от меня отстал, чтобы я не трогала его. Равновесие, Илья.
