Георгий Вайнер - Дивизион: Умножающий печаль. Райский сад дьявола (сборник)
Но тут в его удачно складывающейся судьбе возникла неприятная пауза. Во время сдачи очередной партии золотых зубов его взяли обэхаэсники. Костин прикинулся шлангом, мол, просто перепродавал для стоматологов зубы, хранившиеся у него тысячу лет. Никого всерьез не заинтересовало, где он их взял, и Костину впаяли трешник. В тюряге он и познакомился с человеком незаурядным, по имени Майор Швец.
Швец не мог бросить без присмотра или зарыть обратно в землю такой редкий талант.
Джангиров в те поры был человек всемогущий – играл на две лузы, и в КГБ, и в МВД.
Но еще сильно небогатый.
Швец, не очень вдаваясь в подробности, попросил своего компаньона и покровителя достать карту-схему захоронения жертв сталинского побоища. Тайна сия тогда еще велика была – вроде ракетно-ядерных секретов державы. Предполагалось, что эти великомученики возносились прямо на небо, а плоть их каким-то образом дематериализовалась.
Никуда они не возносились, а проваливались в огромные ямы. Поначалу ямы окружали дощатым забором, рос там бурьян и чертополох, потом за давностью времен запретку снимали, доски разворовывали окрестные труженики села, столбы опорные сгнивали и падали – возникал там пустырь.
Место, опустевшее от жизни, от памяти, от времени.
Джангиров эту карту-схему достал и передал Швецу. А тот, конечно, не отдал ее Костину, а называл ему точные координаты только одного захоронения. А было мест для ликвидации врагов народа вокруг Москвы числом тридцать шесть.
Валялись там косточки высоких чинов, больших людей, гордость и сила пришедшего нового правящего класса. Только за первый сезон раскопок Костин выбрал четыре килограмма золотых зубов.
Швец отбирал всю добычу, взвешивал и делился по-честному – платил наликом тридцать три процента. Выколоченные из скелетов зубы Швец отдавал на переплавку и сбывал ювелирам по нормальной цене – это тебе не хухры-мухры, самое что ни на есть чистое высокопробное зубное золото. Потом он нашел более выгодный путь – через Бастаняна их перебрасывали в Нью-Йорк. А здесь Витя Лекарь за копейки превращал их в дикарские колье для негров, которые верили в силу вуду. Навар получался фантастический!
Но ценность Черного Мародера, как с легкой руки Швеца все стали звать Костина, начала непрерывно возрастать, поскольку выяснилось, что он справляется с любыми поручениями Майора.
У Костина были две замечательные добродетели. Человеческая жизнь для него измерялась количеством золотых зубов во рту жертвы. Этого одного хватало, чтобы сделать из него равнодушного, спокойного убийцу. И второе – он мог, как зверь, неподвижно ждать, сколько угодно терпеть, мокнуть, мерзнуть, голодать. Но все эти неприятные обстоятельства его странного бытия были ему как бы безразличны. Ну, работа такая!
И вот сейчас, прождав более двух часов, он отвечал негромко на нетерпеливые звонки Десанта из машины:
– Да не дергайся ты, не метусись… Все путем, все спокойно… Чуть что – я тебе позвоню…
Лембит на своей точке ждал, не подавая признаков жизни. Они, эти эстонцы, такие: помрет, а не закряхтит. Пусть живет! Толку от него, как от козла молока – все вставные зубы пластмассовые. Или фарфоровые. Во Франции, говорит, ставил. Ему, мол, по контракту бесплатно полагалось. Вот дурак! Если на халяву – чего ж золотые не поставил?..
Калитка в проходной прокуратуры отворилась, на воле возник чернявый парень с острыми ушками и рваным шрамом через всю морду лица. Постоял на тротуаре, оглядываясь по сторонам, как будто искал подходящий ему экипаж. Но, видно, устраивающего его лимузина не обнаружилось, вот он и раздумывал, брать ли проходящие мимо «Жигули». Долго стоял, покачиваясь из стороны в сторону, посматривая окрест. Потом не спеша пошел в сторону метро «Павелецкая». Прошагал мимо Костина за витринным стеклом вплотную. Спустя чуть, дав ему отойти шагов на пятьдесят, Костин выскользнул вслед. Позвонил по телефону Десанту и сказал:
– Двигайся тихонько вслед за мной. Позвони Лембиту, предупреди. Если он пойдет в метро, будь на стреме, я тебе отсемафорю…
Мамочка шел не спеша, гуляючи, оглядывался регулярно назад, останавливался, прикуривал, ничего подозрительного не обнаружил – Костин шел за ним по противоположной стороне улицы. В вестибюле метро Мамочка впал в затруднение – он явно не знал, сколько стоит билет. С помощью кассирши разобрался, потом рассматривал карту метрополитена, с удовольствием нажимал кнопки электрического плана маршрутов.
Костин, расположившись за стойкой газетного киоска, командовал Десанту:
– Слушай внимательно… У него три возможных направления – радиальная линия и кольцевая в обе стороны… Позвони Лембиту, и поезжайте по Садовому кольцу в разные стороны – где бы этот гусь ни сошел, один из вас будет поблизости… Я позвоню…
Они медленно ехали друг за другом на эскалаторе в пахнущую сыростью и резиной преисподнюю, и Костин изо всех сил старался не потерять его из виду и в то же время не подпирать ему спину. Стены эскалаторного туннеля были украшены рекламными плакатами. «Иисус Христос – Бог, Библия – истина». Через два метра общественность уведомляли: «Презервативы «Онтекс» – то, что мы надеваем». Удивительно, что не нарисовали – что и куда мы надеваем. Следующий плакат убеждал: «Вагинальная мазь «Бетадин» – это ваша стихия».
«Во дают!» – подумал с восхищением Костин. Он заметил, что преследуемый им Мамочка тоже с интересом разглядывает рекламу. Но эскалатор кончился, вагинальная стихия иссякла, и Мамочка повернул налево – на платформу в сторону внешнего кольца метрополитена. Костин прошел мимо Мамочки, нацелившегося садиться в головной вагон, и вошел в следующий – через стекло переходной двери он видел своего мазурика. Народу было немного – середина дня. На станции «Киевская» Мамочка вышел из вагона и поехал на визжащей лестнице-чудеснице в сторону вокзала.
Костин с ужасом представил себе – что делать, если Мамочка сядет в электричку и поедет в какую-нибудь Тмутаракань? Иди уследи его там и сам не засветись!
Но ничего страшного не случилось – бандюган ленивым пешеходом направился к гостинице «Ренессанс». Костин сразу же вызвонил Десанта и велел ему вместе с Лембитом подтягиваться ближе. Он не обратил внимания на серую, потертого вида бабенку, которая, отворачиваясь от пронзительного ветра, говорила в отворот плаща:
– Ну, конечно, оба двое здесь… И хачик ваш, и чернявый кучерявый урод… Он за вашим от самой прокуратуры топает… Он с кем-то по радиотелефону собеседует… Думаю, подкрепление подтягивает… Сейчас узнаю, в какой номер отправился хачик… Держите связь…
57. МОСКВА. БОЛЬШОЙ СБОР
– Итак! Давайте обсудим основополагающие подробности проекта, – официальным тоном предложил Хэнк. – Я вам, безусловно, верю, но в некоторых деталях хочется быть уверенней…
Джангир развел короткие ручки, засмеялся одобрительно:
– Ну что ж, недоверие в бизнесе – явление фундаментальное. Мы с вами знаем, что при безграничности материнской любви переливание крови ребенку может быть смертельно.
– Вот именно, – кивнул Хэнк.
Монька и Швец слушали молча, в разговор пока не вмешивались.
– Полагая вас полноправным партнером, – сказал Джангир, – объясню, по возможности, все, что вас будет интересовать и не может принести нам прямого ущерба…
– Кстати, а как в смысле секретности наших переговоров? – перебил Хэнк. – Они не могут прослушиваться?
– В этой комнате – исключено! – отрезал Джангир. – Она встроена в объем другого помещения, и зазор между стенами заполнен электронными беспорядочными импульсами – там хаос. У «слухача» скорее уши лопнут, а подробностей он не узнает.
Швец не утерпел и обозначил свое присутствие:
– Дело в том, что мы вынуждены принимать такие меры. Наша страна тяжело болеет приватизацией. Самая острая форма – это приватизация юстиции. Куплены суды, полиция, спецслужбы, и торговля чужими секретами сегодня самый выгодный бизнес. Поэтому вам должны быть понятны наши меры предосторожности…
– Я это всячески приветствую, – сказал Хэнк.
– Итак! – Джангир снова взял поводья на себя. – Поясню вам схему нашего проекта в общих чертах. Наша сторона, – он положил руку на плечо Швеца, – создала с помощью двух юных гениев химический продукт, дающий чрезвычайно сильный галлюциногенный результат. По своему классу этот синтетик относится к группе метамфетаминов, но наркотический эффект намного сильнее. По существу, полграмма вещества можно использовать для ста разовых доз. У нас есть собственное полупромышленное химическое производство, которое может обеспечить нас любым необходимым объемом этого продукта. Выглядит препарат как белый кристаллический порошок, похожий на тальк. Открытие это нигде не зарегистрировано и принадлежит нам. Мы условно называем препарат «Супермет»…
