Елена Яковлева - По правилам корриды
И тут ей наконец повезло. Она его увидела. Только вышел он не из подъезда, а из машины — темно-зеленого «Фольксвагена», — заметил ее и сразу изменился в лице, видать, не рассчитывал на встречу. Но бежать было поздно.
— Здравствуй, дорогой Филлипок! — елейно пропела Лиля и двинулась на Филиппа, привычно покачивая бедрами.
А он сразу зашипел, как гусак, испуганно озираясь:
— Зачем ты сюда приперлась? Тысячу раз говорил, не приходи сюда!
— А куда? — тут же отпарировала Лиля. — Ты же даже к телефону не подходишь! Учишь свою квазимоду говорить, что тебя нет!
— Никого я не учу, — начал уныло отбрехиваться Филипп (врать и то как следует не умеет!), а сам все посматривал на окна.
— А ты чего боишься-то, не пойму? — презрительно фыркнула Лиля. — Насколько я знаю, твоей благоверной дома нет и в ближайшее время она не предвидится, так что мог бы даже и пригласить по старой памяти, а?..
— Что ты болтаешь, что ты болтаешь… — прогнусавил Филипп и потянул ее за локоть. — Садись скорей в машину…
Против такой постановки вопроса Лиля возражать не стала, ящеркой нырнула в салон авто и вольготно откинулась на спинку заднего сиденья:
— Что дальше, месье?
— Да пошла ты… — буркнул Филипп и вывел машину со двора, старательно объезжая каждую трещинку на асфальте. Смотри, какой аккуратист!
Отъехал он недалеко, квартала на два, припарковался у тротуара и выключил двигатель.
— Ну, что тебе приспичило? — обернулся он к Лиле.
— А ты, конечно, не догадываешься? — покачала головой Лиля. — Ой, бедненький-бедненький… А бабки ты мне когда в последний раз отстегивал?
— Ну ты ненасытная! — скривился Филипп. — Мало я тебе давал, что ли? Думаешь, у меня куры долларами несутся, да?
— У тебя-то как раз несутся, — едко заметила Лиля, — просто так на землю валятся. Вдовушка-то досталась упакованная по полной программе, с наследством, так что не прибедняйся!
— Да на тебя никакого наследства не хватит! — в сердцах воскликнул Филипп.
— А ты на меня не верещи! — цыкнула на него Лиля. — Да если бы не я, тебе бы этого наследства не видать, и вообще… Если я только одно слово кому надо скажу! Да стоит мне подкатиться к Измайлову и только намекнуть, он мне за такую информацию отвалит…
— Заткнись!.. — Этот безмозглый сыночек многодетной мамочки был уже на грани истерики. — И откуда ты все знаешь?
— Да уж знаю, — Лиля сложила губки бантиком и полюбовалась своим отражением в зеркале заднего вида. — Не такая дура, чтобы пускать дела на самотек, держу руку на пульсе. А вот ты каким был деревенским лохом, таким и остался. С чего ты вообще взял, что можешь обойтись без меня? Без меня ты пустое место, нет, без меня ты просто кучка дерьма. — Она не жалела Филиппа, зная, что он у нее в руках со всеми своими потрохами. — Так что не забывай про наш договорчик и гони то, что мне причитается, учитывая и должок, кстати, а то на счетчик поставлю.
— Да нет у меня сейчас таких денег, в смысле живых денег, — Филиппок был близок к тому, чтобы разреветься. — Все бабки на счетах Юлии, а она, ну ты уже знаешь про нее… Вот оформлю опеку, тогда…
— Адвоката-то нанял? — деловито осведомилась Юля, услышав про опеку. — А то смотри, как бы тебя не обставили. Измайлов-то, поди, уже копытами землю роет.
— Не боись, все схвачено, ничего у него не выйдет, — самодовольно заверил ее Филипп. Ну-ну…
— Рада это слышать, но бабки мне все равно нужны. Половину пока, так и быть, уступлю… — после непродолжительного раздумья произнесла Лиля.
— Ну вот, опять… — уныло заканючил Филипп. — Я же говорю, сейчас взять неоткуда.
— Прямо уж неоткуда! — фыркнула не собиравшаяся так просто сдаваться Лиля. — А добра сколько в доме! Художник-то накопил всяких там реликвий: картинки, статуэтки и прочая дребедень.
— Ну положим… И что ты с ними будешь делать?
— Не твоя забота, уж не волнуйся, пристрою, — лучезарно улыбнулась Лиля.
Филипп минут пять тупо молчал, уставившись прямо перед собой, но в конце концов «созрел»:
— Ладно, это я как-нибудь устрою.
И перехватил ликующий Лилин взгляд:
— Только не сегодня, завтра. С утра… Машки не будет, Вика отвалит по подружкам…
— Кстати, а как ты ладишь с этой козой? — снова ревниво вклинилась Лиля.
— Ты какую имеешь в виду? — усмехнулся заметно ободрившийся Филипп.
— Маленькую, конечно…
— Да так, цапаемся помаленьку, — неопределенно молвил Филипп, ни с того ни с сего вдруг увлекшийся рассматриванием собственных ногтей.
Лилек, конечно, сразу заподозрила, что он чего-то недоговаривает:
— Цапаетесь? Из-за чего?
— Да все из-за того же… Она ведь была против, чтобы я на Юлии женился.
Лилек ему почему-то не поверила, но заострять на этом внимание не стала. Пусть сначала выполнит то, что обещал.
— Значит, завтра? — уточнила она.
— Ну завтра же, говорю, завтра, — раздраженно подтвердил Филипп.
— Когда и где? — не уступала Лилек.
— Сиди дома и никуда не уходи, я сам приеду и все привезу, а сейчас выметайся, — Филипп уже вцепился в баранку.
Лилек приоткрыла заднюю дверцу, изящно выставила наружу стройную ножку и как бы замешкалась:
— Только учти, Филиппок, если ты рассчитываешь меня кинуть, то намотай себе на ус: я жду до шести вечера, не появишься — пеняй на себя. Я уже запаслась телефончиком Измайлова.
— Сказал, значит, привезу, — неожиданно рявкнул смиренный до поры Филиппок. Нервишки, видать, разгулялись.
— Тогда я жду, — беззаботно чирикнула Лилек и выпорхнула из машины.
* * *— Где ты был? — Виктория смотрела на него с подозрением. Неужели что-нибудь видела, или эта уродина Машка ей насвистеть успела?
— А что случилось? — ответил вопросом на вопрос Филипп.
— Кое-что… — И снова сверлящий взгляд.
Эта ее многозначительная манера недоговаривать, делать длинные паузы и молчать сводила его с ума. Несмотря на то что Вике было всего лишь семнадцать, а Филиппу двадцать пять, противостоять он ей не мог. Как будто плавился, вот, даже руки затряслись.
— Кое-что?.. Это… Ты про что?
— Про то, что я не нахожу одну вещь. Вернее, уже две. Сначала не находила одну, а теперь и вторую. — Вика по-прежнему изъяснялась загадками.
— Какую вещь? — захлопал длинными, прямо-таки девичьими ресницами Филипп.
Вика села на диван, закинула ногу на ноту и широко, по-хозяйски раскинула руки на диванной спинке. Филипп в очередной раз инстинктивно отметил про себя, что как женщина она его занимает мало, вернее, даже совсем не занимает, и все-таки какую-то власть имеет. Наглые, уверенные в себе женщины всегда вызывали в нем что-то вроде паралича. В глубине души он осознавал, что поддаться им — беда, но ничего не мог с собой поделать. Лилька тоже властная, но Вика, Вика страшней и сильней. Потому что Лильку вело по жизни неистребимое желание взобраться на гребень волны, туда, где красивые машины, норковые шубы и праздное ничегонеделание, а Вику… Собственно, и ее то же самое, но и кое-что еще. Еще и азарт игрока, способного за ночь сначала спустить все состояние, а потом хладнокровно отыграться.
— Кассета. Пропала кассета, — сказала она на удивление спокойно.
А у Филиппа от волнения перед глазами поплыли разноцветные круги и в ушах зазвенело:
— Как пропала?! Ты же сказала, что она у тебя.
— Ну да, я тоже так думала, а сегодня решила стереть запись, и выяснилось, что это не та кассета.
— А где же та?.. — прошептал Филипп.
— Сядь! — приказала Вика, заметив, как он побледнел, и прибавила с досадой: — До чего ненавижу слабаков, но где же взять других? Нет, мужчины, вне всякого сомнения, вырождаются, причем очень быстрыми темпами.
Филипп упал в ближайшее кресло:
— Но ты же сама… Ты же сама сказала…
— Да, сказала, — кивнула Вика, — но паники я, между прочим, не объявляла. Да, пропала кассета, и таблетки тоже пропали, но это еще не конец света.
— Но ведь…
— Хватит трястись, тряпка! — Вокруг тонкого Викиного рта образовались жесткие складки, совсем как на автопортрете Андриевского, висящем на стене мастерской в мансарде. — Ничего страшного пока не произошло. Все это добро наверняка у Машки.
— У Машки? И что она собирается с этим делать?
— Пока не знаю, но могу предположить. Думаю, она захочет все это продать, а начнет с нас, потому что больше ей никто не даст… — Вика снова была почти бесстрастна. — Придется поторговаться с этой заразой. Впрочем, она хоть и жадная, но без воображения, так что… С другой стороны, она здесь уже лет тридцать толчется и в курсе финансового состояния семьи. Да, это, конечно, осложняет дело, но ничего, выкрутимся. В крайнем случае киллера наймем, — заключила она самым обыденным тоном.
