Хайнер Ранк - Дорожное происшествие
- Проезжал, но навряд ли это тот самый.
- Не спешите с выводами. Лучше рассказывайте.
Крейцер и Арнольд обратились в слух.
- Как пожелаете. Стало быть, в среду один «вартбург-люкс», точно как вы описываете, сверху темный, снизу светлый, стоял на дворе у Кранепулей.
- Это во сколько? - поспешно спросил Крейцер.
- Приехал так в полвосьмого, а в полдевятого уехал.
- В какую сторону, не видели?
- Само собой, видел. В Саармунд. Мы через гардину посматривали, а то от Кранепуля ни слова не узнаешь. Они люди другой породы, не какие-нибудь деревенские пентюхи, как другие прочие. А этот пузан прямо помирал по собственной машине, ну мы и подумали, что вот, мол, заполучил наконец… Эй, вы чего там пишете? - вдруг недоверчиво спросил он, указывая на блокнот в руках у Арнольда.
- Просто несколько слов, память у нас никудышная, - объяснил Арнольд.
- Ну, раз так. - Кудрявчик облегченно вздохнул. - Сами понимаете, хозяин трактира не должен впутываться во всякие истории, надо считаться с клиентами.
Молодой человек водрузил руки на стол. Вся история начала занимать его.
- А эти Кранепули что за люди? - спросил Крейцер.
- Много о них не узнаешь. Он, хозяин, стало быть, изобретатель, то есть, по правде, он, конечно, инженер, но у него есть патент на прядильную машину или, может, не машину, а как она называется, а за это гроши так и текут. Жене работать не нужно, у них есть мотоцикл с коляской, две дочки есть, собака и всякая скотина. Лет десять назад они купили свою виллу у Кафки - Кафка был хозяин мельницы, а потом драпанул отсюда.
- Вы не знаете, где работает этот Кранепуль?
- На каком-то заводе в Тельтове. Каждое утро в полшестого он седлает свой мотоциклет и мчится как наскипидаренный.
- А сейчас он дома?
- Нынче суббота, стало быть, он точно в одиннадцать на дворе. По нему хоть часы проверяй. Он недавно подметал улицу, вы, может, и сами видели. - Молодой человек бросил взгляд на часы над стойкой. - Час - значит, можно голову дать на отсечение, что он своими руками забивает воскресное жаркое.
Крейцер поблагодарил молодого человека за полученные сведения, они расплатились, не поскупившись на чаевые, и покинули трактир, чтобы нанести визит изобретателю Кранепулю.
13
У Кранепуля действительно оказалась настоящая вилла. Построенная, вероятно, на рубеже веков, она состояла главным образом из башенок, выступов и эркеров. На фасаде переплелись гирлянды роз, растущих в косо подвешенных горшочках. Лестница рюдердорфского мрамора вела из палисадника в бельэтаж. На изогнутой балюстраде стояли цветочницы из песчаника, а над заколоченной парадной дверью с пестрыми вставками свинцового стекла в мраморной нише пребывала полногрудая дама, которая рассыпала из рога изобилия всевозможные яства, как-то: фрукты, дичь, свиные головы, колбасы и бочонки с вином. Над дамой полукругом шла надпись «Вилла Клотильда». Крыша покоилась на фигурных балках, срез которых косо сбегал к стене дома, на фронтоне торчали две башенки, воссылавшие к хмурому небу флюгер и громоотвод, а между башенками стояла телеантенна, и провод от нее извивался по зеленой черепице и нырял в слуховое окно. В палисаднике, обнесенном железной решеткой, росли подстриженные, как пудельки, кусты самшита и гортензия, покрытая шапками синих цветов. Налево от дома возвышалась короткая кирпичная стена с двустворчатыми деревянными воротами и калиткой. Из верхнего ее края торчали осколки стекла. Шнурок от звонка с фарфоровой ручкой взбегал по стене рядом с калиткой и исчезал во дворе.
Крейцер дернул за ручку, и где-то вдали зазвучало бам-бам-бам… вечерний звон… Не успели они опомниться от удивления, как калитка распахнулась.
Невысокий кругленький человечек, в бриджах, желтой рубашке с розовыми подтяжками и в берете на голове, возник перед ними. Выглядел он лет на пятьдесят пять, у него было бледное круглое лицо, быстрые водянистые глазки в жировых подушечках проворно перебегали от одного посетителя к другому.
- Чем могу служить? - спросил он низким голосом, в котором явно угадывалось чувство собственного достоинства.
Крейцер показал свое удостоверение.
- Мы хотели бы поговорить с господином Кранепулем и кой о чем расспросить его.
Толстяк опустил подбородок так, что на шее обозначились три жирные складки, и учащенно задышал, разинув рот, как рыба, выброшенная на сушу.
- Кранепулем? Верно, это я, но я не думал… да вы заходите…
Он отстранился, пропуская гостей, и первым пошел к дому. Калитка за ними закрылась сама: противовес - кусок стали - бесшумно скользнул вниз по направляющей и затворил дверь, зажужжало какое-то колесико, выдвинулся засов, противовес опустился еще сантиметра на два и вошел в проушину. Дверь была заперта.
Во дворе царил образцовый порядок. Нигде ничего не валялось. Двор был недавно прочесан граблями, и не просто, а с каким-то узором, а вокруг ствола большого ореха узор был в форме звезды. Низкие надворные постройки, заменявшие забор, были аккуратно оштукатурены, двери и окна сверкали зеленой краской. Мохнатая черная, с белой грудью овчарка, в число предков которой, без сомнения, затесался хоть один колли, лежала в белой с зеленым будке, выложив на порожек лапы, и смотрела на хозяина и гостей умными глазами. Другая сторона дома ничем не отличалась от обычных в окрестностях Берлина деревенских домов эпохи грюндерства: ненужная роскошь фасада спереди, а сзади - неприглядная унылость строго хозяйственного назначения. Перед голой стеной дома выстроилась батарея бочек для дождевой воды. Проходя мимо, Кране-пуль взял подвижный конец водосточной трубы и передвинул его от уже наполнившейся бочки к другой. Затем, поднявшись на несколько ступенек, они попали на застекленную террасу, где Кранепуль снял деревянные башмаки и сунул ноги в домашние туфли. Здесь же, на доске, прибитой к стене, головой вниз висел кролик. Шкурка с него была снята почти до ушей, от тушки еще шел парок. Кровь стекала в миску, а на тарелке, рядом с разделочным ножом, лежали потроха. Кранепуль на ходу вытер полотенцем жирные руки и вошел вместе со своими гостями в просторный коридор, протянувшийся через весь дом до входной двери на парадной стороне. Пахло свежеиспеченными пирогами, пестрый, сказочный свет падал сквозь цветные стекла парадного входа.
Две девчушки в баварских платьицах сбежали вниз по лестнице, остановились, увидев посторонних, смущенно сделали книксен и опять убежали наверх.
Кранепуль снял берет, обнажив обширную лысину, повесил его на крючок и, опустив закатанные рукава, локтем открыл дверь в гостиную.
- Садитесь, пожалуйста, - сказал он, - я сейчас вернусь.
Арнольд и Крейцер сели в угол, где стоял красно-коричневый диван и два кресла, развернутые так, чтобы удобнее смотреть телевизор. Через мгновение вернулся Кранепуль в домашней куртке черного бархата с серебряной выпушкой на рукавах и воротнике. Он опустился на диван, теребя короткими пальцами пуговицы куртки.
- Итак, господа, чем могу служить? - спросил он не без некоторого трепета.
Крейцер взглянул на него поверх букета искусственных тюльпанов, стоявших на подставке торшера.
- Позавчера в конце дня на вашем дворе видели «вартбург». Что вы можете об этом рассказать?
Кранепуль не мешкал с ответом. На лице его отразилось едва заметное удивление, но отнюдь не растерянность.
- Что угодно. Я хочу купить этот «вартбург». Разве это противозаконно?
- Конечно же, нет, господин Кранепуль. Но мы хотели бы узнать, у кого вы собираетесь купить машину?
- У доктора Николаи из Клейнмахнова.
- Черт подери! - не удержался Арнольд.
Крейцер тоже не мог скрыть свою радость.
- Расскажите нам, пожалуйста, все по порядку. Откуда вы знаете доктора Николаи и как он с вами встретился?
Кранепуль досадливо передернул плечами.
- Вы извините, но я никак не возьму в толк… Что-нибудь случилось?
- Машина доктора Николаи попала в аварию.
- А-а, тогда понятно. - У Кранепуля стало скорбное лицо. - Она сильно повреждена? Я, признаться, уже уплатил задаток.
- Нет, всего лишь царапина на крыле. Но при столкновении тяжело пострадал велосипедист.
Кранепуль опустил глаза и промолчал.
- Вы готовы отвечать на вопросы? - упорствовал Крейцер.
- Конечно. - Кранепуль уперся большим пальцем в щеку, а указательным поднял кончик носа. - Вот уже год, как мы надумали купить машину. Дети подрастают, а жене врач посоветовал не увлекаться мотоциклом. Вообще-то мы заядлые мотолюбители.
Он указал на многочисленные фотографии, развешанные по стенам. Фотографии изображали господина и госпожу Кранепуль возле мотоцикла на фоне всевозможных достопримечательностей. Госпожа Кранепуль была на целую голову выше своего супруга, имела несколько худощавое лицо, сияющие глаза с морщинками от смеха и приятный рот. В одежде она отдавала предпочтение пестрым юбкам, вышитым блузкам и туфлям на низком каблуке. Кранепуль окинул горделивым взглядом эти многочисленные свидетельства своих туристских успехов и продолжал рассказ:
