Г Касьянов - Байкальский экспресс
по которой шёл поворот, и впереди стал открываться выход и забрезжил свет, мешая поискам. Тогда я повернулся и пошёл к выходу спиной вперёд, отгородившись от света. В одной из ниш я увидел кусок бетонной панели и подумал, что такая находка в будущем непременно изумит дотошных археологов и краеведов. Как он сюда попал? За куском панели лежала куча какого-то тряпья и я подошёл к ней и, будучи последовательным и аккуратным от природы, всмотрелся в неё.
Это было не тряпьё. Это была сумка.
* * *
Вот она, добыча. Объёмистая сумка, набитая плотно, с длинными ручками для ношения на плече. Цвет тёмный, какой именно - не разобрал при слабом освещении. Лежала в нише вверх дном, небрежно вброшенная между каменной стеной туннеля и куском бетонной панели.
- Прав Селивёрстыч, - забормотал я. - В жизни всё устроено проще, чем в головах наших глупых. И сложнее одновремённо... из-за случайностей, добавил я, объясняя вдруг возникшее противоречие. - Ну и что теперь делать-то?
Пришлось постоять и подумать немного. Лихо он запустил здесь, в туннеле сумку, так что летела она до самой стены, и угораздило её попасть именно в эту нишу. На выходе из туннеля выпрыгнул сам, с маленькой сумкой, чтобы уменьшить риск травмы. Всё правильно сделал. И после прыжка намеревался вернуться и забрать эту. Но всё вышло не так...
Я покрутил головой, присел, вытащил сумку, поставив её перед собой, и расстегнул молнию. В сумке, обёрнутые толстым слоем какой-то мягкой ткани, лежали двенадцать жестяных банок из-под кофе.
Вот он где, товар. Богатство криминальное... Конечно, я попытался тут же вскрыть одну из банок. Интересно же... Но крышки были плотно закрыты и я чуть не сломал пальцы, пытаясь отодрать их. То ли они запаяны, то ли посажены на какой-то кошмарный клей...
Ладно, нет - и не надо.
И тут нехорошая мысль пришла мне в голову. Я вспомнил майора Мущепако.
Сумку с товаром придётся срочно сдавать операм. Если не сдать - война будет продолжаться, и новые жертвы пополнят список старых, и я или Селивёрстыч окажемся одной из них. Война закончится тогда лишь, когда найдётся товар. Но как её сдать? Каким способом? Сейчас существует версия, что мы с Селивёрстычем по преступному сговору товар умыкнули. Такая версия выгодна операм - хотя бы потому, что даёт возможность рапортовать начальству: по горячим следам найдены подозреваемые. Вряд ли Мущепако добровольно от неё откажется. Поэтому, соображал я, сидя на корточках и не спеша укладывая банки на место, если я сейчас сдамся и, как это называется... да, сделаю заявление, Мущепако сразу скажет: пиши явку с повинной. Э-э... На хрен мне такие радости? Не пойдёт.
Можно сделать по-другому; можно как бы случайно навести сыскарей на это место. Тогда меня ни на чём не прижмут. Но...
Но тогда все лавры достанутся майору. А он предатель...
Отчего так странно устроена жизнь? Никогда не бывает так, чтобы всё без исключения было хорошо. Ложка дёгтя у судьбы всегда наготове.
Нет, никак не хочется все лавры отдавать человеку, который вчера преспокойно сдал меня Завалюхину. И, руководствуясь такими негуманными соображениям, я вынул из сумки одну банку и твёрдой рукой сунул её в карман. Сейчас припрячу. А потом, в нужный момент, предъявлю. Как доказательсво. Чего? Своего участия. Гм... Как бы чего не вышло. Да никто же не видит...
Я упаковал остальные банки, застегнул молнию и уложил сумку так, как она лежала прежде. Встал довольный, потянулся и посмотрел вперёд, на выход из туннеля.
И снова присел...
За кустом малины, не слишком-то маскируясь, стоял человек в камуфляже и пристально смотрел на меня.
* * *
С минуту я был в шоке. Пока не сообразил, что он меня не видит: он на солнце, а я - в темноте. Но он явно ждал моего появления. Как же я промазал... Засекли на входе в туннель. Нельзя на ходу слишком много думать! Бдительность притупляется.
Кошачьим шагом я двинулся обратно. Надо срочно избавиться от банки, ангидрит её в перекись марганца. Вот бы попал сейчас!
Пройдя мимо одной пустой ниши, я остановился перед второй и сунул банку в её угол, прикрыв парой камней покрупнее. Выпрямился, отряхнул руки и прислушался. С другого конца туннеля чуть слышно хрустел гравий под чьими-то осторожными шагами. Скрадывают, значит. Надо срочно уходить от этого места. Я быстро перепорхнул на другую сторону и, не таясь, зашагал по шпалам на выход.
На выходе были море, солнце и кусты малины. Гудели шмели. Кричали чайки. Из-за куста вышел омоновец и скомандовал:
- Стой! Руки за голову. Садись на рельсу.
И зычно крикнул в жерло туннеля:
- Гриня! Он вышел.
Я прилепил руки к затылку и послушно сел на горячий рельс. И тут издалека, с той стороны, где стоял поезд с пассажирами, донёсся ликующий гудок тепловоза. Хватит стоя-ать! Поехали-и...
- Прощайте, ребята, - сказал я. - Счастливой дороги.
Для них неприятности кончились. Когда кончатся для меня?
Гриня оказался тем самым Гришей, разговор которого с майором я внимательно слушал, лёжа под скамьёй на платформе, прибывшей из Култука.
- Нашлась пропажа, - довольно произнёс он, любовно щёлкнув наручником на моей руке, а второй замкнув на своей. - Ну, как жизнь?
Тут он присел на корточки и заглянул в мои глаза.
- Хреново.
- А сам виноват, бегать не надо. Что здесь делаешь?
- Сижу, греюсь. В туннеле холодно, - объяснил я.
- Шутник, - сообразил он. - В туннельке что делал?
- Всё вам знать надо, - вздохнул я. - Живот у меня подвело. Вот я и... того. Полечился.
- А пусть покажет место, где лечился, - предложил второй омоновец, на вид казавшийся вполне бесхитростным, но на деле проявивший себя весьма мудрым. Додуматься до такого...
Григорий немного помолчал.
- Ладно, это не уйдёт. Пошли к следователю, - решил он, встал и потянул меня за собой. - Ты, Миха, лезь опять на гору. Режим наблюдения не отменяется.
И мы вдвоём зашагали по шпалам.
Шли мы рядышком, как неразлучные друзья. Григорий поглядывал по сторонам и насвистывал разные мелодии. Я слушал. А потом спросил:
- А зачем, в натуре, вы туннель караулите?
Григорий глянул на меня с весёлым удивлением, хохотнул и ответил:
- Это называется передовое охранение. Ты на него и напоролся. Куда шёл-то? С виадука на ручей глянуть? Может, забыл на берегу что-нибудь?
- Ничего я там не забыл, - с досадой сказал я. - Да и нет там ничего. Если что из сумочки выпало, так вы же и подобрали. Я сдаваться шёл.
Григорий опять глянул сбоку и одобрил:
- Это правильно. Всё равно бы поймали.
- Вот уж нет. Найти - нашли бы. Если бы искали. А поймать - нет. Бесполезное дело.
Григорий выпучил глаза и даже приостановился.
- Как тебя понимать? Если бы не поймали, то кого бы тогда нашли? Если бы искали.
- Мой труп, - пояснил я. - Потому что меня сразу же другие поймали.
- Эм-м... Вот как, значит, - удивился Григорий, но расспрашивать не стал. Просто задумался. И дальше мы всю дорогу шли молча.
Там, где почти сутки стоял поезд, земля была утоптана множеством ног, кусты изломаны, бумажки и пакеты висели на ветках и валялись на траве. Тепловозик с платформой и дрезина ушли вслед поезду,
возможно, для охраны. Под горой стояла большая палатка, возле входа сидел человек с автоматом. Другой стоял на берегу, укрываясь за громадным валуном, и, увидев нас, пошёл навстречу, с любопытством разглядывая меня.
- Ребята спят, - сообщил он. - Командир ушёл на двадцать девятый.
- Следователь с ним?
- Нет, здесь. За этим бегали вчера? - поинтересовался он, кивнув на меня.
- Ага.
- Дознаватель сильно рад будет, - ухмыльнулся парень. - Бутылка с него.
Григорий ничего не ответил и потянул меня куда-то левей палатки. Там под широкой лиственницей стоял большой, перевёрнутый вверх дном ящик, вокруг него торчком стояли несколько чурок. Мы уселись на них. И через пару минут здесь состоялась наша встреча со следователем Мудраковым и, естественно, завязалась между нами интереснейшая беседа. В честь чего с меня даже сняли наручник.
- С какой целью вы совершили этот нелепый поступок? - спросил Мудраков тонким голосом. - Я имею ввиду ваш побег.
- Который? - поинтересовался я. - Мне за последнее время не раз приходилось совершать побеги.
При сих словах челюсть следователя слегка опустилась вниз.
- Э-э... - сказал он. - Уточню. Когда вы ударили в лицо нашего дознавателя и бежали.
- В тот раз я никуда не бежал, - твёрдо заявил я. - Этот нелепый поступок не входил тогда в мои планы.
Возникло молчание.
- М-да, - сказал, наконец, следователь. - Где же вы были?
- А на платформе, - небрежно отвечал я. - Влез под скамью и сидел там.
Тут челюсть следователя поползла вниз очень явственно.
- Врёшь, - тихо и угрожающе сказал омоновец Гриша.
- Зачем мне врать? - я пожал плечами. - Ты, Гриша, очень хотел поймать меня, помнишь? И уговаривал майора Мущепако наряд послать для моего задержания. А он не разрешил. Кстати, а где майор?
