Гарольд Роббинс - Никогда не покидай меня
Я произнес лишь два слова, и она уже поняла мое состояние.
- Со мной все в порядке, - тихо произнес я. - Этот Брэйди - крепкий орешек.
- Ты провел у него в офисе целый день? - спросила Мардж.
Я обрадовался, что она так сформулировала вопрос.
Мне не придется сочинять.
- Да, - ответил я. - Он предложил мне работу.
Шестьдесят тысяч в год.
- Похоже, ты не очень этому рад, - заметила она.
- Верно. Я отказался. Он мне не нравится.
На мгновение я засомневался в ее реакции.
- Я уверена, ты знаешь, что делаешь, Бред, - без колебаний отозвалась Мардж.
- Надеюсь, да. Это бы означало потерю отраслевого заказа.
- Это не последнее предложение в твоей жизни, - сказала она. - Я не огорчена.
- До конца вечера я получу новую информацию, - быстро вставил я. - Иду к нему на обед.
- Заранее одобряю любое твое решение.
Я испытал неловкость - она безгранично верила в меня. Я поспешил сменить тему.
- Как Джини?
- У нее все О'кей, - ответила Мардж. - Но она ведет себя загадочно. Намекает на сюрприз в связи с нашим юбилеем. Интересно, что именно она утаивает.
- Скорее всего, ничего, насколько я знаю, - засмеялся я; вероятность того, что она проболтается Мардж насчет шубы, составляла пятьдесят процентов. - Есть вести от Бреда?
- Утром пришло письмо. Его простуда не прошла, он проведет в постели несколько дней. Я беспокоюсь.
- Не волнуйся, детка. Он поправится.
- Но если Бред в постели, значит, он серьезно болен.
Ты его знаешь.
- Возможно, он просто отлынивает от занятий.
- Но...
- Пустяки, детка. Не тревожься. Завтра увидимся.
- О'кей, Бред. Приезжай поскорее. Я соскучилась.
- Я тоже, детка. Пока.
Положив трубку, я добавил виски и лед в мой бокал, потом закинул ноги на диван. Меня охватило странное чувство. Что-то со мной было не так, но я не стал копаться в себе. Меня могла бы мучить старуха Совесть, но, похоже, я ее сейчас вовсе не интересовал. Возможно, секретарша Мэтта Брэйди ошиблась, и я ничем не отличаюсь от других мужчин. А может, я был прирожденным лгуном, правда, способным одновременно иметь дело лишь с одной дамой Или пришел к этому слишком поздно. Не знаю.
Элейн. Ее имя всплыло в моем сознании, и я улыбнулся. Ни одна женщина не была в такой степени создана для любви, как она. Все в ней вызывало восхищение, приводило в восторг - глаза, фигура, походка. Я сделал еще один глоток, закрыл глаза и увидел Элейн. Я словно выключил свет, чтобы заснуть. И это случилось.
Во сне она предстала передо мной маленькой девочкой, которая жила в Саттон-Плейс. Я вспомнил, как ходил из нашей квартиры на Третьей авеню, под железнодорожным мостом, смотреть на нее. Она была потрясающе хорошенькой, с длинными золотистыми волосами, и постоянно находилась под присмотром гувернантки в тщательно отутюженном платье.
Девочка ни разу не посмотрела на меня до тех пор, пока ее красно-синий мяч не откатился ко мне. Я поднял его и застенчиво отнес моей пассии.
Она молча взяла мяч, словно принести его ей было моей обязанностью, потом отвернулась. Но воспитательница велела девочке поблагодарить меня. Я услышал голос, напоминавший перезвон колокольчиков.
- Merci, - сказала девочка.
Я уставился на нее, затем помчался домой, взлетел по лестнице и спросил мать, что означает это слово.
- Кажется, по-французски это значит "спасибо", - ответила мать.
***
Я почувствовал руку на моем плече и проснулся.
Элейн улыбалась, глядя на меня.
- Опять напился, - сказала она.
Усмехнувшись, я привлек ее к себе и поцеловал в губы. Нам было так хорошо вдвоем. Спустя мгновение она освободилась.
- Эй! - воскликнула Элейн. - За что ты пил?
- За любовь, - ответил я.
Она улыбнулась и поцеловала меня. Окружающий мир исчез; я вернулся на землю, согретый излучением, исходившим от Элейн.
- Merci, - сказал я.
Глава 14
Аэропорт встречал нас огнями. Самолет коснулся бетонной полосы сначала легко, как бы проверяя ее прочность, затем более основательно. Мы оказались среди множества светящихся фонариков.
- По-прежнему считаю, что это глупо, - повернувшись к Элейн, сказал я.
Она оторвала взгляд от иллюминатора.
- Не глупее, чем твой сегодняшний отказ пойти вечером к дяде Мэтту, произнесла Элейн. - Ты мог с ним как-то договориться.
Испытывая раздражение, я рассказал ей обо всем, кроме установленной за мной слежки. Не стоило волновать Элейн.
- Не хочу работать на него. Мне нравится иметь собственную фирму.
Самолет покатился к месту стоянки, и я отстегнул ремень. Потом помог Элейн сделать то же самое.
- Я уверена, что выход существовал, - упрямо заявила она. - Я могла пойти с тобой и помочь. Но ты из самолюбия не захотел воспользоваться нашим знакомством.
Я рассердился еще сильнее, не имея возможности объяснить Элейн истинную причину, по которой я не осмелился пойти с ней на обед к Мэтту. После того рапорта ему достаточно было бросить один взгляд на племянницу, чтобы все понять. А тогда мне конец. Я подождал, когда она встанет.
- Тебе следовало хотя бы позвонить и сказать ему, что не можешь прийти.
Еле сдерживая себя, я сказал:
- Мне плевать, что он подумает.
Мы прошли к трапу. Подхватив наши чемоданы, я зашагал с хмурым видом к стоянке такси.
Внезапно она рассмеялась. Повернувшись, я удивленно посмотрел на нее.
- Над чем ты смеешься? - спросил я.
- Над тобой, - улыбнулась Элейн. - Ты похож сейчас на маленького мальчика, у которого ничего не получается.
Мне пришлось улыбнуться. Она была права. У меня все шло наперекосяк с того момента, как я сообщил Элейн о том, что решил не идти на обед к ее дяде. Затем я предложил провести ночь в Питтсбурге, а она настояла на нашем возвращении в Нью-Йорк. Мы успели сесть на девятичасовой самолет и весь рейс проспорили о том, следовало мне отправляться к Брэйди или нет.
- Так-то лучше, - заметила она. - Это - первая улыбка, которую я увидела на твоем лице за сегодняшний вечер. Если ты намерен завтра утром пойти в свой офис, тебе надо быть свежим, а не утомленным перелетом. Мы гораздо лучше отдохнем у меня в "Тауэрс".
- О'кей, - проворчал я, махнув рукой таксисту.
Автомобиль остановился возле нас. Открыв дверь, я положил чемоданы в салон, затем вслед за Элейн устроился на сиденье.
- К "Тауэрс", шеф, - попросил я.
Откинувшись назад, я зажег сигарету и услышал голос таксиста:
- Ну и ну, Бернард. Не узнал машину своего отца!
- Папа!
В дрожащем свете спички я увидел усмешку на его лице. Он включил передачу и обогнул бордюр, выруливая на шоссе.
- Ради бога, папа! - вырвалось у меня. - Смотри на дорогу!
Он горестно покачал головой.
- Печальный вечер.
Я услышал нечто похожее на смех.
- Когда ты был мальчишкой, ты узнавал мою машину за шесть кварталов, а сейчас...
- Довольно, папа.
Я засмеялся.
- Я узнавал тебя не по машине, а по твоему сумасшедшему стилю езды. Когда-нибудь ты поплатишься за него.
Он остановился перед светофором и посмотрел в зеркало заднего вида.
- Днем я говорил с Мардж. Она сообщила мне, что ты в Питтсбурге, у тебя там важные дела, вернешься сегодня вечером или завтра.
Я увидел, как он скользнул взглядом по Элейн. Я мысленно улыбнулся; автомобиль тронулся. Папа - настоящий таксист. Он всегда готов предполагать о людях худшее. Я обнаружил, что для меня он не делает исключения.
- Речь шла о важном заказе, папа. Но, как в сказке о золотой рыбке, он от меня уплыл.
Папу не так легко провести.
- А кто твоя спутница? Разумеется, товарищ по работе? - сухо спросил он.
Я посмотрел на Элейн уголком глаза. Она быстро пришла в себя. На ее губах играла лукавая улыбка.
- В некотором смысле - да, папа, - небрежно заявил я, зная, что мой ответ вызовет у него раздражение.
Я повернулся к Элейн.
- Элейн, это мой отец, - произнес я. - Он вечно склонен всех в чем-то подозревать, но я тут не виноват - он был таким еще до моего рождения. Папа, это миссис Шайлер, - сказал я в окошечко.
В темноте прозвучал спокойный голос Элейн.
- Рада познакомиться, мистер Ровен.
Папа смущенно кивнул. На самом деле он всегда немного робел, знакомясь с моими друзьями.
- Миссис Шайлер летела в одном самолете со мной.
Я предложил подвезти ее к отелю.
- Бред очень добрый человек, мистер Ровен, - подыграла мне Элейн. - Я просила его не делать крюк.
- Бернард весьма обходителен с женщинами, миссис Шайлер, - заметил отец. - Особенно с красивыми.
Она засмеялась.
- Теперь я вижу, в кого ваш сын такой галантный, мистер Ровен.
- Он славный парень, миссис Шайлер, - серьезным тоном заявил отец. - У него двое чудесных детей. Сыну почти девятнадцать, он учится в колледже, а дочь - старшеклассница.
Я увидел, как сверкнули зубы Элейн.
- Знаю, - сказала она.
- Он - превосходный муж и отец, - не унимался отец. - Бернард женат на очаровательной женщине, которую знает еще со школьной скамьи.
