Григорий Славин - Чумовой рейс
Красавчик хозяин, замещая прислугу, вошел с подносом в руках. Видимо, быть простым ему не претило. Гостю он передал чашку мятного, себе оставил кофе. Слава благодарно посмотрел на чашку и, когда стало ясно, что чай из нее на стол уже не выплеснется, посмотрел на хозяина.
– Быть может, я сейчас буду выглядеть глупо, но все-таки: кто вы?
Ничуть не смутившись, Марецкий сделал глоток раздумья и весело посмотрел на Славу.
– Изо всех сил стараюсь не выглядеть сейчас удивленным. Но у меня не получается. Не думаю, что у вас есть привычка таким образом прикалываться над людьми, подобными мне. Вы до сих пор еще не в волнах Черного моря только потому, что трезвы и имеете какую-то цель. Поэтому задам свой вопрос. Это очень простой вопрос: зачем вы ко мне пришли?
Славе этот человек стал по-мужски приятен. Такое ледяное спокойствие вкупе с рассудительностью – это красиво. Не прав хозяин оказался только в одном. Это очень непростой вопрос. Однако жевать глупости было неразумно, мужчина был слишком умен для того, чтобы их проглатывать.
– Вы знаете Евгения Жидкова?
– Да, я знаю хозяина этого судна, – спокойно ответил Марецкий.
– Вы поможете мне забрать у Жидкова то, что ему не принадлежит.
– Надеюсь, это вопрос, а не утверждение. В противном случае я вынужден буду выставить вас из каюты. Впрочем, у меня уже есть такое желание. Почему вы решили, что я буду разговаривать с вами на эту тему, как вас там, Вячеслав?
Мгновение помолчав, Слава выложил перед ним всю проблему от начала до конца.
– И поэтому вы беспокоили меня? – с полным безразличием в голосе произнес Марецкий. – Боже мой… Так что вам нужно – чтобы я присоединился к вашей компании?
– Я сам не знаю, что мне нужно, – едва слышно проговорил Слава, но был услышан.
– Я это заметил. В бильярд играете?
– Что?
– Пойдем, покатаем шары, говорю. У меня уже спина отнимается…
Поджав губы, Слава встал и направился за хозяином. Перепутав двери, он сунулся было в запертую комнату, но Марецкий вдруг резко выкрикнул:
– Нет, нет! Не сюда!.. – и указал правильное направление.
Покосившись на дверь, Слава прошел в глубь номера и увидел комнату тех же размеров, что на первом. Посреди нее располагался стол для пула, обитый синим сукном.
– Умеете?
Слава что-то пробормотал. Из головы у него не выходило какое-то смутное подозрение. Что это, он не знал, оно появилось у него в тот момент, когда хозяин из спокойного человека превратился в несдержанного. И сейчас, скручивая кий, упрямо смотрел в расставленную ромбом группу шаров.
– Давайте по существу, – предложил Марецкий, предлагая гостю разрушить фигуру. – Вы хотите, видимо, сделать мне какое-то предложение. Я не спрашиваю, кто вас навел на меня, ответ я знаю. Скорее всего, непутевая дочь. Она меня ненавидит, однако пользуется моими счетами по своему усмотрению. Такова эта молодежь. Жидков ваш неприятель, и вы решили сыграть на чувстве моей неприязни к нему. Однако я не понимаю, чем вы можете оказаться мне полезны, помоги я вам. Вот в чем дело. Разбивайте.
– За то время, пока я общаюсь с хозяином этой каюты, – сказал Слава, примеряясь к битку, – я сделал вывод, что он настоящий мужчина. Раз так, то какая-либо дружба меж ним и Жидковым исключена. – Прицелившись, он врезал шаром по ромбу, и три из него, стуча, как кегли, завалились в лузы. – Настоящие мужики с пидорами не общаются.
И четвертый шар, срезавшись от соседнего, ушел «свояком» в лузу.
Марецкий рассмеялся и направился к столу сразу после того, как пятый шар отказался утонуть в лунке.
– Хватит меня хвалить. Или к делу, или до свидания.
– Выманите его в свою каюту.
Шар, пущенный Марецким, прошел мимо другого и угодил в ограждение стола.
– Вот, значит, как… Еще какие пожелания?
– Говорят, у вас какие-то проблемы с договором. Вы выманите сюда Жидкова, я гарантирую вам решение ваших проблем.
Марецкий покачал головой. Некоторое время он молчал, прохаживаясь вокруг стола с заведенным за спину кием, потом остановился и посмотрел на Славу, словно раздумывая, стоит ли ему доверять.
– Это не мои дела. Вы вторгаетесь в зону чужих интересов.
Слава выбрал шар-жертву и вогнал его в лузу. Внутри стола раздалась гулкая дробь.
– Партия. – Уложив кий на стол, он вынул сигарету и закурил. – Давайте я попробую угадать, что это за зона. Это зона, куда включены капризы типов вашего ближнего круга. Можно красть, грабить, увозить замужних женщин – и при этом ощущать себя порядочным человеком. Тут уж не о чужих интересах речь идет, господин Марецкий. Тут интересы человека, чья жена была похищена вашим партнером по бизнесу.
Марецкий засуетился.
– Господин хороший, вы требуете от меня искренности, сами же вошли в мой дом с обманом. Все, что вам нужно, оказывается, – это заманить в ловушку моего партнера, как вы сказали, по бизнесу. Однако поставьте себя на мое место. Откуда мне известно, что вы не киллер или не сумасшедший? Кстати… Вы не сумасшедший?
– Нет.
– Тогда я прошу вас покинуть мой дом самостоятельно.
– Какова цена вашего договора с Жидковым?
– Прошу вас уйти.
– На чем он вас зацепил? Женщины? Налоги? Криминал?
– Пошел вон.
Покусав губу, Слава развернулся и направился к выходу. По дороге он еще раз покосился на дверь комнаты и в состоянии смятения в душе добрался до прихожей. Приятно посмотреть на эту прихожую. Верхняя одежда и обувь гостей тут же убирается в зеркальный шкаф. Туда же помещаются шляпы гостей, трости, зонты и все остальное, что может подсказать незваным посетителям число находящихся в каюте людей.
– Последний вопрос: вы были знакомы с Кирой?
Не ответить Марецкий не мог. Ему хотелось, чтобы гость поскорее убрался.
– Кто это?
– Это женщина, которую Марецкий обманом увлек на этот корабль.
– Нет, конечно. Я не знаю никакой Киры. Всего хорошего.
– Уверен, мы еще увидимся, – пообещал Слава. – И вы потеряете больше, чем могли бы приобрести.
– Постараюсь, чтобы этого не случилось, – заверил Марецкий.
– Бильярд – дерьмо. Стол кривой.
– Потому вы и выиграли.
На выходе из дома Слава услышал, как охранник терпеливо и вежливо объяснял кому-то по телефону: «Уверяю вас, в нашей каюте на барабанах никто сейчас не играл, в нашей каюте нет музыкальных инструментов…»
Выйдя на палубу, Слава понял, что его так растревожило. Только сейчас, глотнув свежего воздуха, который сыграл роль кофейных зерен в парфюмерном магазине, он втянул носом морской холодок и понял. Красная сумочка от Миу Миу в одном из огромных кресел. Не спутать, потому что на замочке разборчиво: «Миу Миу». Латинскими буквами, понятно. Любимая сумочка Киры. Любимые вещи Слава определял как наиболее используемые. У Киры было много сумочек, но чаще всего она появлялась с этой.
– Сколько женщин кладет помаду в сумочки от Миу Миу? – усмехнулся он в черное небо.
Антоныча и Геры не было видно. Чего удивляться: лайнер как микрорайон, за каждой переборкой пивные точки. Оторвавшись от поручня, Слава наугад отправился на поиски. Главное, чтобы Гриша спал.
У Гриши здоровый сон даже во время болезни. Он может спать в шторм, в грозу, он безмятежно предается сновидениям даже в доме с призраками.
Как в том доме.
Гриша не хотел тот дом. Он к земле равнодушен, как к чужому простатиту. Но все вокруг покупали дома, и Кира почувствовала себя полной идиоткой. Мы там огород разводить не будем, предусмотрительно обещала она, чтобы не корячиться. Дом Кира в деревне иметь хотела, чтоб не корячиться. Мы там, сказала она, картошки чуть-чуть посадим. Чтобы приезжать и запекать на костре. Никаких мешков, лопат и финалгона. Ну, еще немножко болгарского перца, помидоров и огурцов. А то как-то тупо приезжать и запекать одну картошку. И еще чуть-чуть малины. А то на эту зиму варенье есть, а на следующую уже нет. Так вот, надо чтобы было, а то вдруг ангина. Пару кустов. А так она везде цветы высадит. А Гриша сделает беседку. Почему она решила, что Гриша сделает беседку, Гриша не знал. Он раньше беседок никогда не делал и сказал, что против беседки. А также против помидоров, цветов, перца и дома. И тогда Кира оставила червей, чтобы Гриша кормил вуалехвостов, шесть куриных ног, чтобы Гриша кормил Гришу, и уехала к тете плакать.
На балконе вечером одинокий Гриша с высоты собственного роста отбивал куриные ноги друг от друга. Ноги крошили бетон, летали по балкону, разбили банку с малиновым вареньем, но отбиваться друг от друга отказывались. Варенье Гриша положил в унитаз, а ноги – обратно в морозилку. Посолил червями аквариум, позвонил тете и сказал Кире, что дом так дом.
Дом был и правда как дом. Четыре стены, крыша, кирпич, 2 этажа, 10 соток, свет, слив общий. Но ближе к июню стали в нем возникать предпосылки для приезда специального агента Фокса Малдера. То в окно ночью кто-то стучит и матом признается в любви Евдокии Макаровне, то собака во дворе с цепи рвется. Хотя, к слову сказать, собаки-то никакой у Гриши с Кирой и не было. Зато был впечатлительный кот, перемещенный из душного города на чистый воздух для стабилизации психики. Однажды майским утром он глянул в окно, заорал человеческим голосом и упал с подоконника на пол как кирпич.
