Роберт Кемпбелл - Алиса в Хуливуде
Тело пловца, стройное и длинное, созданное для того, чтобы развивать скорость.
На нем был костюм без накладных плеч из магазина готового платья и белая шелковая сорочка с расстегнутым воротом и небрежно распущенным галстуком. Башмаки – в испанском стиле. Этот наряд был в той же мере маскарадным, что и форма военного летчика первой мировой.
Он был хорош. Он походил на молодого бледнолицего аристократа с изысканной фотографии декадентских двадцатых.
Но только благодаря лицу с резкими и выдвинутыми челюстями, жестко очерченным ртом, с загорелым и гладким лбом, с бледно-рыжими волосами, расчесанными на прямой пробор столь тщательно, что они казались не волосами, а шапочкой для купания, возникало впечатление, что он в этом мире совершенно чужой и с трудом переносит его – переносит с трудом, но тем не менее ничуть его не боится.
Дженни поглядела в его сторону. Он шагнул вперед, одновременно достав из-под мышки кожаную папку почти такого же цвета, что и его волосы. Дженни кивнула – и он подошел к ним, остановившись на расстоянии в один шаг, и вновь принял выжидательную позу – крупная водоплавающая птица, ощущающая себя в родной стихии.
– Папочка, это Коннор Спиннерен. А этой мой отец Роджер Твелвтрис.
Спиннерен подал руку. Твелвтрис, однако, не пожал ее.
– Это твой друг, Дженни? Друг, о существовании которого мне не известно?
– У нас с вашей дочерью прекрасные отношения, мистер Твелвтрис, но я бы предпочел не называть их дружбой.
Спиннерен говорил с бостонским выговором, что только подчеркивало тонкость и четкость голоса, похожего на мальчишеский тенор.
– Так кто же вы такой?
Возникла короткая пауза. Спиннерен посмотрел на Дженни и вопросительно приподнял бровь.
– Я жду, Дженни, – сказал Твелвтрис. – Что все это должно означать?
Спиннерен смотрел на Дженни так, словно любовался ее внешностью, во всем его облике – в самой позе, в легком наклоне головы, в изяществе, с которым он держал кожаную папку, – сквозило хорошее воспитание. Именно на папку и обратила внимание Дженни.
– Они здесь?
– Да, мисс Твелвтрис.
– Подсядь к нам.
Спиннерен огляделся по сторонам и, предварительно попросив разрешения, взял свободное кресло из-за соседнего столика. Он сел, положил папку на колени, раскрыл ее, достал оттуда конверт, а из конверта две фотографии восемь на десять дюймов и, дождавшись от Твелвтриса кивка, разложил их на столике тыльной стороною кверху.
Твелвтрис перевернул снимки. И увидел собственную жену и Свистуна голыми и сжимающими друг друга в объятиях. Оба со страхом, вызванным неожиданностью, смотрели в объектив, а тела у них были белыми, как брюхо рыбы, выловленной с морского дна.
– Откуда у вас эти фотографии?
– Я сделал их прошлой ночью в доме у мисс Мэри Бет Джонс. Она проститутка и в настоящее время работает на выезде в Палм-Спрингсе.
– Я о ней слышал. Нелли решила пожить у нее, пока не подыщет себе квартиру или пока мы с нею не помиримся.
– Понял. Постараюсь впредь отвечать покороче.
– Почему вы сделали эти снимки?
– По моей просьбе, папочка.
– А тебе-то с чего приспичило?
– Я слышала, как ты ругался и орал на весь дом, что не позволишь Нелли обобрать себя при разводе.
Дженни была так обижена, что чуть было не расплакалась.
– Ну, и что же мне теперь делать с этими снимками? Шантажировать ее?
– Я только попросила мистера Спиннерена что-нибудь про нее разузнать. Я и не подозревала…
– Ладно. Ты пыталась помочь старому отцу. Вправе ли я на тебя за это сердиться?
Дженни встала и легонько обняла отца. Спиннерен тут же вскочил с места.
– Я надеялась, что это поможет тебе, папочка, – сказала Дженни.
– Понятно, котенок. Я знаю, что ты хотела как лучше.
– Мне надо поехать домой, чтобы привести себя в порядок к вечеру. – Она посмотрела на Спиннерена. – Спасибо, мистер Спиннерен. Если вам пришлось пойти на какие-нибудь расходы…
Спиннерен пренебрежительно отмахнулся при одном упоминании о возможной оплате.
– Ладно, Коннор, тогда до вечера.
– До вечера.
– Эй, погоди-ка! Надо поцеловать старика отца на прощание. – Твелвтрис, повернувшись, приблизил свое лицо к лицу Дженни и из губ в губы пробормотал: – Ты поступила правильно.
– Только позови, – насмешливой цитатой и голосом кинозвезды ответила Дженни.
Они проводили ее взглядом. От внимания обоих не укрылись одобрительные взоры мужчин, равно как и недоумение женщин, обращенные к Дженни.
Спиннерен вновь сел за столик.
– Кто вы такой? – поинтересовался Твелвтрис.
– Консультант по расследованиям.
– А попроще? Частный сыщик, что ли?
– На дворе не сороковые годы, мистер Твелвтрис.
– Да и вы не Хамфри Богарт. Это-то мне ясно.
– Времена меняются. Необходимы другие термины, другие дефиниции.
– Ну, и на кого же вы работаете?
– Я как раз собираюсь расстаться с фирмой «Трегорон и Уэлс».
– И сколько заплатила вам моя дочь за то, чтобы вы сфотографировали миссис Твелвтрис голой в обнимку с ебарем?
– Об оплате и речи не было.
– Оказываете бесплатные услуги хорошеньким девицам?
– Мы с нею познакомились в Музее современного искусства, осматривая минималистскую живопись Элсворта Келли, – начал было Спиннерен, никак не соглашаясь с пренебрежительными репликами Твелвтриса.
– И вы по чистой случайности сообщили ей, что являетесь частным детективом, а она – и тоже по чистой случайности – сказала, что неплохо было бы пошпионить за ее мачехой и сфотографировать последнюю с голой жопой при первом же удобном случае?
Спиннерен вновь с подчеркнутой невозмутимостью оставил без внимания сарказм собеседника, хотя на скулах у него вспыхнули пятна.
– Грубо говоря, произошло именно это.
– И с каких пор?
– Мы с ней познакомились дней десять назад. А об услуге она попросила меня вчера вечером.
– Ага, значит, теперь это называется услугой. И вы оказываете такие услуги столь стремительно?
– Большого труда это не потребовало.
– И после столь непродолжительного знакомства?
– И расходов тоже.
– И вам кажется, что благодаря этому вы сумеете кое-что из меня выжать?
– Я нисколько не притворяюсь, мистер Твелвтрис, – спокойно возразил Спиннерен. – Но человеку вашего ранга, бывает, требуются определенные услуги. Если бы я был замечательным автослесарем, неужели с моей стороны было бы столь же предосудительно обратить на себя ваше внимание?
– Да, подъехать вы умеете, тут ничего не скажешь. Так что извольте объяснить: какого рода услуги могут, по-вашему, мне понадобиться?
Спиннерен достал из кармана визитную карточку, на которой было напечатано лишь его имя. Внес туда же номер телефона.
– А с этим уж предстоит разобраться лично вам. Возможно, вы решите, что имеет смысл избежать эмоционального стресса и финансовых потерь, связанных с бракоразводным процессом. Я беру дорого, но это сущие пустяки по сравнению с аппетитами некоторых людей, которых мы с вами уже упоминали. Если я понадоблюсь вам, мистер Твелвтрис, то по этому телефону со мною можно связаться круглосуточно.
Твелвтрис полез в карман.
– Погодите-ка минутку. – Он достал две сотенные и положил их на стол. – За снимки.
Спиннерен, улыбнувшись, покачал головой.
– Снимки бесплатные. Мне не кажется, будто с их помощью можно будет убедить вашу жену не спускать с вас семь шкур.
Твелвтрис подтолкнул к нему деньги по столику.
– Вы потрудились.
– Я рассматриваю это как чисто рекламное мероприятие.
– В каком смысле?
– Эти снимки доказывают, что никакие телохранители ее не спасут, если я решу до нее добраться.
– Телохранители?
– Человек на фотографии – вовсе не любовник.
– Значит, вы заслужили двести долларов за то, что выяснили это.
– Это довольно непутевый частный сыщик по фамилии Уистлер, которого все называют Свистуном, и работает он на свой страх и риск.
В этот момент к ним подошла Мэми. Ее подослал метрдотель, с грустью наблюдавший за тем, что Мистер-Полуночная-Америка остается необслуженным. Она встала над столиком у входа, приготовив карандаш и блокнотик.
– Принести вам что-нибудь?
Спиннерен покачал головой, улыбнулся и поднялся с места.
– Эй вы! Не забудьте ваши деньги!
Две сотенные все еще лежали на столике.
Спиннерен под насмешливым взглядом Твелвтриса взял купюры со столика, сложил их вчетверо и сунул в кармашек передника Мэми.
Официантка удивленно посмотрела на Твелвтриса. Тот встал и потрепал ее по плечу.
– Полюбуйся на этого мудака. Ему не жаль двухсот баксов, лишь бы вставить мне на пару секунд Я тебе вот что скажу, детка: с такими расценками я стану самой дорогой блядью во всем Хуливуде.
– А я про вас всегда так думала, – настороженно возразила Мэми.
Твелвтрис оглушительно расхохотался. Обнял официантку за плечи, словно они с ней были старинными друзьями.
