Фридрих Незнанский - ...Имеются человеческие жертвы
И не знали ни Русаков, ни Санина, что омоновцы, задержавшие их машину для проверки документов, а после отпустившие их с миром, еще долго холодными глазами провожали удаляющиеся красные огоньки стоп-сигналов его «пятерки».
А потом к ним откуда-то из темноты вышел еще один человек — высокий и сильный, могучего атлетического сложения, в обычной цивильной куртке.
— Ну как он? Приморился, наверно, — промолвил он то ли в пространство, то ли людям в масках с автоматами наперевес и кивнул в сторону удаляющейся машины. — Весь город объехал... Ну что ж, пусть едет... Пусть отдохнет...
— А нам что теперь?
— Сегодня — все. Все свободны. До завтра
16
В воскресенье девятнадцатого апреля, накануне предстоявшего назавтра неизбежного тяжелого разговора с Меркуловым, сопряженного с подачей заявления об уходе, Турецкий решил как следует выспаться и встал только около одиннадцати, испытывая противоречивые чувства — странную радость новой свободы и ее же непривычный гнет.
Но около часу дня ему внезапно позвонил сам Константин Дмитриевич:
— Здравствуй Саша! Немедленно приезжай на Дмитровку. Слышишь — немедленно!
— Да что такое? Государственный переворот? Сегодня же, по-моему... И потом, я же сказал...
— Событие чрезвычайной важности! Еще пока нет официальных сообщений, но мы здесь уже в курсе дела. Меня самого вытащили с дачи. И никаких отговорок — пока что ты еще на работе и при должности. И это — приказ.
Деваться было некуда. И, распрощавшись с женой и дочерью, он понесся в Генпрокуратуру, сразу поняв по голосу Меркулова, что и правда случилось нечто из ряда вон выходящее.
Через считанные минуты Турецкий уже бодро гнал машину по полуденному воскресному городу. Наконец-то снег сошел и можно было разогнаться на сухом асфальте.
Это раньше по выходным машин становилось заметно меньше, но теперь в Москву их набилось столько, что преимуществ уик-эндов не ощущалось уже с начала второй половины дня. Вот и сейчас, чем ближе он подъезжал к центру, тем гуще становилась рычащая стальная орава и все чаще рядом оказывались неимоверно дорогие иностранные игрушки, в которых — уж он-то знал получше многих — каталось от силы пять — десять процентов честных законопослушных людей. В основном же новейшие нувориши, какая-то неимоверно размножившаяся темная, приблатненная публика, оседлавшая иномарки.
И все ведь какие машины! Броские, вызывающе роскошные, тянущие на десятки, а то и сотни тысяч долларов каждая...
Он плотно засел в пробке на подъезде к Манежу, а потому от нечего делать, как обычно, механически отмечал, кто в какой машине катит согласно этой новейшей «табели о рангах». В тяжелых «БМВ» и могучих джипах с черными стеклами наверняка сидели те, что именовали себя «братвой» — разнопородные и разноязыкие члены так называемых группировок, попросту говоря — многочисленных шаек и банд, ныне перелицованных в «команды» и «бригады», личный состав уголовного войска низшего и среднего звена. На разных стареньких японских, французских, немецких и американских авто ехали творить свои дела людишки помельче — торгаши, перекупщики, чуть «поднявшиеся» челноки. На дорогих бронированных «мерседесах» двигались в сторону своих загородных дворцов генеральные директора бесчисленных фирм и финансовые махинаторы. И так далее и так далее... Каждый сверчок знал свой шесток в соответствующем его классу и рангу транспортном средстве.
И ничего-то с ними уже нельзя было поделать, все запуталось, перемешалось, переплелось... Мысли бежали по кругу, по горячему замкнутому кольцу, и они как будто оправдывали его в намерении разорвать это кольцо и вырваться за его пределы.
Ну что, что там еще могло такое произойти? Впрочем, ждать уже недолго. Через каких-нибудь десять минут все выяснится.
Наконец он обогнул гостиницу «Москва», справа в окне мелькнул серый Карл Маркс, навеки застывший в бесплодном желании стукнуть кулаком по столу, мелькнула колоннада Большого театра. Слева — зеленоватые стены Благородного собрания, то бишь Колонного зала. До родной и любимой... — ха-ха! — прокуратуры оставалось подняться всего лишь на несколько сотен метров.
Как бы то ни было, в предпоследний раз он едет этим маршрутом... Если вдуматься, знаменательный момент, запомнит его навсегда.
Турецкий припарковал машину и, миновав посты дежурных на проходных у ворот и в самом здании, через несколько минут уже был в приемной перед дверью обширного кабинета заместителя генерального прокурора. И тотчас за ним в приемную торопливо вошел взволнованный Грязнов.
— Здорово, Саша! Слыхал уже?
— Привет, полковник! Да что стряслось-то? Ты знаешь?
— Пока только в самых общих чертах. А ты, значит, еще не в курсе? Дела крутые... Ну... подожди, сейчас нам все расскажут.
Секретарша доложила, и в ответ раздалось встревоженное меркуловское: «Да-да, пусть войдут!» из чего нетрудно было заключить, что Меркулов ждал их с особенным нетерпением. И когда они вошли, жестом руки пригласил обоих садиться. По его лицу было ясно, что сейчас они узнают что-то крайне неприятное.
— Человек предполагает, а Бог располагает. Позавчера вечером мы думали дожить до понедельника и вынести на повестку дня проблему Горланова. Однако события опережают наши планы.
— Могу я узнать, наконец, что произошло? — разозлился Турецкий.
— Читайте. — Меркулов протянул им поступившие по факсу спецсообщения. — Через десять минут в «Новостях» репортаж покажут. Я запрашивал. Сюжет уже подготовлен и будет в эфире. А пока ознакомьтесь.
Турецкий поднес листок факса к глазам.
«Срочно. Секретно » 19. 04. И ч. 37 мин.
Генеральному прокурору Российской Федерации, действительному Государственному советнику юстиции А. Н. Малютину
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Сегодня утром, 19 апреля с. г., в ходе несанкционированного митинга и шествия студенческой демонстрации (по приблизительным оценкам, общей численностью 10—12 тыс. человек), в центре города вновь, как и накануне, произошли ожесточенные столкновения между демонстрантами и силами правопорядка, направленными руководством облУВД (Мащенко Н. П.) для предотвращения бесчинств и хулиганских действий, а также блокирования продвижения колонн к административным зданиям, где расположены мэрия, областное Законодательное собрание, официальные представительства губернатора и правительства области.
Манифестация студентов, выдвигающих различные политические и экономические требования, началась примерно в 9.00, а в 10.30 на площади Свободы вышла из-под контроля и переросла в ожесточенные массовые столкновения с сотрудниками милиции. Несмотря на привлеченные руководством областного УВД дополнительные силы и применение спецсредств, столкновения приняли форму уличного боя. У многих из числа демонстрантов оказались заточки, обрезки труб, камни, а также самодельное холодное оружие. Несмотря на усилия сотрудников ОМОНа, их цепи оказались прорваны в ряде мест. К месту событий был срочно направлен отряд спецназа МВД на пяти БТРах и четырех БМП.
Огнестрельное оружие не применялось ни одной из сторон. Однако в результате столкновений, по предварительным данным, имеется пятеро убитых, из них один сотрудник ОМОНа, а также тяжелораненые с обеих сторон, общей численностью свыше 60 чел. Госпитализировано 42 чел. с травмами различной тяжести.
По данному факту мной возбуждено уголовное дело. Прошу срочно направить в Степногорск опытных и квалифицированных следователей Генпрокуратуры и оперативных сотрудников МВД или МУРа ГУВД Москвы для проведения тщательного и объективного расследования обстоятельств дела о массовых беспорядках по горячим следам и выявления как непосредственных инициаторов массовых беспорядков, так и их организаторов.
Прокурор Степногорской области, государственный советник юстиции 3-го класса
Г. П. Золотое».
— Прочитали? — спросил Меркулов.
Оба кивнули.
— Вот такие дела, ребята. И не такие мы с вами девочки-простушки, чтобы не видеть и не понимать: это не просто трагедия. Это — центр России. А значит — катастрофа. И притом серьезнейшая политическая акция. Возможно, одна из самых серьезных провокаций за последние годы. Ни для кого из нас не секрет, насколько аполитична и пассивна была все эти годы молодежь. А сейчас ее явно кто- то хочет раскрутить. Использовать и сделать разменной картой в своих замыслах. О событиях был немедленно извещен Президент. Полчаса назад он имел разговор по телефону с нашим Генеральным Малютиным и категорически потребовал самого тщательного расследования нашими лучшими силами. Дело взято им на личный контроль.
