Павел Генералов - Война олигархов
— Что ж, впечатляет, — согласился Петухов, стараясь глядеть в лицо Екатерины Германовны. — Можно, я сейчас читать не буду? — вкрадчиво попросил он. — Вы мне лучше всё сами расскажите.
— Охотно, — легко согласилась Екатерина Германовна и снова переложила ноги.
Издевается она, что ли?
Она, как ни в чём ни бывало, продолжала:
— Как вы можете заметить, наш Фонд поддерживают очень влиятельные люди. И мы ведь с вами понимаем, что все слова о том, что рано помогать животным, когда люди так плохо живут, являются жуткой благоглупостью, — она понемногу распалялась, отчего делалась ещё красивее. — Отношение к животным — это мерило цивилизованности общества. Ну да я не буду здесь заниматься пропагандой, а перейду к конкретике. Суть разработанной нами концепции в том, чтобы поставить дело защиты животных на коммерческую основу. Хотя бы частично.
— Мыло что ли из них делать? — не удержался Петухов.
— Вы же понимаете, что сказали глупость? — нахмурилась Екатерина Германовна.
Петухов покорно кивнул.
— Тогда я продолжаю. Вы, может быть, в курсе, что производство кормов для домашних животных является в развитых странах весьма выгодным бизнесом?
Петухов закивал активнее, пытаясь загладить сочувствием к бедным вонючим крошкам допущенную бестактность.
— Так вот, — воодушевлённая Екатерина Германовна вскочила с кресла и заходила по кабинету.
От красного и телесного уже болели глаза. А она всё говорила, прямо–таки пела:
— Мы хотим совместить благотворительность и коммерцию в одном, как это теперь принято говорить, флаконе. Прибыль от производства кормов и аксессуаров пойдёт на организацию приютов для бездомных животных, на их стерилизацию, на помощь нашей ветеринарной системе и прочее, прочее, прочее. Мы, Фонд, со своей стороны сделаем весь процесс максимально прозрачным и открытым. Уважаемая госпожа Бриджит Бордо, — Екатерина Германовна уважительно понизила голос, — с которой только в этот году я встречалась пять, нет, шесть раз, согласилась быть почётным сопредседателем нашего Фонда. А вы сами понимаете, что значит её имя.
Петухов кивнул ещё покорнее. Значит, Бордо по чётным сопредседатель, а по нечётным, видимо, сам Борис Абрамович.
— Теперь к нашим с вами делам. В Смоленской области уже построена первая очередь завода по производству кормов для животных. Кстати, сырьё будет использоваться исключительно отечественное. А вы знаете, Константин Сергеевич, сколько в зоомагазине стоят импортные собачьи консервы?
— Признаюсь, не в курсе.
— Как копчёная колбаса! — Торжественно провозгласила Екатерина Германовна и глаза её загорелись, как от объяснения в любви. — Наши цены будут значительно ниже. Такие, чтобы любая бабушка–пенсионерка могла купить полноценную еду для своего Мурзика или Шарика.
— Благородное дело, — согласился Петухов.
— Но для того, чтобы запустить конвейер, нам необходимо срочно закупить оборудование. Мы не просим вас о благотворительности. Нам нужен кредит. На год. Под разумный, конечно, процент.
— Сколько? — Петухов уже не замечал ни стройных ног, ни призывно алеющего костюма с его соблазнительно дорогим — как он начал подозревать — содержимым.
— Всего лишь полмиллиона долларов, — небрежно сообщила Екатерина Германовна. И в самом деле, мелочь какая!
— А что Борис Абрамович?
— Он — спонсор. Благодаря его помощи мы открыли уже в крупных городах России двадцать семь приютов. Для бездомных, естественно, животных, — уточнила Екатерина Германовна.
— Ну, допустим, — Петухов пригладил непослушную шевелюру. — Допустим, я вам эти деньги дам. Но мне, сами понимаете, нужны гарантии.
— Поручительства Бориса Абрамовича для вас достаточно?
— Вполне.
— Тогда записывайте его прямой номер, — Екатерина Германовна достала красный мобильный телефон и защёлкала кнопками, разыскивая в адресной книге нужный номер.
«Хорошая модель, из самых навороченных», — на автомате отметил Константин Сергеевич.
— Спасибо, у меня этот номер есть, — небрежно остановил её Петухов. Знай наших — мы тоже не лыком шиты!
— Я так и думала, — Екатерина Германовна выключила свой телефончик и вернула его в свой элегантный деловой портфельчик. От, понятное дело, Ив — Сен-Лорана.
— Сегодня же свяжусь с ним. Если всё в порядке, то завтра получите деньги. Вам лучше наличными?
— Естественно. До завтра, — и гостья, многообещающе улыбнувшись, поднялась из кресла.
— Нет уж, позвольте, я вас провожу, Екатерина Германовна!
Это был не только жест вежливости или знак мужского внимания. Внимание — дело десятое, когда речь идёт о таких бабках.
Особо интересовавших его клиентов Константин Сергеевич всегда провожал до самой машины. Чтобы лично увидеть, на каком автомобиле к нему этот гость пожаловал. Машина Екатерины Германовны, что и требовалось доказать, оказалась правильной — тёмно–синяя представительская «ауди». Да и номера у машины были соответственные.
Говорящие номера. С российским триколором.
***— Ну что, долго нам тут ещё торчать? — спросил Виталик и потянулся так, что хрустнули суставы. Он был худой и такой длинный, что сидеть в машине ему было тяжко — колени всё время во что–то упирались, и вытянуть ноги не было ну просто никакой возможности.
— Сколько надо, столько и будем, — успокоил его длинноволосый монтёр.
Он уже был не в форме, а в цивильном костюме — чёрных джинсах и короткой кожаной куртке. Волосы, прежде забранные в хвост, он распустил — внутри микроавтобуса было душновато, потому как одновременно работало уйма всякой навороченной техникой. Мигали лампочки и время от времени что–то жужжало и покряхтывало. Впрочем, кажется, часть звуков производил неуёмный Виталик — никак не хотел просто сидеть. Всё вертелся и вертелся, будто на сковородке.
Бородатый в наушниках невозмутимо, не обращая внимания на мающегося Виталика, сидел перед экраном компьютера, и словно моряк–подводник вслушивался в таинственные забортные шумы.
— Так что, Витёк, ты там в ГИТИСе один такой, или у вас все горазды на разные голоса разговаривать? — длинноволосый с интересом разглядывал тощего студента.
— Я единственный и неповторимый, понимаешь, — голосом Президента важно ответил Виталик и растянул в улыбке свой большущий рот, показывая крепкие крупные зубы.
— А как Жириновский можешь?
— Проще простого, однозначно… Я и как Кобзон могу. Не думай о секундах свысока… — и вправду очень похоже затянул Виталик.
— Ладно, ладно, это можешь. Но что сказать–то сообразишь?
— Как инструктировали, товарищ маршал! — Виталик хотел отдать честь, но острым локтем попал по железной стойке. — У-у, ё–ё–ё! — взвыл он.
— Тихо! — остановил его вой бородатый. — Первые цифры: двести девяносто. Наши?
— Да, — напрягся длинноволосый.
— Переключаю.
— Давай, Виталик, — длинноволосый ободряюще кивнул. — Готовность — ноль.
Лицо Виталика преобразилось и приняло абсолютно унылое выражение. Прямо верблюд после двадцатидневного шастанья по пустыне.
Через пару секунд раздались длинные гудки. На пятом Виталик включил микрофон:
— Да, вас… э–э–э… слушают.
— Борис Абрамович?
— Да–да.
— Здравствуйте. Константин Сергеевич Петухов вас беспокоит. Директор «Ва–банка».
— Как же, как же, помню. День добрый.
— Я по поводу вашей протеже.
— А–а–а… Так Екатерина Германовна у вас… э-э-… уже появлялась…
— Да, и мы очень мило побеседовали.
— Замечательно. Вы с ней о чём–то договорились?
— Да. Она просит о кредите. Из Администрации мне уже звонили. Но я был бы не против получить ещё и ваши гарантии.
— Считайте, что вы их… э–э–э… получили. Екатерина Германовна во всех отношениях достойный человек. К тому же её, точнее, будет правильнее сказать, наш Фонд защиты животных и Наина Иосифовна поддерживает. А это, понимаете, даже надёжнее моих гарантий.
— Спасибо, Борис Абрамович.
— И вам спасибо. Я, кстати, думаю, что это лишь начало вашей серьезной работы с нашим… э–э–э… Фондом. Взаимовыгодная работа. Это я вам тоже гарантирую. Всего доброго.
Виталик отключил микрофон и облегчённо выдохнул уже своим голосом:
— Ну, как?
— В порядке, — одобрил длинноволосый. — Я специально глаза закрыл. Один к одному. Держи, заработал.
И он протянул Виталику конверт.
— Тхэнкс, если что — звоните. Я ведь ещё и как Клинтон могу… — воодушевлённо начал Виталик. Конверт жёг ему руки. Мыслями он был уже в магазине, где закупал продукты, продукты, продукты… Ну, и конечно, коньячку.
— Клинтон пока не актуален. Но как знать? Пока!
Выпроводив Виталика, длинноволосый более пухлый конверт передал бородатому Лёше:
