Алина Егорова - Дар богов
– Моя девочка развивается нормально! – отрезала Алевтина Наумовна. – Давайте вот это, раз меньше нет. Ну-ка, Зинаида, встань прямо, – приложила она коричневое платьице к узкой Зининой спинке. – Ну, ничего. Немного подошьем, и в самый раз будет.
Бабушка была скора на руку, она проворно подогнула подол и сделала складку на рукавах, чтобы платье получилось на вырост, и уже вечером Зина стояла в подогнанной по ее тщедушной фигурке школьной форме.
– Ну что, нравится? – самодовольно спросила бабушка, любуясь своей работой.
Зина засмущалась. Она впервые посмотрела на себя в зеркало – не как раньше, поверхностно, – а по-другому, внимательно, даже оценивающе. Из зеркала на нее смотрела тощая, как щепка, девчушка с толстыми рыжими косами, крупным ртом и удивленно распахнутыми глазищами цвета осенней травы. Зина раньше никогда не замечала ни рыжины своих волос, ни пронзительности глаз, ни яркости губ. Раньше она смотрелась в зеркало только для того, чтобы убедиться, что лицо у нее чистое и банты не развязались. Вернее, она делала вид, что смотрит, когда бабушка, всплеснув руками, говорила: «На кого ты похожа, чудо в перьях?! Да взгляни на себя в зеркало!»
Поступление в школу означало новую ступеньку в жизни Зины, и школьная форма обязывала соответствовать этому статусу, ее строгий темно-коричневый цвет с белыми, в два ряда, пуговицами, белым атласным воротником и манжетами организовывал и словно говорил: все, детство закончилось, теперь ты – ученица. От понимания этого ей становилось радостно, волнующе и чуточку страшно. Зина с нетерпением ждала первого сентября, до которого оставалось меньше недели.
Банты, шары, цветы, нарядные мамы, немного растерянные папы, бабушки, дедушки, тети, дяди… В школьном дворе звучала задорная «детская» музыка, под которую шло построение на линейку. Первоклашек поставили в центре, напротив трибуны со школьным руководством. Зина из-за своего маленького роста оказалась в первом ряду, за ней стояли ребята из ее класса, те, что были повыше. Она смотрела по сторонам, хлопая сияющими глазенками, – все было необычным и новым: толпа детей и взрослых, море цветов, с их умопомрачительным запахом праздника, напутственные речи… Зина, как она потом вспоминала, ничью торжественную речь впоследствии в своей жизни так внимательно не слушала, как речь директрисы, во многом непонятную, но – до замирания сердца! – проникновенную. Наибольшее впечатление на нее произвел первый школьный звонок, а точнее, большой красивый колокольчик с синей ленточкой, в который бойко звонила нарядная девочка Зининого возраста. Зина смотрела на колокольчик, и ей очень хотелось самой взять его в руки и так же, как эта девочка, пройтись с ним по школьному двору. «Почему в него звоню не я?» – с досадой думала Зина. Это стало ее первым школьным разочарованием. Второе разочарование последовало незамедлительно – кто-то сзади дернул ее за бант и развязал его.
– Ну, вообще! – возмутилась Зина, оглянувшись. За ее спиной стоял Димка – задиристый белобрысый мальчишка из ее двора. Она думала, что Димка старше ее минимум года на два. Неужели они будут учиться вместе?
Не прошло и минуты, как второй Зинин бант тоже был развязан.
Девочка чуть не заплакала – ей так нравились ее огромные банты, которые утром красиво завязала бабушка, а этот Димка взял и все испортил! И вдобавок еще и дразнится! Тогда она еще не могла представить масштаба беды, свалившейся на нее в образе соседа по двору.
– Малявка, малявка! Она, как ясельная, в дочки-матери играет! На лужайку с покрывалом выходит и кукол нянчит. Позор! – сообщил Димка своим новым приятелям-одноклассникам.
– Малявка! – повторил за ним писклявый мальчик в очках и загоготал.
Зина и в самом деле оказалась ростом ниже всех. Когда начались занятия, на первом же уроке, увидев ее, учительница умиленно ахнула:
– Какая маленькая девочка к нам пришла! – и посадила Зину за первую парту вместе с тем самым очкариком, который вместе с Димкой дразнил ее на линейке, – Темой Коржиным. А ей хотелось забраться за последнюю или хотя бы за третью, чтобы видеть класс, а не только доску перед своим носом.
И, конечно же, в шеренге на физкультуре Зина стояла замыкающей. И не только на физкультуре. Оказалось, что любимое занятие учителей – постоянно их строить: если куда-нибудь предстояло идти – в столовую ли или в актовый зал, – раздавалась команда: «Строимся!»
Строились они парами. Сначала их первому классу разбивка на пары не давалась – все галдели, толкались, спорили… Тогда их выстроили в шеренгу по росту, рассчитали на первый-второй и сформировали пары. Зине, как замыкающей и нечетной, пары не досталось.
– Пойдешь со мной, – решила вопрос учительница, тем самым превратив Зину в вечную одиночку.
Многие так и стали дружить – каждый со своей парой. Не то чтобы с Зиной никто не дружил – с ней общались, но не очень охотно. Она была девочкой, не привыкшей к большому коллективу, и поэтому поначалу терялась, а как себя с самого начала зарекомендуешь, так к тебе и будут относиться в дальнейшем. Ей бы в свой привычный круг – в компанию дворовой малышни, там она чувствовала себя в своей тарелке, знала, о чем говорить, и в играх бывала на ведущих ролях. А в школе образовались свои лидеры, со своим окружением, в которых ей, Зине, осталось место в пятом ряду. Да еще и эти мальчишки постоянно к ней цеплялись! Больше всех задирался Димка, Темка ему подпевал, и, наблюдая все это, подключались и остальные. На переменах она пряталась от них на другом этаже, слоняясь там в одиночку. Димку посадили за четвертую парту, но и оттуда он умудрялся ее беспокоить. Они с Темкой спелись: на уроке Темка сидел справа от нее и толкал локтем ее руку, когда она писала. Или черкал в ее тетрадке, когда Зина выходила к доске. Темка смелостью не отличался, поэтому пакостил исподтишка. Мальчишки постоянно у нее что-нибудь забирали и передавали по рядам: то портфель отнимут, то ластик, а то и обувь с нее снимут. К их развлечениям подключались другие дети. Эта игра всех забавляла: девочка сидит в одной туфле, а вторая туфелька бродит по классу, пока не угодит куда-нибудь на шкаф или в мусорное ведро. Учительница, крашеная, с вечно недовольным лицом, как будто ничего не видела и прозревала, лишь когда в классе становилось слишком шумно.
– Тааак! Что тут происходит? Ну-ка, все замолчали и внимание на доску! – строго сказала она, не обращая внимания на тянувшую руку Зину во время инцидента с туфлей.
– Соболева, чего тебе? – спросила учительница минут через десять.
– Можно пройти в конец класса?
– Зачем?
– Там моя туфля.
– Какая туфля? Сядь и успокойся. Своим гардеробом займешься на перемене!
Зина села, опустив голову. Девочка знала, что на перемене туфли на полке уже не будет, ее, как футбольный мяч, будут гонять по коридору. Но всего этого учительнице не объяснить. Потому что, во-первых, она не любит ябед и никогда не слушает ничьи жалобы, а во-вторых, очень тяжело говорить, когда тебя душит обида и вот-вот покатятся из глаз навернувшиеся слезы.
Как Зина ни старалась их удержать, а две тяжелые капли одна за другой упали на парту.
– Уже ревет! – радостно зашептал Темка, обернувшись назад.
– Коржин! Повернись! На всех уроках я вижу только твой затылок.
Тема обернулся и сделал ангельское лицо. Несмотря на неподобающее поведение, Ирина Борисовна его любила и была к нему снисходительна. Наверное, из-за того, что ей нравились вот такие маленькие кудрявые очкарики или из-за того, что Коржин напоминал ей несостоявшуюся любовь – такого же румяного пупсика из соседнего двора, но на тридцать лет старше Темки.
До конца урока оставалось двадцать минут, которые Зина просидела, уткнувшись взглядом в открытую тетрадь. Учительница что-то рассказывала, но девочка ее не слышала, как не слышала и насмешек за своей спиной.
Как только прозвенел звонок, Димка стремглав бросился к шкафу за красной девичьей туфлей.
– Полтинников! – остановила его Ирина Борисовна. – Урок еще не закончился. Сядь на место! Записываем домашнее задание.
На перемене, как и ожидалось, Зинина туфелька летала по покрытому линолеумом коридору, как безумная птица. Мальчишки с воплями «Сифа!» ее пинали, стараясь в кого-нибудь попасть, девочки с визгами разбегались, когда к их группкам приближалась Зинина туфля, словно та была и в самом деле поражена заразным вирусом «сифы». Все смеялись и веселились, кроме Зины. Но полного удовольствия ее одноклассники все же не получили. Чтобы игра удалась на все сто, Зина должна была скакать на одной ножке и, как собачонка, выпрашивать свою туфлю и, в конце концов расплакаться. Вместо этого девочка стояла одна в конце коридора около подоконника, как цапля, поджав одну ногу. «Сифа! Сифа!» – долетали до нее выкрики ребят. Зина знала, что это обидное слова относится к ее вещи, а значит, и к ней, знала, что ее туфлю сейчас пинают. Эти туфли ей привезла из Польши тетя Регина, и они ей так нравилась своим нарядным красным цветом, маленьким каблучком и лентами, завязывающимися на лодыжке, как у балерины. Получив их, девочка не могла на них налюбоваться, весь день ходила в них по квартире, потом, сняв, бережно протерла и на ночь поставила рядом со своей кроватью. Тогда она не представляла, что ждет ее восхитительные туфельки из Польши! Сейчас Зине не было ни до чего дела, она ждала лишь звонка, чтобы вернуться в класс, а потом стала ждать следующего звонка и еще следующих двух, после которых можно будет уйти домой и укрыться там от враждебной школы.
