Виктор Меньшов - Чикагские гангстеры могут отдыхать
Нина встала и подошла к окну. Мы помолчали. Что зря спрашивать? Решили все же отправить её домой. Пару дней мы с Семеном могли понаблюдать за ней, а за это время что-нибудь придумать. Нина со своей стороны начнет потихоньку подготавливать отъезд из дома мужа.
— Я не смогу ему врать, — сказала она, глядя мне в глаза.
— Придется потерпеть. По крайней мере, пока…
Семен поехал проводить Нину, а мне она дала ключи от «Жигулей», принадлежавших фирме, и я отправился в ГАИ, к знакомым, в надежде кое-что разузнать.
Возвращаясь обратно, я попал в пробку и стоял, прижатый к тротуару, барабанил пальцами по баранке и думал, искал, сопоставлял, а сам в это время скользил почти невидящим взглядом по сторонам.
Внезапно что-то резко вмешалось в ход моих мыслей. Какой-то внешний раздражитель нарушил их плавный поток. Я, привыкший доверять своим ощущениям, обеспокоено завертел головой…
Справа от моей машины, на тротуаре, явно кого-то дожидаясь, стояли две стройные ножки в весьма короткой юбчонке, если можно так назвать едва заметную полосочку ткани. Обладательница сих сокровищ стояла ко мне спиной, лица её я не видел. Но что-то меня к ней привлекло. Что-то неуловимо знакомое в её фигуре, напоминающее…
— Ну, повернись, повернись же… — посылал я ей телепатические сигналы.
То ли сигналы оказались слишком слабыми, то ли я не подзарядил батарейки, но никакого действия они не возымели. Оставалось обозревать вид сзади. Посмотреть было на что, и я не мог пожаловаться на скуку.
Сначала я просто любовался, но постепенно меня все больше и больше одолевало внутреннее беспокойство. Тут она качнула сумочкой, я увидел её руку и чуть не выпрыгнул из окошка! На левом запястье виднелся тоненький шрам, и я сразу понял, кого она мне напоминала. Конечно же, это точная копия Нины, только на низких каблуках, более просто и по молодежному одетая, даже волосы были такие же золотые, но не уложенные в замысловатую прическу, а рассыпанные по плечам как придется.
Я лихорадочно обдумывал свое положение. Тайна тайн, ключ к загадке, умерший близнец, внезапно появившийся через десять лет, чтобы погубить свою сестру и заменить её в этой жизни. Фантом, готовый материализоваться!
Что же делать? Схватить её одному не удастся. Она, разумеется, будет сопротивляться, на улице полно народу, а отвести в милицию я её не мог. Что я там расскажу?
Натолкнула меня на решение она сама. Взглянув на часики, она принялась что-то искать в сумочке, и среди содержимого мелькнула красная обложка "серпастого и молоткастого".
Вот что мне нужно! Если не могу задержать её, так хоть паспортом завладею, а это уже кое-что.
Тут поток двинулся, я лихорадочно дал по газам, чуть не врубившись в зад стоявшей впереди машины. Заворачивая за угол, я едва шею не свернул, оглядываясь на нее. Только бы не ушла!
Я поставил машину метрах в пятидесяти от перекрестка, перед въездом в узкий переулок, и торопливо дворами пошел к тому месту, где она только что стояла. В кармане я сжимал шарфик, который только что снял с шеи.
— Только бы не ушла! Только бы не ушла!.. — стучало в голове, заглушая остальное.
Я вышел на тротуар, и… Ее не было! Я чуть не заплакал, беспомощно вертя головой.
Но Госпожа Удача сегодня явно играла за мою команду. Нина-два вышла преспокойно из телефонной будки, где я её сначала не заметил. Мелькнуло на мгновение лицо за темными очками. Все-таки она удивительно походила на сестру! Что это явно сестра, а не искусно подобранный двойник, в этом я ни грамма не сомневался. Проглядывало в ней что-то, несмотря на внешнее сходство, что всегда отличает близнецов от двойников.
Но мне теперь некогда размышлять на эти темы, надо срочно действовать. На улице полно народа, и моя авантюра могла закончиться для меня весьма плачевно. Но упустить эту красотку я не имел права.
Я двигался, прячась за спинами прохожих, за лже-Ниной, медленно, но верно подбираясь все ближе и ближе. Она перевесила сумочку на левое плечо, и я переместился влево. Совсем рядом я вынул шарфик, быстро обернул им лицо, выскочил из-за спин, схватил сумочку за ремешок и со всех сил дернул. Но лже-Нина проявила завидную реакцию. Обернувшись ко мне разгневанным лицом, она вцепилась в сумочку мертвой хваткой. Увидела меня, и гнев почему-то сменился выражением недоумения.
Она, несомненно, являлась точной копией Нины. Только макияж наложен более вызывающе, губы слишком ярко накрашены. Но разглядывать я её не стал, хотя и было на что посмотреть. Воспользовавшись её непонятной растерянностью, я выхватил сумочку и помчался вперед по улице, сбивая с ног встречных, удивляясь, отчего от меня так испуганно шарахаются. Про шарфик я вспомнил, только когда за угол завернул. Я быстро сорвал его с лица, сунул в карман и бросился к автомобилю, но никак не мог попасть дрожащими руками в замок, чтобы отпереть дверцу, когда же рухнул на сиденье, за поворотом уже слышались топот и крики бегущих людей, свистки милиции.
Я не стал дожидаться провожающих и отбыл по-английски, не прощаясь. Поколесив по Москве даже больше, чем нужно, я вернулся домой.
Проходя через двор, я засунул сумочку под пиджак, так как мне казалось, что на меня оглядываются все встречные-поперечные. Успокоился я окончательно, только захлопнув за собой дверь квартиры. Если бы мне пришлось начать жизнь сначала, вором бы я точно не стал. Я не безрассудно смелый человек, чувство страха мне знакомо. Несколько раз я преследовал вооруженных преступников, но и тогда мне не было так страшно, как сегодня, когда я убегал с чужой собственностью в руках.
Первым делом я пошел в душ. Успокоившись, вышел из ванны, сел к столу и аккуратно, по одному стал вынимать из сумочки находящиеся в ней предметы. Ничего принципиально нового я для себя не открыл, по крайней мере поначалу. Так, обыкновенные женские средства боевой раскраски. Пудра, помада, тени. Насколько я разбираюсь, косметика не слишком изысканная и дорогая, но все же вполне приличная. Далее последовали носовой платок, ключи на брелке, которые я осторожно подцепил пинцетом и положил отдельно, и маленький бумажник, я его пока не стал открывать, оставил на потом. Обычную шариковую ручку и тонкий карандашик под перламутр я оставил почти без внимания.
Зато сразу набросился на записную книжку. Этот ручеек оказался неглубоким. Я пролистал носитель информации туда и обратно, но меня ждало жестокое разочарование. Там были записаны только хорошо известные мне телефоны: шефа, служебный и домашний, и Володи, который я получил благодаря доблестному Никитину из тридцать шестого. Хотя назвать это ничем тоже неверно. Я получил подтверждение, что сумочку я изъял у нужного мне человека, а не у Случайной прохожей.
К тому же это фактически подтверждало наши догадки о связи близняшек с этими барбосами. Я осмотрел каждую страницу книжки на просвет: если вырваны страницы, то на соседних остаются отпечатки, следы записей. Ничего такого, увы, я не обнаружил. Книжечка, по-видимому, была только что куплена. Словно человек начинал новую жизнь, поспешно выкинув старую вместе с номерами телефонов.
Со вздохом я отложил её к вырастающей кучке непригодившихся мне предметов, а на смену ей достал довольно потертый красный паспорт с золотыми буквами СССР. Паспорт гражданина уже несуществующего государства. Паспорт, как следовало из его внешнего вида, погулял по белу свету. Пленка, его обтягивающая, протерлась до дыр. Для чего она ещё оставалась — одному Богу ведомо. Но внутри странички выглядели как новенькие. Его чаще носили с собой, чем открывали. Конечно, какой болван потребует предъявить документики у такой красавицы? Вот телефончик попросить — это другое дело.
По паспорту я установил, что Наталье Степановне Николаевой тридцать один год.
"Значит, и Нине тоже", — пронеслось у меня в голове.
Но Нина, вероятно, за счет имиджа деловой женщины, выглядела немного старше, тогда как Наталья, наоборот, моложе своих лет. Тут я понял, что отвлекся, и вернулся к прерванному занятию.
Но и здесь меня ждало некоторое разочарование. Паспорт был выдан уроженке Павловска Наталье Степановне Николаевой взамен утраченного три года назад одним из районных отделений города Москвы. Я, конечно, записал номер отделения, но знакомых там у меня не имелось, тем более в паспортном отделе. Я вздохнул и принялся листать плотные странички.
Я узнал, что детей у неё нет, замужем не числится, а проживает в Чистом переулке. Тут я присвистнул. Это уже повод для размышлений. Провинциалка, незамужняя, уезжает куда-то в Северодвинск, якобы погибает, а через несколько лет обнаруживается в Москве, в престижном районе. И живет она тут не менее трех лет, потому что паспорт выдан три года назад. Значит, все это время по московским улицам ходила рядом со своей сестрой погибшая близняшка. Интересное кино!
