Марина Серова - Твои дни сочтены
– Охрана мне не нужна, Андрей Александрович. Чтобы не привлекать большого внимания.
– Но на тебя же, Танюша, нельзя не обращать внимания, – Мельников иногда умел быть галантным.
– Ты что, повышение получил? Или премию? – присаживаясь на стул, с удивлением улыбнулась я. – Какие комплименты отвешиваешь!
– А что, по-твоему, я просто неотесанный солдафон, живущий строго по уставу? – сделал вид, что обиделся, Мельников. – И совершенно не в состоянии как мужчина оценить женскую красоту?
– Успокойся, пожалуйста, мне и в голову не пришло упрекать тебя в мужской несостоятельности, – подняла я руки. – Просто я никогда не замечала, чтобы ты рассматривал меня как привлекательную женщину.
– Я женат, – напомнил Мельников с притворным вздохом. – Поэтому я тебя действительно просто рассматриваю. Издалека. Красивая ты женщина, ничего не скажешь. Почти как моя жена!
– О как! – воскликнула я. – У тебя что, «жучок» в кабинете стоит? И ты выделываешься на случай, если супруга услышит запись?
– Обижаешь! – покачал головой подполковник. – Нет у меня никаких «жучков». А жена у меня и впрямь красивая.
– Что верно, то верно, – не стала я спорить: признаться, мне всегда нравилось редкое в наше время среди мужчин трепетное отношение Мельникова к супруге.
Однако пора переходить к делу, и я, оценив комплимент подполковника, без лишних слов выложила перед ним фотографии Олеси и ее матери, где Севастьянова стояла в обнимку со своим Вовиком.
– Андрей, мне хотелось бы знать, не было ли этих людей среди распространителей наркотиков или их клиентов, – сказала я. – И на всякий случай посмотри по вашей картотеке, есть ли у вас что-нибудь на следующих лиц.
И перечислила фигурантов дела, которые так или иначе могли быть причастны к смерти Олеси: ее отца, Милехина Владимира Петровича, его нынешнюю супругу Кристину Воронкову, учительницу Маргариту Зеленцову. Не забыла и про адвоката Алексея Привольнова.
– Все понял, – бесстрастно отреагировал Мельников, прихлебывая крепкий чай, от которого я отказалась. – И что все это значит?
– Это мое новое расследование, дорогой мой подполковник. Вы же не хотите заниматься всякими там неперспективными делами, выдвигая самые удобные для вас версии.
Мельников скептически скривился и снисходительно улыбнулся. Потом пожал плечами:
– Да пожалуйста… Я что – против, что ли? Только на рожон не лезь, а то я тебя знаю!
– Не можете вы без общих слов, Андрей Александрович.
– А вы – без приключений, Татьяна Александровна, – тут же парировал Мельников.
– Работа такая, – в свою очередь, пожала я плечами. – Ладно, пока. Когда будут результаты, встретимся.
Я кивнула на фотографии и листок бумаги, на котором Мельников записал фамилии интересовавших меня лиц. Андрей вздохнул и довольно равнодушно произнес:
– Будут какие-нибудь результаты в твоем расследовании, зови меня на задержание. Идет?
Я кивнула головой. Безусловно, служителям закона выгодно – в случае изобличения мною преступника они, ничего не делая, получают хорошую статистику и благодарность начальства.
– И еще… – добавила я уже в дверях. – Мне нужны результаты вскрытия Милехиной Олеси Владимировны, погибшей в начале апреля от передозировки героина.
Андрей понимающе кивнул головой:
– Значит, ее отец тебя все же нанял.
– Да, – ответила я. – Он не согласен с официальной версией.
– Что ж, посмотрим, – вздохнул он. – Буду рад, если ты до чего-нибудь докопаешься.
По лицу Мельникова было видно, что он-то как раз с официальной версией согласен и она его полностью устраивает. Что ж, такое случалось частенько: мнение убойного отдела шло вразрез с моим. И в большинстве случаев права оказывалась именно я. Поэтому я не стала разводить с Мельниковым дискуссий на эту тему и до хрипоты отстаивать свою точку зрения: пока еще не время.
Я простилась с подполковником и поехала за город, в дачный поселок Отрадное. Мчалась на своей машине вперед, не обращая внимания ни на ледяной ветер, ни на тяжелые мрачные тучи, которые ползли по небу.
Елисея Державина я нашла довольно быстро не только потому, что Ксения подробно описала, где и как его найти, но и потому, что, кроме него, не нашлось других желающих в такую погоду жить на даче.
Елисей находился на улице и жарил шашлык. Честно говоря, я не ожидала застать его за таким занятием. Увидев меня, летчик сначала оценивающе оглядел, а затем махнул рукой, приглашая войти. Видимо, он удивился, увидев в пустынном дачном поселке довольно молодую женщину, одетую хоть и по-дачному, но все равно непривычно, – новенький «Ситроен» свидетельствовал о достатке, который подчеркивал фирменный спортивный костюм.
– Здравствуйте, – сказала я. – Вас зовут Елисей Державин?
– Да, это я. Здравствуйте, – ответил молодой человек, несколько насторожившись.
– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова. Я занимаюсь расследованием смерти Олеси Милехиной.
Лицо Елисея тут же помрачнело.
– Проходите, – он сделал приглашающий жест в сторону дачи. – Вы еще не завтракали? – неожиданно вдруг спросил он.
– Вообще-то завтракала, – улыбнулась я.
– Ничего страшного. От моего шашлыка еще никто не отказывался, – констатировал он. – Заходите в дом, располагайтесь. Сейчас поедим, а заодно и поговорим.
Я согласилась и прошла внутрь. На крошечной веранде увидела умывальник и сразу же вымыла руки. Затем, пройдя через такую же крохотную кухоньку, где едва помещались газовая плита, холодильник и столик, проследовала дальше. В уютной комнате, куда я вошла, стояли обеденный стол, старый диван и несколько самодельных табуреток. На столе – самовар, накрытый полотенцем, в тарелочке – нарезанный хлеб. Здесь же примостилась бутылка кетчупа. Я отметила для себя, что Елисей был довольно аккуратным человеком, подтверждая данную ему характеристику студентом Василием. Во всяком случае, вся обстановка говорила именно об этом.
Я подошла к окну и сквозь тюлевую занавеску стала разглядывать жениха покойной Олеси. Внешне он очень хорош – темные волосы, ясные голубые глаза. И было еще в Елисее что-то такое, что невольно притягивало к нему: от него исходили мужественность, чувство собственного достоинства и надежность. Возможно, именно эти интуитивно угадываемые качества и подкупили в свое время Олесю. Он действительно выглядел так, что казалось: за этим человеком женщина будет чувствовать себя как за каменной стеной.
Увидев, что Елисей направился к дому с готовым шашлыком в руках, я отошла от окна и присела на табуретку. Летчик вошел, сразу заполнив собой пространство, а в воздухе разлился восхитительный запах жареного мяса.
Однако прежде чем приступить к трапезе, я честно призналась:
– Елисей, прежде всего мне бы хотелось уточнить: я не представляю правоохранительные органы, а занимаюсь этим в частном порядке.
– Кто же вас нанял? – удивленно спросил Державин.
– Сам Милехин. Через своего адвоката Привольнова.
Елисей кивнул головой и глухо сказал:
– Впрочем, какая разница, кто вы? Главное, что вы появились вовремя. Еще немного – и я сам бы занялся этим делом, только, пожалуй, наделал бы глупостей.
– Вам удалось что-нибудь узнать? – заинтересовалась я.
– Давайте сначала пообедаем, потом вы зададите мне свои вопросы, а я поделюсь с вами тем, что узнал, – предложил Елисей.
– Давайте, – согласилась я.
Шашлык показался мне необыкновенно вкусным. Ко всему прочему Елисей предпочитал фруктовый чай, и это был один из моих любимых сортов. Что и говорить, я была польщена и приятно удивлена.
– Спасибо за завтрак, – сказала я после того, как с трапезой было покончено. – А теперь давайте все-таки поговорим.
– Давайте, – пожав плечами, сказал Державин. – С чего вы хотите начать?
– Расскажите мне об Олесе, – попросила я. – Что она была за человек? Чем жила, о чем мечтала?
Елисей неопределенно поднял бровь и, не отрывая взгляда от чашки чая, сказал:
– Олеся была необыкновенной девушкой. Наверное, когда-нибудь я встречу и полюблю другую, но ее никогда не забуду. Она была… удивительно чистым человеком, порядочным. И абсолютно не меркантильным. Согласитесь, редкость в наше время.
Я осторожно кивнула.
– К тому же она была очень серьезной. Не любила популярные сейчас среди молодежи развлечения типа ночных клубов и дискотек. Она вообще была против банальщины. Любила бывать одна, гулять по парку, ездить на природу. Здесь мы часто проводили время вместе. Могли просто медленно прогуливаться, взявшись за руки, и молчать. Совсем как скучные старики, да? – неожиданно усмехнулся он, глядя на меня, как мне показалось, с вызовом.
– Я ничего такого не подумала, – улыбнулась я, пожав плечами. – Я вас внимательно слушаю.
Державин снова глубоко вздохнул и потер лоб.
– Извините, – проговорил он. – Просто… Все эти сплетни вокруг ее смерти очень меня раздражают! Обидно, когда на такую хорошую девушку выливают ушат грязи, да еще после смерти!
