Михаил Ежов - Башня из красной глины
— И что, в них действительно был спирт?
— Ага. Более того, криминалисты взяли немного глины из карьера, где преступник уничтожал следы, и сделали анализ.
— И?..
— В карьер вылили не воду, как мы думали вначале, а спирт.
— И это удалось определить?
— Ну да.
— Я думал, он без следа испаряется.
— Я тоже так считал и спросил криминалистов. Они сказали, что четыре процента составляют примести. На хроматографе они легко определяются.
— Ясно. А где используется такой спирт? Вернее, где можно раздобыть бутыли вроде этих?
— В химической лаборатории.
— Серьезно?
— Ага. Ты тоже подумал о НИИ, где работал Марухин?
— Еще бы. Когда я там был, его коллеги обсуждали, что какие-то алкаши сперли спирт. Я тогда значения не придал, конечно. У нас в России, известно, прут всё, что плохо лежит.
— Иногда и то, что лежит отлично, — заметил Павлов.
— Ну да. Но теперь надо выяснить, в чем хранился спирт в НИИ. Я сейчас позвоню Бирюкову или Кушековой.
— Хорошо, удачи.
Смирнов набрал номер профессора.
— Здравствуйте, — произнес он, услышав его голос. — Старший лейтенант Смирнов беспокоит. Пара вопросов.
— Слушаю.
— Когда у вас из лаборатории украли спирт?
— Не знаю. В пятницу днем еще был.
— А когда обнаружили пропажу?
— Сегодня после обеда.
— А кто первым заметил отсутствие спирта?
— Бирюков. Он ему понадобился для какой-то реакции.
— Забрали весь спирт?
— Нет, только две бутыли.
— А всего их сколько?
— Шесть. У нас большой запас.
— Бутыли по тридцать литров?
— Кажется, да. Во всяком случае, довольно большие.
— На них есть какая-нибудь маркировка?
— Об этом лучше спросить Бирюкова.
— Хорошо, спасибо.
Отключившись, Смирнов перезвонил Павлову.
— Это опять я.
— Что случилось, шеф?
— Возьми у криминалистов канистры и сгоняй к Бирюкову, это химик из лаборатории Марухина. Спроси, их ли это добро и не было ли на них каких-нибудь наклеек. Понял?
— Да. Сейчас на канистрах нет ничего, я спрашивал.
— Естественно. Если маркировки и были, их удалили.
— Слушай, Валер, все ниточки тянутся в лабораторию, да?
— Не знаю насчет всех, но в целом ты уловил тенденцию.
Опер хмыкнул.
— Я позвоню после того, как съезжу к химику.
— Договорились.
Смирнов вскипятил чайник и налил себе черный кофе. Почитал роман Майринка, хотя было ясно, что это едва ли поможет.
Через некоторое время позвонил Дымин.
— Ну? — нетерпеливо проговорил следователь, снимая трубку.
— Заждался? — усмехнулся опер. — Ладно, можешь меня поздравить.
— С уловом?
— С ним.
— Говори.
— Сначала насчет монаха. Брат Федор, вернее, Базаров, до того как принять постриг, был химиком в лаборатории Марухина. Он работал у него двенадцать лет.
— Блеск! — только и смог выговорить Смирнов. — А что с телефоном?
— Я узнал в компании сотовой связи: ему звонили утром, незадолго до смерти. Но владельца номера определить не удалось.
— Как так?
— Дело в том, что компания проводила акцию на новый тариф. Симки просто раздавались на улицах — кто хотел, мог подключиться. Никаких договоров.
— Ясно. И когда раздавались симки?
— Две недели назад начали, позавчера закончили.
— Так-так. Это все?
— Насчет Базарова да. Теперь что касается Липина. Я пообщался с его женой и коллегами.
— И что?
— Он работал акушером девятнадцать лет. Отличный послужной список, так сказать: грамоты, дипломы, благодарности и так далее. Словом, вся грудь в медалях. Но знаешь, что самое интересное?
— Ну?
— Он принимал роды у Самсоновой.
— Той самой? — уточнил Смирнов, хотя это и так было очевидно.
— Само собой. Когда она произвела на свет двойняшек.
— Значит, прав был Павлов.
— В чем это?
— Все ниточки действительно тянутся в лабораторию.
— Что будем делать, Валер?
— Поплывем на семинар. Завтра утром жду тебя у себя в кабинете.
— Окей. Вдвоем, значит, отправляемся?
— Пока да. Когда часть пассажиров сойдет с теплохода по дороге, тогда в какую-нибудь освободившуюся каюту подселим Павлова.
— Лады. До завтра.
— Пока.
Смирнов повесил трубку и сделал большой глоток кофе. Итак, зазывала назначил встречу. Очевидно, что его жертвы связаны друг с другом. Почти наверняка их назвал Марухин, которого жестоко пытали. Вопрос лишь в том, сколько человек в списке.
Под конец рабочего дня позвонил Павлов и сообщил, что был у Бирюкова, правда, пришлось съездить к химику домой, чтобы показать канистры, — тот уже ушел из лаборатории.
— Это их бутыли, — пояснил Павлов. — На них не было наклеек, просто маркером написано… сейчас, подожди, я гляну… ага, вот: C2H5OH. Это формула спирта. Ее стерли с бутылей. Кстати, спиртом же. — Опер усмехнулся. — Интересно, у кого рука поднялась вылить шестьдесят литров бухла? Ведь если их пополам водой разбавить, это ж сто двадцать литров водки получилось бы!
— Хороший вопрос, — улыбнулся Смирнов. — Наверное, у того, кто не пьет.
Павлов фыркнул.
— Кто не пьет, тот загнал бы спирт знакомым по сходной цене.
— Мы сейчас не про дядю Ваню говорим из соседнего подъезда, а про серийного убийцу, — напомнил Смирнов.
— Да его за один только пролитый спирт посадить надо! — ничуть не смутившись, заявил Павлов.
— Ладно, работай дальше. Выясняй алиби читателей.
— Окей.
Смирнов отправился домой. В этот день уже больше ничего нельзя было сделать, оставалось лишь обдумать то, что известно, и попытаться угадать, кто может стать следующей жертвой. Дело, конечно, безнадежное, но заставить себя перестать думать о расследовании полицейский не мог.
Глава 3. Вторник
С утра Смирнов заехал в НИИ и забрал у лаборантки список семей, отправляющихся на семинар.
— Я знаю, что у вас пропали две канистры спирта, — сказал он.
Кушекова усмехнулась:
— Да уж!
— Раньше такое случалось?
— У нас — нет.
— В смысле — в вашей лаборатории?
— Да. Иногда, конечно, брали немного, сами понимаете, но чтобы спереть шестьдесят литров! — Она покачала головой.
— У вас есть подозрения, кто это сделал?
— Думаю, человек со стороны. Когда нас нет, можно зайти в лабораторию и забрать то, что нужно.
— Что, ключи так легко достать?
— Нет, но при желании можно изготовить дубликат. Результаты исследований и образцы мы запираем в сейф — у нас стоит специальный железный шкаф, — но реактивы, конечно, нет.
— И кто это мог быть?
— Без понятия. Кто угодно.
— Во сколько вы уходите домой?
— В семь часов. Иногда задерживаемся.
— Во сколько ушли в пятницу?
— Я?
— А вы последней уходили?
— Да. Вернее, мы с Кожиным. Я убирала посуду, а он — приборы.
— Во сколько это было?
— Дайте вспомнить. В семь двадцать.
— Вы всегда так поздно уходите в пятницу?
— Нет, обычно, наоборот, пораньше, но ведь на носу был семинар, и мы готовились.
— Понимаю. А кто находится в НИИ в выходные?
— Вы имеете в виду, кто мог стащить спирт, пока нас не было?
— Ну да.
— Тут были охранники.
— Больше никого?
— Вам лучше их спросить, не заезжал ли кто.
— Скажите, а как вообще можно вынести из института две такие здоровенные бутыли? — задал Смирнов свой главный вопрос. — Я себе это как-то не представляю.
Кушекова понимающе усмехнулась.
— Ну еще бы! — сказала она. — На самом деле вынести они их никак не могли. На проходной обязательно остановят. Есть два черных хода, но они закрыты, и там камеры слежения. Охрана увидела бы похитителя.
— Записи просматривали?
— Естественно. Никого. Ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье.
— Понятно. Ладно, пойду поговорю с охраной. Где она тут у вас обитает?
— Надо спуститься на первый этаж, и налево до конца. Там дверь с табличкой.
Смирнов поблагодарил Кушекову и отправился на поиски убежища охраны. Следуя указаниям лаборантки, он легко отыскал нужное помещение. Два мужика в черной форме с удивлением подняли на него глаза, когда он вошел.
— Полиция. — Смирнов продемонстрировал им свое удостоверение, и они внимательно его рассмотрели. — Меня интересует, как был вынесен спирт из лаборатории.
Охранники переглянулись.
— А кто вас вызвал? — поинтересовался один из них.
— Не важно, — ответил Смирнов. — Главное, что я здесь. Кто находился в здании в пятницу вечером, а затем в выходные? Мне нужны фамилии, должности и время пребывания.
— Дим, сходи за журналом, а? — попросил после паузы один охранник другого.
Тот послушно вышел в коридор.
