Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
— Видали? — сказал Йоганн. — В наш вагон он уже не успевал.
Это объяснение было так необходимо Марианне, чтобы успокоиться. Она вспомнила слова блондинки: «Почему-то сундуки на каждой станции становятся все тяжелее». Что это значит? И чего в конечном счете добиваются она и ее товарищи? Во все подробности ее никогда не посвящали. Неужели немцам удалось завладеть ценностями?.. А если и так, то могут ли они быть спрятаны в этих сундуках, вокруг которых вертится столько людей — любой может в них залезть. Правда, лучший тайник тот, что у всех на виду. Может, немцы именно на это рассчитывают?
Сундуков было шесть. Все одинаковые, выкрашенные в темно-серый цвет, что делало их похожими на ящики с боеприпасами. Рассматривая сундуки, Марианна вдруг почувствовала на себе взгляд Йоганна.
— Зачем вызывали Германа? Насчет представления? — полюбопытствовала аккордеонистка.
— Нет… Говорят, мы забыли несколько костюмов после спектакля, — ответил Йоганн, продолжая глядеть на Марианну.
— Но мы ничего не забывали! — запротестовала аккордеонистка. — За костюмы я отвечаю!
— В таком случае я тебе не завидую! — со смехом заметила вторая немка.
Тем временем Йоганн подошел к столу и высыпал из мешочка апельсины.
— Угощайтесь!.. В недозрелых больше витаминов. — Он произнес эту фразу ровным голосом, ни на кого не глядя.
Марианна потянулась за апельсином, но рука ее застыла в воздухе. Пароль это или нет? Он должен был сказать, что некоторые едят апельсины недозрелыми. Она взяла один и потерла кожуру, наслаждаясь ароматом. На Йоганна даже не взглянула. Вдруг ловушка? Телефонный разговор на вокзале могли подслушать. С другой стороны, фраза подходит к случаю, возможно совпадение… А если Йоганн купил апельсины специально, чтобы иметь предлог произнести пароль? Все взвесив, Марианна решила пока помолчать. Отколупнула ногтем кожуру и снова стала вдыхать аромат.
— Вы любите апельсины? — спросил Йоганн.
— Мы из них варенье варим, — ровным голосом ответила Марианна.
— Но, фройляйн, при этом теряются витамины! — Майор был возмущен таким кощунством.
Поезд шел по склону, усаженному виноградниками. В течение многих веков люди трудились, укрепляя террасы, уступами поднимающиеся к вершине горы. Сейчас виноградники выглядели заброшенными. Как видно, хозяева ушли из этих мест: кого взяли, кто скрывается, кто пробился в горы к партизанам.
Седой капитан и тут сидел с отсутствующим видом. Только раз, взглянув на часы, тихо проговорил, хотя его никто не спрашивал:
— Уже два часа…
2Макс вернулся на виллу, где, сидя как на иголках, дожидался Аристидис.
— Проснулся? — Макс кивнул на дверь комнаты, где заперся старик.
— Нет.
Аристидис опять попытался поймать взгляд Макса. Тот прошел прямо в кабинет, не глядя в его сторону.
«Что за обращение! — рассердился, как всегда, с опозданием Аристидис. — Держит меня тут, как будто так и надо. За кого он меня принимает и что такое он сам? Что я, ему служу?» Все это Аристидис собирался бросить «в лицо» этому типу, но его дерзость, как обычно, выхода не нашла. Так и с начальником: Аристидис разговаривал с ним «на равных» и высказывал все «начистоту», только мысленно.
Сидя в одиночестве, Аристидис терзался сомнениями. С одной стороны, не хотелось впутываться в темные истории; с другой — он был горд тем, что сумел «зацепить» важное дело. В тисках противоречивых чувств он ощущал себя то как затравленный зайчишка, то как лев или по меньшей мере хитрющая лиса. Само собой разумеется, что испытывать одновременно такие сильные чувства было тяжело, просто-таки невыносимо для ничтожного служащего из торговой инспекции.
А Макс в кабинете звонил по телефону:
— Говорит ноль тринадцать! Как дела?
— Наши люди выехали на улицу Лезву, — сообщил лысый майор. — Потом на квартиру к барышне.
— К ней поедешь один, без сопровождения. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил.
— Понял!
— И пошевеливайся! Чтобы узнать один адрес, два часа угробили!
— Но… видите ли… — начал было оправдываться собеседник, но Макс перебил его:
— Вижу! — И положил трубку.
Немного подумав, он набрал номер Антониса. Хотел убедиться, что человека, за которым поехали, застанут дома.
На звонки долго никто не отвечал, и Макс готов был уже бросить трубку, как с другого конца провода донеслось: «Алло!»
Максу показалось, что голос у того немного запыхавшийся. Он послушал, как Антонис несколько раз нетерпеливо прокричал «алло», и положил трубку. Через несколько минут этот Канакис предстанет перед ним со связанными руками, и тогда выяснится, каковы планы его сообщников.
3Антонис в недоумении глядел на трубку. Когда зазвонил телефон, они с Фотисом выходили из квартиры. Он бросился обратно, потому и запыхался.
Фотис тоже вернулся в холл.
— Кто звонил?
— Не знаю. Положили трубку.
— Может, ты не успел?
— Нет-нет… Положили после того, как я несколько раз сказал «алло». Ошибка, наверно…
— Или?..
— Что — «или»?
Что еще мог означать этот звонок? Во всех своих действиях Фотис неизменно исходил из предположения, что существует «другой», его противник. И всякий раз старался поставить себя на его место. Если шпик из торговой инспекции добрался до нужного человека, немцам не составит труда узнать адрес и телефон Антониса. Обычно люди знают, какой голос должен ответить им по телефону, и кладут трубку, как только убеждаются, что ошиблись. Тот ли это случай? И был ли звонок случайностью? Как бы он сам поступил в подобной ситуации? Зная телефон нужного ему человека, наверняка позвонил бы, чтобы узнать, дома ли тот. Так… Что за этим последует?
Из этих рассуждений Фотис вывел одно-единственное заключение: враг поблизости. Не исключено, что сюда могут ворваться с минуты на минуту.
— Немедленно уходим! — скомандовал Фотис.
— А что случилось? — удивился Антонис.
— Объясню по дороге.
Они вышли на лестницу. Фотис на секунду остановился, прислушиваясь к звукам в доме: вроде все спокойно. Можно спускаться? Нет! Надо быть до конца последовательным, сообразуясь с логикой противника.
И опять вспомнились слова товарища по ссылке: «Прежде чем действовать, десять раз все обдумай!.. Осторожность и еще раз осторожность…» Недаром в народе говорят: «Семь раз отмерь, один отрежь».
Что, если противник уже у дверей — вот он бесшумно крадется вверх по лестнице или прячется под ней у входа, выжидая, когда они появятся. Вывод: спускаться по лестнице нельзя.
— Есть в доме черный ход? — спросил Фотис шепотом.
— Что с тобой? Ведешь себя так, будто за нами пришли.
— Очень возможно.
— Есть выход на другую улицу.
— Пошли туда!
Пробежав по коридору, они спустились по черной лестнице и вышли на соседнюю улицу как раз в тот момент, когда перед домом раздался скрежет тормозов.
— Вот черт, как ты их заметил? — изумился Антонис.
— Я не заметил. Я думал. Слышишь? Думал!
Больше Фотис ничего не стал объяснять, отлично понимая, что не так-то просто приучить человека анализировать каждый свой шаг.
Они остановили такси, и тут Антонис вовсе растерялся: друг назвал адрес Марианны!
Второе звено в логической цепочке Фотиса состояло в том, что противник поинтересуется адресом Марианны. И даже прежде, чем адресом Антониса. Не исключено, что «другой» уже у нее дома. Если нет — Фотис ничего не теряет.
Мысленно он все острее ощущал присутствие «другого». Он еще не успел до конца продумать эту вероятность. В уме вертелась фраза Марианны про утюг, произнесенная по телефону.
Фотис ничуть не сомневался в том, что поездка Отто имела отношение к тому грузу, который, по имеющимся у них сведениям, был отправлен в вагоне с артистами. А теперь, помимо художественной ценности груза, на карту была поставлена еще и жизнь человека — Марианны! Тут они совершили ошибку: не предупредили ее заранее, не подумали о том, что немецкий археолог может уехать внезапно. В результате она вынуждена была рисковать и собственной жизнью, и заданием.
Рядом с домом, где жила Марианна, была мелочная лавка. Фотис велел Антонису оставаться там и глядеть в оба: если заметит что-нибудь подозрительное, пусть тут же звонит в квартиру Марианны.
Он направился было к подъезду, но остановился. А вдруг в квартире засада? Вдруг его сейчас арестуют? На всякий случай надо отдать необходимые распоряжения.
— Значит, так… Если со мной что случится, ты, Антонис, сделаешь все возможное и невозможное, чтобы догнать поезд до того, как он прибудет в Салоники. Понял?
До Антониса постепенно начал доходить смысл действий Фотиса, и он молча кивнул.
Удостоверившись, что вокруг ничего подозрительного нет, Фотис поднялся на третий этаж. Ключ у него был. Прислушавшись у двери квартиры, бесшумно отпер ее и вошел. Ни души! Сняв шляпу и пальто, спокойно положил их на стул.
